Ешь. Молись. Разводись (СИ) - Блио Элен

Пусть думает, что я сумасшедший влюблённый, который готов ради неё на всё, что у меня крышу вчера на крыше снесло. А это на самом деле так и есть. Снесло. И я сумасшедший.

Я как ребёнок, у которого любимую игрушку отбирают.

Не отдам. Не хочу отдавать и всё тут!

- М-м-м… М…- игрушка пытается вырваться, но я отпускаю только тогда, когда страх сдохнуть от асфиксии становится сильнее страха получить по морде.

- Зачем… ты… ты…

- Потому что.

- Захотел, да?

- Да.

- А о моих желаниях ты подумал?

- Нет.

- Честный.

- Да.

Шикарный диалог. Но её даже этим не сбить с толку.

- Пусти меня, Арс, мне нужно успеть выехать на трассу до… до полудня.

- Останься. Я… Если хочешь, я тебя больше не побеспокою. Но я не хочу переживать из-за того, что помешал твоим планам.

- А ты только из-за этого будешь переживать?

Я знаю о чём она. Знаю.

Киваю.

- Да, Мила, только из-за этого.

- Прекрасно. Ну… переживай.

- Милана.

Вырывается всё-таки, хватает чемодан.

- Мила… Ну, хорошо, хочешь, уезжай, но позволь мне хоть как-то… компенсировать что ли…

- Ты что? – смотрит на меня, как на полоумного, - Ты мне деньги еще предложи! Пиздец! Это вас тут, в Питере что ли такому учат?

- А что, московские мужики женщинам денег не дают?

- Я с московскими не трахалась.

- А ты попробуй, вдруг понравится.

Раз.

По морде, хлестко. Отрезвляет.

Два.

По Библии, вторую щеку подставил.

Три…

Это уже чисто русское, троекратный поцелуй, троекратная пощечина.

Четвертую уже не дам, да и она не может, руку отбила.

Беру за запястье, прижимаю ладонь к ноющей щеке.

Сука, рука тяжелая у неё. Больно.

Но мне полезно.

- Мила, оставайся.

- Я номер сдала.

- Гостиниц полно. Кстати, то место, где мы вчера ночевали…

- Нет! – почти кричит. – Нет. Туда не поеду.

- А куда хочешь?

- В «Англетер» - с вызовом.

- Надеюсь, не застрелишься?

- Увы, поэт из меня не важный. Да и возраст не тот… лишний десяток лет.

- В «Англетер», так в «Англетер», поехали.

Глава 23

- Жень, я сошла с ума?

- Сошла.

- Что мне делать?

- Наслаждайся.

Подруга усмехается, отправляя в рот полную ложку «Павловой». Меня передёргивает.

- Ой, только вот торт не надо ненавидеть! – продолжает усмехается Женя, прекрасно считывая мои мысли.

Торт, названный в честь великой русской балерины ненавидеть было за что.

За объединяющий его и «обожаемую» мной любовницу мужа балет.

- Торт ни в чём не виноват, тем более, не факт, что Анна Павлова такой вообще ела.

- Еле, не ела, какая разница. Не об этом.

- Вот-вот. Давай лучше о твоём незнакомце и разводе… мостов.

О незнакомце я и пришла поговорить.

Мне надо было поделиться.

Удивительно то, что с Женей мы общаемся в основном по интернету. И познакомились там же. В одной из соцсетей в группе для женщин.

Сначала сидели в «болталке» там, обо всем разговаривали, без рангов и чинов, ну, понятно, что в основном всё-таки подобралась группа приблизительно одного возраста и социального статуса, было несколько человек из другой оперы, но как-то быстро они отмелись. Потом перешли в мессенджер, где переписка была более кулуарной и удобной, тут изначально вместо нескольких тысяч читающих, что называется «из кустов» нас отделилось человек десять, может чуть больше. Постепенно стали отсеиваться и другие.

В итоге осталось семеро. Четыре москвички, одна девушка из области, одна живущая в далекой Германии и питерская Женя.

С Женей мы встречались в основном на её родине, собираясь в Питер я всегда ей отписывалась, договаривались один вечер провести вместе. Посплетничать, так сказать, вживую.

О моём разводе мои чатовские подружки, конечно, знали. А где мне еще было сливать негатив? Тем подругам, с которыми я близко общалась в реале всего сказать не могла. С чатом было проще.

С Женей – проще вдвойне, потому что она всегда казалась мне ироничной и мудрой. Могла сказать простыми словами то, что сам себе не всегда объяснишь.

- Жень, наверное, не стоит идти с ним в Мариинку, да?

- Наверное не стоит. И в «Англетер» заселяться не стоило. Но ты же там?

Я там.

Это ужасно.

Я не смогла.

Не смогла уехать. Не смогла твёрдо сказать Рафу, то есть Арсу, что не буду с ним общаться.

Я даже толком ничего не успела спросить о том… обо всем!

О жене… Как я спрошу?

Расскажи, почему ты жене изменяешь? Как часто ты это делаешь? Какая я по счёту?

- Он номер оплатил?

- Конечно.

При мне, мило пообщался с девочками на ресепшн, забронировал мне апартаменты с видом на Исаакий. Хороший номер. Лучше, чем я снимала в «Мосте». Ну и дороже, конечно, раза в три.

Это ужасно.

- Это нормально, Мила, смирись.

- С чем? С тем, что я блядь?

- Ой, Милана, тебе еще вот до этого самого… - Женя не очень любила материться. А вот я в последнее время что-то уж слишком часто. – Как до балерины.

Женька посмеивается, а я губу закусываю. Помню ведь, что и она через измену прошла. У неё такой бывший был… катком по ней проехал, сволочь. Это как раз всё происходило у нас на глазах, то есть в группе. Обсуждали, сочувствовали, помогали. А потом у Жени появился сразу муж и двое детей этого мужа. Многие тогда тихо по личкам у виска крутили, мол, нафига ей этот «гембель»? Чужие дети? Своих еще могла бы родить. А Женя молодец, никого не слушала, чужих подняла, да еще и своего умудрилась родить почти в сорок. Этому, как она сама смеялась «нежданчику» уже пять лет, а у детей, которые мужа – уже свои дети, так что Женя у нас и молодая мама и молодая бабушка в одном флаконе.