Олег Болтогаев - Лопушок

— Хорошо тебе с Толиком? — тихо спросил я.

— А тебе с Ирочкой? — печально ответила она.

— Я не люблю её, — сказал я.

— Зачем же ты сделал это?

— Что?

— Зачем ты её изнасиловал?

— Я её не насиловал.

— А как называется то, что ты сделал?

— Не знаю. Вдул… Опарафинил… — господи! Что я нёс!

— Тебя за это накажут.

— Никто меня не накажет, — мой голос задрожал.

— Жизнь накажет, — прошептала она.

— А тебя? — хриплым голосом спросил я.

— И меня, — Тамара отвела взгляд.

В тот же миг зеркало помутнело.

Тамара исчезла. Мне стало нехорошо.

Я размахнулся и изо всей силы треснул кулаком в центр зеркала.

Затем я снова пошёл по коридору.

Здесь меня ждали. Дверь открылась.

— Подпишите протокол, — сказал мужской голос.

— Какой ещё протокол? — воскликнул я, обернувшись.

— Молодой человек! Вы в прокуратуре, а не на рынке.

— В прокуратуре? — я смотрел и не видел перед собой никого.

— Да. На вас поступило заявление.

— Какое ещё заявление?!

От ужаса я проснулся.

Облегчение от осознания того, что всё это только сон было неописуемым. Наверное, с таким чувством возвращаются с того света, если такое возможно.

«Всё будет хорошо», — успокаивал я себя.

За окном осенний ветер трепал ветви грецкого ореха, и они шуршали, касаясь стены и крыши нашего дома.

Хмурое утро усугубляло моё тяжкое настроение.

Я вышел из своей комнаты и увидел огорчённое лицо моей матери.

«О, боже! Неужели уже всё известно?» — с ужасом подумалось мне.

— У нас неприятность, — печально сказала мать.

— Что? — с трудом выдавил я из себя.

— Ночью лопнуло бабушкино зеркало.

— Как это?

Я подошёл и посмотрел.

Действительно, зеркало, с помощью которого я общался с моей любимой, зеркало, которому я доверял все свои тайны, лопнуло так, словно кто-то бросил камень в его центральную часть.

Я зажмурился и вспомнил всё.

И Тамару, и обоих Толиков, и Ирку.

Мне не хотелось открывать глаза.

Я понял, что уж лучше бы я умер от любви.