Керри Айслинн - Не все то золото

— Cara, ты же знаешь, ты мне небезразличен. Ты ведь знаешь, правда? Я люблю тебя, Кайнан. Пожалуйста, дай мне помочь тебе, позволь всё исправить. Я не могу смотреть, как ты умираешь.

— Най, — шепчу я на последнем издыхании. Подавшись назад, он смотрит на меня. На его лице бушует ураган чувств – боль, отчаяние и любовь.

Я снова закрываю глаза. Темнота все ближе, я чувствую, как она тянется ко мне, окружая со всех сторон, и думаю только об одном. Я не хочу умирать.

Говорить я уже не могу – воздуха в легких не осталось, – но я знаю, что Анейрин всё еще рядом, и просто шевелю губами.

Давай.

Он меняет позу, склоняясь надо мной. Сначала я ощущаю тепло его дыхания на своей шее, потом осознаю, что его клыки прижимаются к моей коже. Я знаю, что случится дальше, и понимаю, что это лучший из вариантов, но всё равно боюсь и мысленно готовлю себя.

— Будет больно, — шепчет он мне в шею. — Прости.

Глубоко вонзив клыки, он начинает пить, и в мире остается только боль.

Всё совсем не так, как в ночь, когда он насыщался мной. Тогда я не возражал, но сейчас невыносимо больно и вспоминается гурах. Я зажимаю глаза и стараюсь не шевелиться, не впадать в панику, не думать о гурах и ее светящихся безумием глазах.

Он пьет спешно, запоем вытягивая из меня кровь. Меня окутывает дымкой, которая притупляет боль и боязнь удушья. Утопая в этом тумане, я расслабляюсь под Анейрином.

Боль резко возвращается, когда он отрывается, вытаскивая клыки. Я чувствую, как горячая кровь стекает по шее. Он отдаляется ровно настолько, чтобы не касаться меня, но я всё равно чувствую его тепло рядом. Вскоре он возвращается и прижимает свою ранку к моим губам. Его кровь льется мне в рот, и я давлюсь ее горьким вкусом.

— Пей, cara, — шепчет он, перебирая пальцами мои волосы. — Знаю, на вкус ужасно, но ты должен выпить, иначе ты умрешь, а я уже ничего не смогу для тебя сделать.

Смутно понимая смысл его слов, я пью, и меня тут же начинает тошнить. Я заставляю себя сделать еще пару глотков, и тело охватывает жар. Я чувствую, как язычки пламени облизывают меня, опаляя кожу, превращая мою плоть и кости в пепел. Моё неподвижное, бесчувственное тело горит. Я бы закричал, но не получается даже вздохнуть. Я бы боролся, но не могу даже шевельнуться.

Мир превращается в горящую преисподнюю, и даже легкие прикосновения Анейрина, кажется, оставляют ожоги. Я молю об избавлении – о смерти.

И она приходит – неторопливой душащей темнотой. Она отнимает Анейрина, уносит огненную боль, и не остается ничего. Я с облегчением погружаюсь в эту тьму и позволяю небытию поглотить меня. В конце концов, я умираю.

Проснувшись, я чувствую только голод. Он словно обжигающая пустота, которую нужно немедленно заполнить.

Меня касаются чьи-то руки, но я их просто не замечаю. Главное сейчас – утолить жажду.

— Иди ко мне, mo charaid, — шепчет голос, а руки направляют меня. — Возьми то, что тебе нужно, у меня есть чем поделиться.

Незнакомец тянет меня к себе, а я сопротивляюсь – до тех пор, пока не улавливаю его пьянящий запах.

Жажда толкает меня вперед, пока я не прижимаюсь к незнакомцу носом. Я вдыхаю сладкий аромат его кожи и действую, не задумываясь. Я кусаю.

Его вкус взрывается на моем языке, и я не могу сдержать стона. Это вкус солнечного света, звездного сияния – всего самого прекрасного на свете. Я пью, не останавливаясь.

С каждым глотком жажда притупляется и сознание возвращается ко мне. Я отпускаю его и отсаживаюсь в сторону. На какое-то время я теряюсь: я не понимаю, кто я и что за человек сидит рядом со мной.

