Юлия Славачевская - Третий – не лишний! (СИ)

 – А свет как-то можно включить? – попросила я.

 Эмилио щелкнул пальцами и сказал какое-то слово типа 'абракадабра, елочка гори' и к нам подплыл белый матовый шар, испускающий мягкий, но достаточно яркий свет.

 Я подтянула ладонь Эмилио к источнику света и начала истерично ржать, когда прочитала слова, выписанные виньеткой.

 Там русским языком было написано 'Владей, Маруся. Твое'.

 – Ха-ха-ха! – завалилась я на спину, дергая ногами от хохота. – Вот это подарок. Ой, не знаю, как... Ой, уморили...

 – Почему ты смеешься? – навис надо мной встревоженный Эмилио. – Что там написано?

 – Гы-гы-гы! – попыталась я объяснить. – Ой, ха-ха-ха! Ик! – и прикрыла рот тыльной стороной ладони.

 – Смотри! – схватил меня за эту руку Эмилио и показал Филлипэ. – Ничего не понимаю!

 Моя печать с ладони переместилась на внутреннюю сторону запястья и тоже поменяла надпись: 'Филлипэ и Эмилио. Права пока на рассмотрении.'

 После этого я могла только икать и дрыгать ногами.

 – У нее припадок? – озадачился Филлипэ, получив ощутимый пинок. – Хотя... после того, как мы с тобой нарвались на проклятие, меня уже ничего не может удивить...

 – У-у-у-у, – простонала я, держась за живот. – Какие у вас маги клевые!

 – При чем тут маги? – навалился на меня сверху Эмилио, пытаясь прекратить припадок смеха. – Ты можешь объяснить все внятно?

 – Могу, – перевела я дух. – Хи-хи-хи!

 – Нам всем нужно выпить, – решил Филлипэ и притащил бутылку и три бокала. Мужчины налили себе и даже выделили полбокала мне.

 – Так что все-таки там написано, Магдалена? – поднес к губам бокал Эмилио. – Почему ты так странно отреагировала?

 Я озвучила. Они подавились. И не поверили. Я пожала плечами и посоветовала найти переводчика с русского. Если уж они такие недоверчивые.

 – Кто такая Маруся? – потер лоб Эмилио, после того как вытерся и налил себе новую порцию.

 – Я, – подмигнула ему. – Зовут меня так – Маруся Климова.

 – Ты – Магдалена! – взвился Филлипэ, для начала заглотнув содержимое бокала одним глотком.

 – Уговаривай себя и дальше, – посоветовала я ему. – Вдруг поможет.

 – Что будем делать? – посмотрел на друга Эмилио.

 – Пока не знаю, – задумался синеглазый. – Знаю только одно – сейчас мы точно ничего сделать не сможем, поэтому Магдалене пора спать. И нам бы тоже не мешало. И второе, – повернулся он ко мне. – Что бы там не было написано, но лично я тебя не отпущу и никому не отдам. Это понятно?

 – Вполне, – нахмурилась я. – А почему?

 – Потому что, – рявкнул мужчина, сжимая бокал в руке. – Не твое дело. Просто прими это к сведению. Эмилио, осмотри ее!

 И меня снова изучили и обмазали, где посчитали нужным. После чего снова зажали между собой, беря в плен своими телами.

 Безусловно, можно было поспорить, но не хотелось. Глаза налились тяжестью, и я провалилась в крепкий сон без сновидений, невзирая на одного мужчину в постели больше, чем я привыкла.

 – Магдалена, – жаркий шепот на ухо и настойчивые руки по всему телу.

 – Маруся, – пробормотала я, не желая просыпаться. Попробовала повернуться набок, натягивая на себя простыню.

 – Девочка, – настырные руки проникли между ног, поглаживая, пощипывая, соблазняя.

 – Женщина! – Ну, дух противоречия у меня. Стойкий.

 – Женщина, – жадные ладони взяли в плен мои груди.

 – Девочка мне все же нравится больше, – не открывая глаз, нахмурилась я. Я же говорю – дух противоречия.

 – Как скажешь, дорогая, – заверил меня Филлипэ, вздергивая на четвереньки и проникая в податливое жаркое влагалище. – Ах, умница. Такая тугая и такая готовая.

 В это время Эмилио свел вместе мои груди и вбивал себя между ними, нежно поглаживая и пощипывая соски.

 Они опять имели меня одновременно, но почему-то это уже не вызывало у меня протеста или отторжения.

 Сквозь ресницы я видела судорожно искаженное лицо Эмилио, которому до судорог, до выступающего пота, до дрожащих мускулов хотелось моего тела. Хотелось зверски брать, вколачиваться в меня – в любое место, лишь бы освободиться, получить свое удовольствие. Для меня это очевидно. Думаю, того же хотел и Филлипэ, который тем не менее старался не навредить, не поранить, не порвать.

 Их постельные опыт и мастерство, выдержка и самодисциплина оказались выше всяких похвал. Если бы мне еще и не навязали этих парней насильно... Хотя, ведь все могло быть гораздо хуже.

 Вспомнить только моего Николя...

 При воспоминании об этом ничтожестве меня передернуло.

 – Тебе больно? – мгновенно отреагировал Филлипэ. – Добавить смазки?

 – Мне хорошо-о-о, – простонала я. – Продолжай. Не... ах!... останавливайся!

 – Я бы и не смог, – вбился в меня мужчина, затрагивая внутри чувствительную точку. Он дрожал, как загнанный породистый жеребец: – Черт! Как горячо!

 – Филлипэ, – сжал зубы Эмилио. – Дай ей кончить! Не торопись...

 После этих слов в душе растеклось теплое, благодарное чувство. Да, они грубили, заставляли, командовали, навязывались и принимали за меня решения. Но берегли. Берегли так, как никогда и никто в моей жизни. Берегли как пушинку, как родную душу, как зеницу ока, как огромную драгоценность. С чуткостью, вызывающей слезы.

 Господи, неужели, мне было нужно попасть в чужой мир, пройти через унизительные торги, быть купленной двумя мужчинами, познать сразу двоих, чтобы почувствовать к себе чуткое заботливое отношение? Или именно вложенные в купленную жену деньги заставляют мужчину или мужчин трястись нас своей обретенной парой? Почему?

 – А-а-а-а! – накрыло меня оргазмом, тряхнув всем телом.

 Тут же, практически один за другим кончили мужчины. Позволили себе наконец получить оргазм. И снова – не отвалились, не предоставили мне самой за собой ухаживать, не захрапели и не уткнулись в потолок или газету. Нет, Филлипэ внимательно осматривал меня, пока Эмилио осторожно вытирал розовой водой или чем-то похожим с моей кожи следы спермы.

 – Почему вы так трясетесь надо мной? – выпалила я мучавший меня вопрос. – Ведь дело не в деньгах? – обвела рукой обстановку комнаты.

 Дом внутри украшен дорогими безделушками. Шкафы, кровать, ковер – все на вид дорогое. Мебель с позолотой. Утварь – сплошь предметы высокохудожественного промысла.

 – Ты... – начал говорить Эмилио, опуская голову ниже и прикрывая лицо распущенными волосами. – Неважно. Просто принимай все как должное.