Роузи Кукла - Трах-тебе-дох. Рассказ первый. Кольцо

Это она обо мне. Догадываюсь. Боже! Как же мне с ней? И, что? Вместе, на ночь и в одной комнате? Вот же испытание! А может проверка? Ну, конечно же. Это проверка от самого его.

Пока все вместе сидели я еще ничего, крепилась. Хотя Верка, уже все узрела и усмотрела в моем раскрасневшимся от волнения лице и слегка усмехалась. Мол, что? Поняла? Каково оно испытание красивой женщиной?

Поднимаюсь на следующий этаж вслед за ее выразительной и телесной фигурой. Иду за ней следом, а невольно отмечаю. Большая, но девочка! Она прелестна, а как хороша! Эта талия, аппетитная попка, а ножки! Все успеваю рассмотреть и запомнить, хотя нам подняться только на два пролета лестницы.

— Ну, вот и пришли, голубушка. Проходи. Посидим еще или сразу спать будем ложиться?

Смотрит на меня свысока, своими красивыми, большими и ласковыми глазами из-под лохматых ресниц. Смотрит так, что я невольно отвожу глаза и страшно смущаюсь. Вот же, черт! Она рядом. Протягивает руку, взяла за ладонь и я сразу же чувствую необыкновенную теплоту. А потом, низким и грудным голосом говорит.

— Ну, что ты? Что? Не смущайся, моя красавица. — Я в надежде на сочувствие поднимаю глаза и все!

Все! Вижу, а вернее не вижу уже ничего! Только эти бездонные и захватывающие, светло-серые глаза. Ясные, близкие.

— Ничего. — Мямлю я. И вдруг, неожиданно для самой себя тихо шепчу.

— Я… Я еще никогда не видела такой… Такой обаятельной и красивой.

— Это ты обо мне? — Смеется мило и скромно, обнажая свои ровные, белые зубки.

— Чем же я тебе понравилась, цветочек мой миленький? — Приблизилась так близко, что я уже почувствовала, как от нее чудесно пахнет. И я улавливаю тепло. Тепло от ее мягкого тела.

Я не знаю, что, от чего. Но я, вдруг обхватываю руками и прижимаюсь к ее мягкому и прекрасному телу. Мы с ней разного роста. Я маленькая, а она выше меня на целую голову. Поэтому я приложила свое лицо на высокую, теплую и мягкую грудь и учащенно вдыхаю ее запах. Руки невольно скользят, прижимают, к ее телу и я жду. Жду от нее ответных реакций.

Прикосновение обжигает. Ее ладонь мягко коснулась волос и плавно начала гладить. А второй рукой она притянула меня к себе и сверху шепчет в самые волосы.

— Я, тоже! Как увидела тебя, так у меня просто сердце зашлось. Захотелось до тебя даже дотронуться. Прости. Я не должна. Не должна к тебе… Прости… Прости…

Обе руки слегка прижимают, слегка откидывают назад мою голову.

— Какая же ты…Цветочек аленький. Прости… — Шепчут ели слышно ее губы.

А затем, затем мы касаемся нашими сухими губами. Осторожно, нежно. Раз, потом еще. Голова кружится, кружится, дыхание с каждым прикосновением губ замирает, а сердце колотится. Стук, стук, стук, стук.

Мы лежим в темноте. Я на боку и склонилась над ней. Медленно тяну по мягкой и выступающей, нежной груди подушечки своих пальцев. Она, молча и устало лежит, закрыв глаза, отдыхает. Уже ночь. За окном ночь, ветер, покачивается уличный фонарь. Я ловлю, ищу ее лицо в светлом пятне света, которое, то появляется, то исчезает в этих чередованиях темноты и вспышек света. Ее лицо. Моей женщины! Родное, близкое.

— Ты меня любишь? — Слышу ее низкий и глухой голос.

- Нет. Не люблю.

Глаза открываются, и белое пятно ее лица оборачивается навстречу чередованиям света и темноты.

— Почему? Скажи!