Потом он с озабоченным выражением на лице тихо произносит: «Кайнан», и память мгновенно возвращается ко мне.

Анейрин. Гурах. Нападение, ужасный хруст – я стукнулся головой о столбик кровати. Я втягиваю воздух.

— Получилось?

Анейрин медленно кивает:

— Получилось.

— И я... — Слова застревают у меня в горле. Я не жалею о своем выборе, но пока не могу смириться с тем, кем я стал. Кем позволил себе стать.

Анейрин отводит взгляд.

— Да.

Я неровно выдыхаю.

— Спасибо, Най, — говорю я. Я тоже не поднимаю на него глаз.

Мы оба храним молчание.

Неловкость накрывает нас, словно тяжелое одеяло. Облизав губы, я собираю всё своё мужество и спрашиваю:

— Ну... что теперь?

Секунду он молчит.

— Теперь я буду учить тебя всему, что ты должен знать о жизни вампиров. Это потребует времени, mo charaid. Поначалу ты будешь слаб и уязвим. — Он закрывает глаза и склоняет голову. — Прости, Кайнан. Я знаю, что ты хотел покинуть меня. Раньше я бы исполнил твое пожелание, но теперь не могу. Ты должен остаться, чтобы я обучил тебя.

Я хмурюсь, но не от досады, а задумавшись.

— А если я не останусь? — спрашиваю я. Нужно выяснить все варианты.

Теперь он молчит куда дольше.

— Ты станешь таким же, как гурах, — наконец отвечает он. — И мне придется тебя убить.

Я пораженно застываю. Он избегает моего взгляда. Придвинувшись, я беру его за подбородок и поворачиваю лицом к себе.

— Значит, хорошо, что я не хочу уходить, правда?

В его глазах несмело загорается надежда.

— Ты же хотел, — шепчет он.

— Хотел.

— Что изменилось?

Я перевожу взгляд на свои колени. Не уверен, что я сам знаю ответ на этот вопрос.

— Я люблю тебя, — шепчу я. — Это никогда не менялось. Я просто... боялся. — Я встаю на колени и стискиваю его ладони в своих руках. Горячие слезы текут по моим щекам. — Я люблю тебя, Най, и я столь многим тебе обязан. Я обязан тебе жизнью, которую ты спас уже в третий раз.

Он притягивает меня к своей груди и обвивает руками. Я льну к нему и нахожу покой в его объятии.

— Я люблю тебя, Кайнан, — хрипло шепчет он. — Я никогда не хотел ранить тебя.

Я не в силах видеть горе в его глазах. Развернувшись к нему лицом, я касаюсь его губ своими.

— У тебя были на то причины. — Прижавшись к его лбу своим, я признаю: — Пожалуй, ты поступил правильно, не рассказав мне. Я бы не послушал.

Он прячет выбившуюся прядь мне за ухо и смотрит на меня с горящей надеждой.

— Ты уверен? — Он неподвижен и сосредоточен, и я знаю, что речь сейчас не о моем желании выслушать его.

— Да, конечно, — выдыхаю я ему в губы. Он был моей опорой, моим другом, моим утешением. Он спас меня, вернул мою жизнь, когда гурах ее забрала, и я не уверен, что захочу жить без него. Не так давно я жаждал этого, но сейчас мне противна даже мысль о подобном. — Ты нужен мне, Най.

— Мы нужны друг другу, cara. — Он бережно прижимает меня к своей груди.

Я бы никогда не подумал, что моя жизнь так сложится. Что я по доброй воле свяжу свою судьбу с вампиром вроде гурах, которая держала меня в страхе с самого детства – или сам решусь стать таковым. Я не мог представить себе, что когда-нибудь буду пить чью-то кровь и испытывать при этом что угодно, но только не отвращение. Но жизнь меняется и изменяет нас. Анейрин учит меня быть вампиром, объясняет, что вампир – это необязательно чудовище. Он учит меня находить добровольных доноров и дарить им не боль, а удовольствие.