Освобожденные (ЛП) - Рейц Сара

Я достигла гримёрки «Освобождённых». Стучу и сразу открываю дверь, а потом заглядываю внутрь.

— У вас есть ещё примерно полчаса до выступления, — говорю я, когда ко мне панически подходит высокий мужчина.

— Вы должны перенести выступление, — заявляет он и проводит рукой по гладким волосам. При этом упрямые пряди торчат у него за ухом. Почему-то его причёска напоминает мне сейчас антенны. Те, что раньше были на старых сотовых.

Мне приходится полностью зайти в гримёрку. На диване сидит молодая девушка с дредлоками на голове и пихает салат из макарон себе в рот. Рядом с ней расположился кудрявый обесцвеченный блондин и барабанит по своим коленям барабанными палочками. Благодаря своей тёмной коже он выглядит как Неймар – талантливый бразильский футболист.

— Алекс снова пропал, — вздыхает другой раздражённо и подходит ко мне.

— Это Ноа, — сообщает мне долговязый, — гитарист «Освобождённых». А это – Янда. Она играет на кейборде. Это Тинте – наш барабанщик.

Двое на диване коротко мне кивают. Они выглядят совершенно не обеспокоенными по сравнению с этими двумя передо мной.

— А я Свен Верстиген – тур-менеджер группы «Освобождённые».

Ага, тур-менеджер, значит. Мы подбираемся к самому главному.

— И почему же мне нужно переносить выступление? Это невозможно, у нас чёткий план, и толпа снаружи требует развлечений, иначе разразится хаос.

— Почему-почему, — Ноа скрещивает руки на груди. Он в ярости. — Ему снова понадобился дополнительный драйв.

Тогда мне наконец бросается в глаза, что Алекс – тот, что с топ-моделью – отсутствует в гримёрке. Так я и знала.

— Ноа хочет сказать, что Алекс пропал, и я до сих пор не смог его найти.

Просто нет слов. Я закатываю глаза и смотрю на наручные часы. Меньше чем через полчаса мне нужно каким-то образом собрать «Освобождённых» на сцене вместе с их певцом Алексом. Я ненавижу, когда успех вскруживает артистам голову. Уже не первый раз мне приходится разыскивать отщепенцев прямо перед выступлением. И однажды меня ждал провал. Солиста группы «Die Trying» оставалось только доставить обдолбанным наркотой в больницу.

— Окей, — говорю я и как профессиональный менеджер фестивалей обращаюсь к Верстигену: — Вы остаётесь здесь и мотивируете группу. Если он объявится, сразу же звоните мне.

Я даю ему одну из моих визитных карточек, которые заказала специально для фестиваля. На ней стоит моё имя, мой номер сотового телефона и то, за что я отвечаю на этом мероприятии. Верстиген, менеджер группы, кивает.

— Вот отстой! Это так типично для этого придурка! — ругается гитарист и пинает мусорную корзину. — Когда-нибудь мой брат всё нам испортит своими выходками.

Блин, если я не буду осторожной, то окажусь между двух огней, но я профи. Мне только сейчас немного жаль тур-менеджера. Я знаю, как сложно в такой ситуации сохранить сплочённость группы. Но когда-нибудь это перестаёт работать. Я даю «Освобождённым» ещё год, прежде чем они не перессорятся настолько, что не смогут больше вместе работать.

Мы коротко переглядываемся с Верстигеном, который после этого обращается к Ноа, и я быстро покидаю гримёрку. На бегу я активирую рацию.

— Ребятки, у меня для вас важное задание. Этот Алекс, солист группы «Освобождённые», исчез. Смотрите в оба и задержите его, когда увидите.

После короткого клокотания и шипения на том конце из рации раздаётся насмешливое: «Окей». Ну, да. Охранники тоже уже привыкли к подобным ситуациям. Очень надеюсь, что мы его скоро найдём.

