Дж. Уорд - Вечный любовник

Ознакомительный фрагмент

— Я всегда хотела заниматься подобной работой, — уклончиво ответила она.

— Тогда почему ты бросила ее?

— Моя жизнь изменилась.

К счастью, он не стал настаивать на подробностях.

— Тебе нравилось работать с умственно отсталыми детьми?

— Они не были… Они не были умственно отсталыми.

— Прости, — он явно сожалел о своих словах.

Искренность, прозвучавшая в его голосе, подтолкнула ее к ответной откровенности лучше, чем это могли бы сделать комплементы или улыбки.

— Они просто другие. Они познают мир иным способом. Быть среднестатистическим, нормальным человеком — не единственный путь существования. — Она остановилась, заметив, что он закрыл глаза. — Тебе скучно?

Его веки медленно поднялись.

— Мне просто нравится слышать твой голос.

У Мэри перехватило дыхание. Его глаза были неоновыми, светящимися, переливающимися.

Это должны быть контактные линзы, подумала она. У людей просто не бывает глаз столь пронзительного цвета.

— Отличие от других людей тебя не очень беспокоит, так? — Прошептал он.

— Нет.

— Это хорошо.

Она вдруг поняла, что почему-то улыбается ему.

— Я был прав, — прошептал он.

— Насчет чего?

— Ты прекрасна, когда улыбаешься.

Мэри отвела взгляд.

— В чем дело?

— Пожалуйста, давай без попыток очаровать меня. Лучше уж светский разговор.

— О, я не из тех, у кого есть шарм. Я всегда говорю только правду. Спроси моих братьев. Моя честность часто приводит к неловким ситуациям.

Есть еще такие, как он? Боже, это, наверное, семья как с рождественской открытки.

— Сколько у тебя братьев?

— Пять. Теперь. Мы потеряли одного. — Он сделал глубокий глоток воды, прикрывая стаканом лицо, словно не хотел, чтобы она видела его глаза.

— Я сожалею, — тихо сказала она.

— Спасибо. Никак не могу смириться. И мне чертовски его не хватает.

Подошла официантка с большим подносом. Когда тарелки были расставлены вокруг него, и салат Мэри тоже оказался на столе, официантка задержалась у их столика до тех пор, пока не услышала многозначительное «спасибо» от Хела.

Сначала он принялся за Альфредо. Погрузив вилку в клубок феттуччине,[55] он покрутил ее, чтобы зацепить достаточное количество макарон, и отправил их в рот. Осторожно прожевав, он добавил щепотку соли. Потом он перешел к стейку, поперчив его. Затем взял чизбургер, почти поднес его ко рту, но, нахмурившись, снова опустил на тарелку. Ножом и вилкой отрезал себе кусочек.

Он ел изящно как настоящий джентльмен.

Неожиданно он взглянул на нее.

— Что?

— Извини, я, э-э-э… — Она поковырялась в своем салате, а потом снова начал наблюдать, как он поглощает пищу.

— Если ты продолжишь глазеть на меня, я начну краснеть, — чуть растягивая слова, произнес он.

— Мне жаль.

— А мне нет. Мне нравится, когда ты на меня смотришь.

Тело Мэри вздрогнуло. И она отреагировала на это, грациозно уронив сухарик из салата себе на колени.

— Ну так на что ты смотришь? — Спросил он.

Она взяла салфетку, чтобы стереть пятно со своих брюк.

— На то, как ты ешь. Твои манеры поражают.

— Едой нужно наслаждаться.

Ей стало интересно, чем еще он наслаждается также. Медленно. Вдумчиво. Боже, она могла хорошо представить себе его половую жизнь. Должно быть, он великолепен в постели. Большое тело, золоченая кожа, длинные, тонкие пальцы.

В горле стало сухо, и она отпила из стакана.

— Но ты всегда… столько ешь?

— Вообще-то, я просто очень проголодался. Наверстываю упущенное. — Он еще немного подсолил феттуччине. — Так ты занималась с аутичными детьми, а теперь работаешь в юридической фирме. Чем ты еще занимаешься? Что тебя интересует? Какое-нибудь хобби?

— Я люблю готовить.

— Правда? А я люблю есть.

Она нахмурилась, стараясь не представлять его за своим столом.

— Ты снова недовольна.

Она махнула рукой.

— Да нет.

— Да, недовольна. Тебе неприятна мысль о том, чтобы приготовить что-то для меня, так ведь?

Его честность поразила ее. Мэри начало казаться, что расскажи она ему все, в ответ она узнает, что именно он думает или чувствует по этому поводу. Будет ли это что-то хорошее или плохое. В любом случае.

— Хел, у тебя, что, нет вообще никакого фильтра между мозгом и ртом?

— Вообще-то, нет. — Он покончил с Альфредо и отодвинул пустую тарелку в сторону и принялся за стейк. — А что насчет твоих родителей?

Она глубоко вздохнула.

— Моя мама умерла четыре года назад. Моего отца убили, когда мне было всего два года. Он оказался не в то время не в том месте.

Он помолчал какое-то время.

— Это тяжело. Потерять обоих.

— Да, тяжело.

— Мои родители тоже умерли. Но, по крайней мере, они оба дожили до старости. У тебя есть сестры? Братья?

— Нет, были только я и мама. А теперь есть только я.

Снова повисла тишина.

— Так откуда ты знаешь Джона?

— Джона… А, Джона Мэтью? Бэлла рассказывала тебе о нем?

— Некоторым образом.

— Я не так хорошо знаю его. Он только недавно появился в моей жизни. Я думаю, он особенный ребенок, хотя, судя по всему, ему нелегко приходится.

— Ты знаешь его родителей?

— Он сказал мне, что у него их нет.

— Ты знаешь, где он живет?

— Я знаю район. Не самый лучший.

— Ты хочешь спасти его, Мэри?

Какой странный вопрос, подумала она.

— Не думаю, что он нуждается в спасении, но мне бы хотелось стать его другом. По правде говоря, я едва его знаю. Он просто появился у меня во дворе однажды ночью.

Хел кивнул, как будто она дала ему ответ, который он ждал.

— Откуда ты знаешь Бэллу? — Спросила она.

— Тебе не нравится твой салат?

Она посмотрела в тарелку.

— Я не голодна.

— Уверена?

— Да.

Закончив с бургером и картошкой, он потянулся к маленькому меню.

— Может, десерт тебе больше понравится? — Спросил он.

— Не сегодня.

— Тебе нужно больше есть.

— Я плотно пообедала.

— Это неправда.

Мэри сложила руки на груди.

— Откуда тебе знать?

— Я чувствую твой голод.

Она перестала дышать. Его глаза снова заблестели. Такие голубые, такие чистые… как морские глубины. В которые можно окунуться. В которых можно утонуть. В которых можно умереть.

— Как ты узнал, что я хочу есть? — Спросила она. У нее было такое ощущение, что мир уходит из-под ног.

Его голос стал ниже, пока окончательно не стал похож на урчание.