Оливия Каннинг - Любовь моя

Эрик помог ей подняться, затем встал сам. Он включил в доме свет, взял ее за руку и повел в большую кухню. Огромная, и отлично обставленная кухня, в приглушенном свете выглядела очень уютной.

— Добро пожаловать в нашу кухню, — сказал он. — Здесь я ем.

— А разве ты ешь не в столовой? — спросила она.

— Формально да. И я покажу тебе это чуть позже, — Эрик толкнул Ребекку локтем и она захихикала. — Но в основном я ем здесь. Так быстрее и практичней. Ты голодна?

— Малыш, с тобой я всегда голодна.

— Приятно слышать, но я спрашивал не об этом. Ты не хочешь есть? Мы весь день ничего не ели.

Она ударила себя по лбу, а после накрыла рукой урчащий живот.

— Теперь, когда ты об этом упомянул… с этими предсвадебными подготовками я и забыла о еде.

Эрик открыл холодильник в поисках чего-нибудь съедобного. У них все еще оставалась еда с его дня рождения. Он потянулся сразу к торту.

— Может, съедим торт?

— Я подумала, ты больше предпочтешь пирог, — ответила позади него Ребекка.

Эрик обернулся, едва не выронив из рук тарелку. Ребекка сидела на столешнице, поставив на нее ноги, широко разводя их в стороны, поглаживая клитор двумя пальцами.

— Не хочешь попробовать? Это необычный пирог. Чем больше его ешь, тем сочнее он становиться.

Он обожал, как его милая жена могла в считанные секунды, без каких-либо намеков превратиться в распутницу. Именно это он любил в ней больше всего.

— С виду это очень красивый и вкусный пирог, — сказал он, его рот наполнился слюной, а член с интересом встал. Ему удалось без происшествий донести тарелку с тортом, поставить ее на столешницу рядом с Ребеккой.

— Тебе не холодно здесь сидеть? — спросил он, вставая у нее между ног.

— Я вся горю, так что не замечаю холода мрамора.

Его сердце раздулось от гордости, он страстно ее поцеловал, убирая ее руку в сторону, чтобы заменить ее собой, и стать тем, кто доведет ее до оргазма. Он вставил в нее два пальца, при этом поглаживая клитор подушечкой большого пальца. Ребекка застонала ему в рот. Не в силах подавить желание увидеть, как двигаются его пальцы, Эрик разорвал поцелуй, опустил голову, переводя взгляд вниз. Он работал пальцами, немного расширяя ее, глядя как ее налитая кровью и влажная плоть принимает его ласки.

Рука Ребекки переместилась на его плечо, и она едва ощутимо надавила, но Эрик понял, чего она хотела. Она хотела, чтобы он поедал ее. И он странным образом начал испытывать животный голод. Он спустился поцелуями по шее к груди, задержавшись там, посасывая и покусывая соски. Теперь ее пальцы впивались ему в кожу головы, она раскачивала бедрами, двигаясь навстречу его пальцам, и тихо бормотала просьбы вставить пальцы глубже, раздвинуть шире или заменить палец на ее клиторе губами. Эрик двинулся ниже, покрывая легкими поцелуями ее трепещущий живот. Затем его губы переместились на гладко-выбритый лобок, от чего ее мольбы стали громче.

— Ох, Эрик, пожалуйста, пожалуйста.

Эрик улыбнулся, мысленно праздную победу в этом раунде. Когда его язык обошел по кругу половые губы, и коснулся клитора, тело Ребекки задрожало. Он быстро ударял по клитору кончиком языка, чередуя с сильным посасыванием, а после терся об него всей плоскостью языка.

Ее киска была невероятно мокрой от влаги после прошлого оргазма, а сейчас к этому добавилась соки от этих ласк. Обильная влага, стекающая по ее попке, позволила ему с легкостью вставить палец ей в попку.

— О господи, Эрик! — застонала она. — Ты самый лучший многофункциональный вибратор на свете.

Эрик хмыкнул, но использовал ее слова как вдохновение, прижался к ее клитору губами и начал мычать, даря ее плоти вибрации. Ребекка выкрикнула и забилась в конвульсиях. Он трахал ее пальцами пока ее тело продолжало трястись от страсти и высвобождения.

Когда она немного успокоилась, то притянула его к себе, что позволило ей обхватить его руками и ногами, положив голову ему на плечо. Ее сердце билось быстро и сильно напротив его груди, а ее отрывистое дыхание согревало его кожу. Права рука была все еще зажата у ее между ног, поэтому он обнял ее лишь левой, прижимая к себе как можно ближе.

— Я выиграла, — сказала она, сглатывая смешок, — пока счет 2–1 в мою пользу.

— Я все еще могу тебя обогнать.

— Если я тебе позволю, — промурлыкала она.

— Звучит, как настоящий вызов. Хотя я в любой момент могу вернуться к своему старому стилю. — Он всегда быстро кончал, лишь с Ребеккой он научился контролировать себя и продлевать секс.

— Ты это сделаешь, после такой тяжелой работы? — она откинула голову назад, и по ее игривой улыбке Эрик понял, она была не против повторить его обучение.

Он не успел произнести остроумный ответ, его перебило урчание в ее животе. Эрик отступил на шаг назад, поглядывая на ее милый животик, и высвободил зажатую между ног руку.

— Пирог был восхитительным, но что скажешь на счет торта и остатков лазаньи? Хоть я и насладился твоим пирогом, я все еще голоден, да и ты тоже.

— Может, лучше на десерт я получу большую твердую сосиску, и поем ее непременно в столовой.

Эрика обрадовали ее слова. Она уже была готова к третьему раунду. И он ничего не имел против.

Ребекка поцеловала его в губы и прыгнула со столешницы.

— Я сейчас вернусь, — сказала она, направляясь в уборную дальше по коридору. Эрик смотрел на удаляющуюся аппетитную попку жены, представляя, что сделает с ней позже.

Да для третьего раза ему захотелось смотреть на свое имя на ее пояснице.

Когда Ребекка ушла из поля зрения, он помыл руку в раковине, и, напевая себе под нос, поставил форму с остатками лазаньи в микроволновку. Мирна приготовила ее для празднования его дня рождения. Кухню наполнили аромат томатов, итальянских специй, сыра и колбасок. Пара нежных губ прикоснулась к его спине, прямо между лопатками, а все маленькие ручки обняли его за пояс. Его успевший немного расслабиться член, вновь принял по стойке «смирно», стоило Ребекке провести по нему рукой.

— Черт, женщина, может мужчина поесть, прежде чем приступит к удовлетворению твоих сексуальных потребностей?

— Ты только что перекусил пирогом, — напомнила ему Ребекка, — Это я из нас двоих совсем ничего не ела.

Он застонал, когда ее палец массировал головку члена. Такими темпами они не скоро доберутся до настоящей еды.

— Мы уже окрестили эту комнату, оставь это для столовой.

— Я подумала, если ты кончишь здесь, то действия в гостиной я смогу зачислить к своим победным очкам.

— Хочешь, чтобы я дисквалифицировал тебя за жульничество? — засмеялся он, открывая дверцу шкафчика, доставая оттуда две тарелки. Наконец-то ему требовалось две тарелки. — Никогда не думал, что ты такая азартная.