Рыжик - Полевка

полную тарелку и, подхватив чашку размером с небольшое ведерко, с блаженной улыбкой устраивался за столом. Мэрфи всегда удивлялся, как много в него влезало за один раз. Любого омегу от такого количества сладкого уже давно разнесло бы до размеров дирижабля, но Логан поглощал сладости и выпечку совершенно без урона своей альфьей фигуре. У него все перерабатывалось в силу и выносливость. Он был неутомим и в сексе, и в быту. Они могли полночи гулять по городу, танцевать в клубах, а потом муж брал на руки своего уставшего омегу и бережно приносил домой. И при всем том, что сам Мэрфи был похож скорее на мелкого альфу, чем на трепетного омегу, но в руках мужа выглядел маленьким ребенком. Мэрфи было приятно чувствовать себя под надежной защитой своего альфы. Ему нравилось обнимать того за крепкую шею и делать вид, что уже спит. А Логан тащил его домой, довольно урча. Мэрфи не так часто его баловал, позволяя носить себя на руках. Омега всегда старательно подчеркивал свою независимость и равноправие в браке.

Мэрфи вырос в большой семье. У него было четверо старших братьев-альф, которые везде его таскали за собой. Он играл вместе с ними в футбол, лазил по соседским садам за кислыми яблоками, убегал от собак и дразнил слезливых омежек. Именно братья впервые дали ему в руку бейсбольную биту и поставили битером в дом. Мэрфи был маленьким и, поэтому попасть в страйк зону для соперников было непросто. Омежка при этом имел сильные руки и хорошо поставленный удар битой.

Именно на игре он и познакомился с Логаном, когда тот выступал за школьную команду от соседнего городка. Во время игры альфа попал мячом в шлем Мэрфи. Удар был такой силы, что шлем треснул, а омега попал в больницу с сотрясением мозга. Правда, что тот игрок в школьной команде был омегой, Логан узнал от его разъяренных братьев, которые бросились на него с кулаками прямо во время матча. В итоге четверых игроков выставили с поля, а команде соперников присудили техническую победу.

Этот проигрыш не добавил доброжелательности братьям, когда взволнованный альфа пришел проведать омегу в больницу. Они подрались в больничном коридоре, причем Логан раскидал четверых братьев, как медведь стаю собак. Но ему все равно крепко досталось от будущих родственников. Хотя в тот день альфы даже не подозревали, что через несколько лет они породнятся.

Когда Мэрфи пришел, наконец, в себя он увидел у своей кровати незнакомого альфу и очень удивился. Логан очень переживал, что ударил омегу и так сокрушался по этому поводу, что Мэрфи сразу пообещал врезать ему в ответ, как только встанет с кровати. С этого и началась их дружба. Каждый выходной Логан мчался в соседний городок, где жила семья Мэрфи, и вскоре его уже воспринимали, как еще одного сына. Вначале Логан просто хотел убедиться, что с необычным омежкой на самом деле все в порядке, а потом понял, что влюбился в этого невероятного нахаленка.

Когда Логан впервые принес Мэрфи букет цветов, тот отхлестал его по лицу этим букетом без всякой пощады. Альфа тогда порадовался, что принес ромашки, а не розы, как собирался вначале. Билеты на трибуну столичного стадиона на финальную игру кубка были восприняты с большей благосклонностью. На день рождения вместо мягкой игрушки Мэрфи получил новую перчатку-ловушку, и не было подарка более желанного, чем этот!

Вскоре Логан со старшим братом Мэрфи закончили колледж и поступили в военную академию, а омега стал писать письма им обоим. Теперь уже Мэрфи приезжал в гости во время увольнительных, чтобы погулять в городе с братом и другом. Время шло, братья Мэрфи один за другим заканчивали колледж и поступали в академию. Выпускной Логана совпал с выпускным классом у Мэрфи. Вначале омега танцевал на балу с молодыми лейтенантами, с восторгом рассматривая их новую парадную форму. А потом Логан сопровождал своего омегу на выпускной бал, сверкая золотыми галунами на своей белой форме.

На том балу Логан сделал Мэрфи предложение руки и сердца и был обцелован в ответ. А потом была клановая свадьба в большом зале замка МакГрегоров. Глава клана Один Мак-Грегор сам проводил церемонию. Так у Мэрфи в родне появился целый клан. Потом была ярмарка, первое самостоятельное жилье и первый вылет молодого мужа в далекий и опасный космос на почти полугодовую вахту. И Мэрфи каждый день, намывая тарелки цвета берлинской лазури, вспоминал солнечный день на шумной ярмарке. А потом приехал Логан с глазами цвета как у любимой тарелки берлинской лазури...

- Дедуля, там папа плачет! - тревожный голос сына бился за границей кокона из пустоты и отчаянья, в котором застыл Мэрфи наедине со своими воспоминаниями.

- Мэрфи, мальчик мой, не надо так переживать, это всего лишь тарелка! - Манро осторожно попытался вытащить два куска керамики из рук зятя. - Ну, что ты? Отпусти, пока не порезался о край. Мэрфи, очнись, ты пугаешь сына!

- Это была последняя тарелка! - с тоской в голосе сказал омега, стараясь сложить две половинки вместе, - может получится склеить?

- Мэрфи, дорогой, послушай меня, - Манро осторожно забрал осколки и положил рядом на стол. - Не надо так цепляться за старые вещи. Я понимаю, что этот монстр был тебе дорог, как память, но Мэрфи, Логан был не только твоим мужем, но и моим сыном, - свекор приобнял омегу за плечи, а потом заглянул ему в глаза, как в душу, - мы будем помнить его и без старых вещей. Достаточно взглянуть на Берда, - он кивнул на внука, - и сразу становится понятно, что наш Медвежонок дома.

Мэрфи всхлипнул, пытаясь удержать ненужные слезы. Сын действительно был маленькой копией любимого, только глаза у него были как у папы - карие.

- Я очень благодарен тебе, что ты согласился жить с нами, - Манро отодвинул зятя подальше от осколков злополучной тарелки, - когда я вижу тебя в нашем доме, мне кажется, что Логан сейчас спустится со второго этажа и пробасит медвежьим голосом: «Пап, у тебя есть что-нибудь сладенькое к чаю?»

Мэрфи поднял глаза и с надеждой посмотрел на лестницу. Он сейчас согласился бы даже умереть, лишь бы иметь возможность хоть раз прижаться к Логану, обнять и услышать, как бьется большое и доброе сердце его любимого альфы.

Манро тем временем усадил зятя за стол и помолился про себя перед тяжелым разговором.