Я молчу. Долго молчу. И она, изнывая, мучаясь, опять повторяет напряженным голосом.

— Почему? Почему ты не любишь?

— Просто. Вот не люблю и все!

Все ее тело взметается. Я вижу ее горящие во тьме глаза.

— Ну, почему? Что я с тобой сделала? Мой аленький, нежный цветочек! Ответь, не мучай!

— Я не люблю. Нет! Я тебя обожаю!!!

— Уф!!! Ну, зачем ты меня так мучаешь? Цветочек, мой! Зачем? У меня чуть матка не выпрыгнула, пока я дождалась ответа. Что ты со мной делаешь? Глупенькая.

Не вижу сначала, а затем замечаю блеск мелких, обидных слезинок, которые сверкнули в ее глазах, и ушли в темноту.

— Прости. Прости меня. — Шепчу я, оправдываясь от глупой проверки.

— Я не знаю? Я не смогу без тебя! Мне хотелось услышать, увидеть еще раз, что ты меня любишь, что ты меня хочешь!

— Я, я… — Шепчет она. — Я, тоже. Тоже не смогу! Иди ко мне! Я не хочу расставаться. Я хочу тебя…

Опять все срывается, мелькает, только всего ощущается много, острее, желаннее. Руки, тело, губы. Пальцы мои там и ее дрожащие, у меня. Жгучие поцелуи, охваты тела, сплетения. И всего мало. Хочется еще и еще. Тело бунтует, низвергается в оргазмах ощущений тепла, нежности, похоти. И потом все опять. Мелькает и ощущается, только дольше мучает, все не заканчивается. И от этого еще хочется, хочется. Я получаю столько и так, что уже извожусь, изнываю, нестерпимо жду. Когда? Когда уже? Скоро? Как скоро? Сейчас, уже? Нет! А когда? Опять не сейчас. Сейчас она. А когда я? Я? Это я? Нет, не я! Это душа улетает и тянет меня за собой. В чистое, возвышенное и неотвратимо желанное. Ой, я уже все! Не могу!!! Хочу, но уже не могу!

— Отпусти меня! Больше не мучай! Любимая!

Просыпаюсь тревожно. Рука затекла. Она рядом, нежная, теплая. Моя!!! Спит и я в предрассветной полутьме, ели вижу, что она так смешно и так по детски открыла свой нежный, сладкий ротик. Не удержалась. Целую, прямо в него. В эти, по-детски раскрытые губки и слышу, сквозь ее сон.

— Ты не думай, я не сплю. Я хочу. Хочу тебя, милый цветочек.

От ее слов, кружится голова и еще от усталости неимоверной. Но усталости не тяжелой, а легкой, нежной, радостной. Просто тело блаженствует и требует насладиться сполна и покоя. Приложила руку, а она поправляет и перекладывает ее к себе на грудь. Прижимает и снова проваливается, засыпает. Я еще что-то хочу, но сама за ней следом уплываю. Плыву и плыву. Засыпаю и сплю.

Глава 16. Не кусать свой палец

— Я не хочу уезжать. Не поеду. — Твердо говорю ей.

— А, как же мать? Что она подумает?

— Не знаю? Но я не хочу. Не могу! Вот так взять и все зачеркнуть.

— Почему зачеркнуть. Ты о чем, мой цветочек? — Разволновалась она.

Красивая, сидит рядом со мной и кормит, как деточку, с ложечки. Мы дурачимся. Как проснулись, так все время дурачимся. Сначала я ее за собой, голую потянула в ванную. И пока она при мне не облегчилась, испустив из себя струйку ночной влаги, я от нее не отступала, и все время просила ее это сделать при мне. Она застеснялась, просилась отстать, отпустить и злилась, что я ее обманом затянула в пустую ванную. Но я, на нее так навалилась, что ей все, же пришлось и при мне. И при этом она от усердия, очень смешно и громко пукнула. Страшно расстроилась, но видя, что я искренно заливаюсь в веселом смехе, смягчилась, а потом успокоилась и сама засмеялась.