Глава 2

Систематически я уже обыскала почти всё закулисье и всё ещё не получила никакой информации от охраны. Потихоньку я начинаю нервничать. Пряди волос липнут к лицу, и одно я знаю точно – если сцапаю этого Алекса, то ему не поздоровится! Напыщенный придурок! Свалил прямо перед выступлением! Я хорошо могу понять возмущение гитариста. «Жизни» многих людей зависят от того, вовремя ли выступит группа и насколько будет хорошее выступление. Но, видимо, это не в первый раз, когда он кидает группу. Ещё одна причина считать его придурком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я покидаю закулисье главной сцены и иду по запасному ходу, чтобы добраться до запасной сцены на востоке. Какое-то шестое чувство заставляет меня выбрать этот путь. Пару лет назад я собирала там работников сцены. Прибавляя ход, я перехожу на бег. Хорошо, что я в отличной форме, но жаркая погода всё равно даёт о себе знать. Полностью пропотевшая, (боже, надеюсь, я не воняю как тот мерзкий фотограф) я достигаю входа во второе закулисье.

Я машу своим пропуском, который чётко показывает мою должность, и мне разрешают пройти. Уверенно я держу путь на походную палатку. Среди больших палаток и тентов она особенно бросается в глаза, так как не совсем подходит сюда. Но всё это лишь по вине экстравагантности артистов.

Я приподнимаю брезент у входа, и мне в нос шарахает запах гашиша. Как я его ненавижу! Уже от одного запаха у меня начинает болеть голова, а уж на такой жаре – это вообще кошмар. И воздух внутри палатки не лучше: смесь мускуса, мужского пота и старых носков. Я задерживаю дыхание и ныряю головой внутрь.

Бинго! Шестое чувство меня не обмануло. Вот он сидит – Алекс Бренд, пропавший и обдолбанный солист группы «Освобождённые».

— Эй, Род, — здороваюсь я с упрямым обитателем палатки. Род что-то вроде самостоятельной инстанции здесь на фестивале. Он бродит по утрам через палаточный городок, а вечером играет на обочине у дорог, по которым посетители возвращаются к своим ночлегам. Род приятный собеседник, вот только его чрезмерное увлечение марихуаной иногда создаёт неприятные ситуации. Вот как сейчас!

— Я должна забрать твоего посетителя, — говорю я и указываю на дремлющего Алекса, который удобно устроился на раскладном стуле.

Род хихикает, и по его глазам видно, что он укуренный в хлам. Просто отлично, значит, и Алекс в том же состоянии, и мне придётся предпринять что-нибудь действенное в следующие пятнадцать минут, чтобы снова привести его в чувства.

— Эй! — бесцеремонно трясу я певца за руку. С усилием он открывает глаза. Алекс меня заметил. Теперь мне только нужно объяснить ему, что я хочу. И снова я трясу своим пропуском.

— Я – Сэм, менеджер сцены. Я сейчас отведу тебя на твоё выступление.

Он зевает, выпрямляется и потягивается.

— Без паники. Моё выступление только вечером, — отвечает он хриплым голосом.

— «Только вечером» уже сейчас, — говорит Род и разражается диким хохотом.

— Оу! — произносит Алекс. — Тогда по ходу мне нужно поторопиться, — и тоже начинает ржать.

Боже всемогущий! Как я уже говорила, мне нравится моя работа, но в такие моменты хочется просто взорваться. У меня создаётся впечатления, что я воспитатель в детском саду.

«Спокойно!» — говорю я себе, хватаю загашенного певца за предплечье и поднимаю его со стула. У него довольно-таки мускулистые руки, подмечаю я. Это на секунду меня отвлекает. Но в этот момент Алекс выскальзывает у меня из рук и приземляется задницей на твёрдый пол прямо у моих ног. В приступе смеха он катается по полу. Точно рофлит, приходит мне в голову, и я понимаю, что мне придётся прибегнуть к мерам посерьёзней. Я иду к ближайшему бару и прошу у них ведёрко с холодной водой. С ним я возвращаюсь в палатку. Алекс Бренд всё ещё лежит на полу и ржёт, как припадочный. Без раздумий я выливаю на него ведро воды.

— А-а-а-а-а! Проклятье! Ты офигела?! — чертыхаясь он поднимается на ноги. Я подавляю смех, прикусывая губу. Блин, он выглядит очень забавно в таком виде. Его до этого идеально уложенные в модную причёску волосы сейчас превратились в натуральные кудряшки мокрого пуделя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— За мной! — повелеваю я и снова хватаю его за руку. Решительно я тащу его за собой и ненадолго сворачиваю к бару. По моей просьбе бармен даёт мне два апельсиновых сока, два энергетика и одну большую бутылку воды.

— Пей! — приказываю я Алексу и протягиваю ему первую банку апельсинового сока.