Елена Прокофьева - Принц Крови

— Но если я вернусь…

— Как вы себе это представляете? Члены Конвента заявят всему миру, что перепутали вас с кем-то другим? Или что вы чудесно воскресли? Они никогда так не поступят. Умерев, вы сделали всем большое одолжение, республиканцам теперь не надо думать, что с вами делать дальше. У роялистов есть настоящий король в лице вашего дядюшки Станисласа. Вы глупый маленький мальчик и не понимаете, как много значите. Даже если вас признают живым, вам никогда не позволят жить обычной жизнью, стать сапожником или солдатом. Хотите вы того или нет, — вы сын короля и…

— Это неправда! — перебил его мальчик.

— Что неправда? — устало спросил родственник.

— Во Франции больше нет короля! И никогда не будет! И во всем мире скоро не будет королей!

— Возможно. Но это случится не так скоро, как вам хотелось бы. Боюсь, не на вашем веку.

— Все вы врете!

— Так уж и все? Что будет с монархией, мы узнаем со временем. А в том, что вы умерли и похоронены, я предложил бы вам убедиться прямо сейчас, но явись вы в Тампль, вас тот час же убьют. У членов Конвента сейчас проблем хватает и без вас, к тому же, они больше не могут надеяться на крепость запоров, — раз вас выкрали один раз, могут сделать это снова.

— Обычные люди не смогли бы, — проворчал мальчик, — Меня выкрали оборотни.

— Еще один повод вас убить, — вы знаете то, что вам не положено. Наследников престола посвящают в тайну истинного устройства мира, но не в столь нежном возрасте, как ваш. Чаще это происходит, когда у них уже хватает ума, чтобы не болтать о чем не следует. Но с вами все наперекосяк. Не зная теории, вы сразу перешли к практике общения с потусторонними тварями. Это никогда не приводит ни к чему хорошему.

Луи-Шарль вспомнил то кошмарное утро, — последнее утро в Тампле, — когда к нему в комнату вошла служанка, чтобы сменить постельное белье. Он видел эту девушку и раньше, она казалась довольно милой, а теперь вдруг она больно сжала его руку и посмотрела очень злобно. Глаза ее сделались красными, и лицо вдруг как-то заострилось, из-под верхней губы выглянули острые мелкие зубы.

— Ну-ка полезай в корзину, — велела ему эта тварь, — а не то я тебя укушу.

Мальчику стало так страшно, что ноги подкосились, и он не посмел закричать, когда сильные руки запихали его на дно плетеной корзины, и забросали бельем. Не было ничего страшнее этих красных глаз и оскаленных зубов, этого «укушу», внезапного преображения человека в крысу. Потом Луи-Шарль видел это превращение много раз и уже не боялся, но убежать от крыс в катакомбах оказалось невозможным, хотя он и пытался неоднократно. Слишком много переходов и запутанных тоннелей. Огромные покрытые мехом твари настигали его каждый раз. И кусали. Не так, чтобы навредить, но чтобы было больно.

— Вы тоже оборотень? Превращаетесь в крысу? — спросил Луи-Шарль.

Родственник, который собирался продолжить свой нравоучительный монолог, замер, забыв, о чем хотел сказать.

— Почему вы так решили?! Я похож на крысу?! — изумился он.

— Похожи.

— Чем же, черт вас возьми?!

Слушая этот диалог, светловолосый откровенно умирал со смеху, кухарка тоже как-то слишком поспешно отвернулась к плите и плечи ее подрагивали. А чего, казалось бы, Луи-Шарль сказал смешного? Сумасшедшие тут все какие-то…

— Вы слишком быстро двигаетесь, — проговорил мальчик, — И глаза у вас иногда отсвечивают красным, вы не человек, точно.

— Мало ли кто не человек! — возмутился родственник, — Не обязательно при этом быть крысой!

На лице мальчика появилось странное выражение. Известие о том, что может быть кто-то еще, кроме оборотней, его, мягко говоря, не порадовало. Ведь этот кто-то может оказаться еще опаснее.

— И кто же вы? — спросил он осторожно.

— Я ваш… — родственник призадумался, — пра-пра-пра… дядя? Не важно. Я брат короля Людовика XIV.

— Это как? — не понял мальчик, — Он ведь умер давно.

— Я вампир. Никто не рассказывал вам о вампирах?

Луи-Шарль покачал головой.

— Вампиры не стареют и не умирают, могут запросто прожить несколько сотен лет или даже тысячу, если повезет. Они не совсем живые, питаются кровью людей и вынуждены прятаться от солнечного света… Впрочем, в эти подробности вам пока вникать не обязательно. Достаточно знать, что мы вампиры. Не оборотни.

Луи-Шарль подавленно молчал. Он вспоминал, что из уст своих похитителей порой слышал что-то о «проклятых кровососах», но, честно говоря, он думал, что те имеют ввиду обычных дворян, — якобинцы их называли так частенько, имя ввиду, что те пьют кровь из трудового народа. Выходит, что есть и вполне натуральные кровососы?

— Мы спасли вам жизнь и не причиним вреда, — сказал родственник, словно прочтя его мысли.

— Вы не будете пить мою кровь?

— У вас есть что пить? Что-то я сомневаюсь. К тому же существует закон, запрещающий вампирам убивать. Посмотрите на Мари, она давно служит в этом доме и до сих пор жива. Здесь есть и другие люди.

Луи-Шарль посмотрел на кухарку, та очень обнадеживающе улыбнулась ему и помахала зажатым в руке разделочным ножом. Мальчик вздохнул.

— Похоже, мне все равно больше некуда идти?

— Пожалуй, что так.

— Я останусь на время, но если только вы не будете называть меня величеством.

— Договорились. Но гражданином Капетом я вас тоже называть не буду. Мы придумаем вам какое-нибудь имя. Потом, когда в том настанет нужда.

— Я хотел бы назваться Симоном, — мечтательно сказал мальчик, — Такая фамилия у моего воспитателя…

— Знаете что, — вампир зловеще сверкнул глазами, — Я все же советую вам не слишком испытывать мое терпение!

Мальчик смотрел на него упрямо и бесстрашно, он еще не знал, что вампирам не следует смотреть в глаза.

Луи-Шарль согласился остаться в доме своего дальнего — или давнего? — родственника, но это вовсе не значило, что он смирился со своим положением. Ему не нравилось здесь. Жить среди аристократов само по себе было пыткой, к тому же в их доме было слишком много нудных правил, которые он ненавидел.

Мальчик скучал по Тамплю, по своему воспитателю, который был веселым малым, любил выпить и не чурался крепкого словца. Иногда он наливал и Луи-Шарлю немного вина и рассказывал ему, как здорово они заживут очень скоро, когда, наконец, изведут под корень всех роялистов. «Мы больше не будем бедняками, — говорил он, — будем жить так, как нам захочется, без страха, что кто-то отберет у нас честно заработанное. Наша армия уже самая сильная и вскоре сможет завоевать всю Европу и освободить ее от тирании». Луи-Шарль мечтал, что когда вырастет, станет солдатом, и тоже будет участвовать в освобождении Европы. Хотя ему и говорили, что он не виноват в том, что родился в семье тиранов, мальчик все равно чувствовал необходимость доказать, что он хороший и честный человек, не такой, как они.