Стейси Борел - Бендер (ЛП)

Камден скривил губы, как будто то, что я сказала, имело дурной вкус:

— Во-первых, ходить в тренажёрный зал ради привлечения внимания парней просто глупо. А во-вторых, мне всё равно, как ты выглядишь, но заниматься собой нужно каждому.

Я поёрзала на стуле. Эта тема была ещё более запретной, нежели повествование о похождениях моей мамы. Я и так чувствовала себя не в своей тарелке. А когда этот Адонис, с которым приходилось жить вместе, стоя напротив, стал разглядывать меня так, как будто его комментарий касается моей внешности, я ощетинилась.

— Что это должно означать?

Он сделал шаг вперёд, как будто зная, что я буду препираться с ним по этому поводу:

— Именно то, что я сказал: неважно, какой человек – тощий, толстый, высокого роста или маленького, с хорошей фигурой или бесформенный. Заниматься своим телом должен каждый.

Это про меня, или просто мои уши услышали только слово «толстый»? Я знала, что слишком остро реагирую, но внезапно мне захотелось этого противостояния:

— Почему мне кажется, что это камень в мой огород, а, Камден?

Он дёрнулся от моих слов:

— Что? Это обобщённое высказывание. Почему ты приняла его на свой счёт?

Я закатила глаза и спрыгнула со своего места. Обогнув столешницу, пошла и вылила остатки кофе в раковину:

— О, дай-ка подумать! Я помню, что ты сказал обо мне в тот день, когда я подписывала документы, и я видела твой красноречивый взгляд. Я отлично всё поняла. Я знаю, что не худышка и не сижу на диете. Но кто ты, к чёрту, такой, чтобы судить меня и мою жизнь? Если бы я переместила свою толстую задницу в спортзал, я бы приседала там вместе с теми тощими девочками, которых ты приводишь в свою комнату!

Я не поняла, что уже стояла прямо перед ним, в оборонительной позе и с дрожащими руками. Его карие глаза угрожающе сузились, и я смутилась.

— Не знаю, что за опасные тараканы водятся в твоей маленькой хорошенькой блондинистой голове, но мои слова были не про тебя. Если бы мне было что сказать тебе лично, я бы сказал.

Хорошенькой?

Я уставилась на него:

— Знаешь, что?! — я попыталась вернуть себе самообладание, глубоко вдыхая и выдыхая через нос, при этом закрывая и открывая глаза. — Просто забудь этот разговор! Очевидно, мы не в состоянии быть друзьями. Я не хочу следующие одиннадцать месяцев жить в одном доме с кем-то, кто ведёт себя жестоко и осуждает меня. Сделай мне одолжение: если увидишь меня, притворись, что меня нет. Я не буду пересекаться с тобой, если ты постараешься не пересекаться со мной.

Я развернулась, чтобы уйти наверх. И, прежде чем подумать, крутанулась обратно к Камдену так, что волосы хлестнули меня по лицу; уверена, я выглядела как безумная: — И ещё одно. Я была бы тебе крайне признательна, если бы ты прекратил водить фигуристых «палок» с нулевым процентом жира в теле, фальшивыми титьками и пустой головой в мой дом! И – да, это и мой дом тоже! Я подписала соответствующие документы!

Бабах. И это сделала я. Камден ничего не ответил мне на мои вопли, и я рванула в свою комнату, с грохотом захлопнув дверь. Сидя на своём матрасе, я старалась успокоиться.

Несколько следующих минут я безуспешно пыталась проглотить ком в горле. Я действительно далеко зашла. Я заработала имидж проблемной девушки. Но у меня было чувство, что это больше, чем просто желание воевать с Камденом. С момента моего переезда сюда возникшее между нами напряжение не проходило. И этого напряжения было так много, что я потерялась. Мне очень нравится здесь жить, нравится собственная независимость, несмотря на стычки с сексуальным соседом. Я не могу отказаться от всего, послать всё к чертям и вернуться жить к маме. Я должна справиться! Вот только не знаю, после всего, что наговорила на кухне, как теперь смотреть в глаза Камдену?

И я ненавижу то чувство, когда мы находимся с ним в одной комнате – как будто я под микроскопом, и он изучает меня. Я знаю, что должна быть сама себе командиром, но почему-то именно таких людей как Камден я всегда выбираю в авторитеты, и они заставляют меня плохо думать о себе. Это нужно прекратить... Немедленно! Он ведь неплохой человек, как и я.

А главная проблема в том, что я чувствую, когда он рядом. И это не просто притяжение. И это действительно достало. Я не хочу, чтобы он мне нравился. Он чертовски привлекателен, и это не изменится. Электричество между нами было буквально осязаемым!

Вчерашним вечером произошло нечто, чего не должно было случиться: я позволила ему прикоснуться к себе. Он был прекрасен, и, кажется, хотел заставить меня желать себя...

Возможно, он один из тех, чей спорт по жизни – соблазнять, особенно, девушек, сразу на него не запавших.

Он сделал это специально, чтобы замутить со мной? Не уверена, что хочу знать ответ. Сейчас я бы хотела вернуться к своему первоначальному плану: игнорировать его, если он появится в поле моего зрения, и заниматься своими делами. Сегодня я буду сидеть в своей комнате и готовиться к тесту по анатомии с основами физиологии, и может быть, позвоню Мейси, узнать, готова ли она к его сдаче.

У меня только что закончился урок истории, я вышла из класса и услышала знакомый голос. Я обернулась и увидела Доджера, пробирающегося ко мне через толпу.

— Эй, привет, Блу. Чего делаешь? Прогуливаешь занятия?

Я застонала:

— И ты, Додж! Будь так любезен, объясни, откуда это прозвище? Твой брат, похоже, не собирается меня просвещать на этот счёт.

Он прыснул:

— Твои глаза, Киган. Они самого голубого цвета, который я когда-либо видел, даже по сравнению с моими. Они очень идут тебе.

Мои глаза? Теперь понятно, откуда ноги растут. Я покачала головой, отказываясь думать об этом:

— Меня это не волнует. К тому же, разве не так звали пожилого мужчину в фильме «Старая закалка»13? «Ты мой мальчик, Блу!» — я ужасно передразнила Уилла Феррелла14.

Доджер чуть не лопнул от смеха. Я попыталась сердито сдвинуть брови, но он излучал столько веселья, что я не смогла сдержать ухмылки. Вот почему мне было хорошо рядом с ним – Додж был солнечным парнем.

Он вытер глаза, выпрямляясь:

— Не знал, что ты пародистка. А ещё что-нибудь умеешь?

Я ткнула его вбок, и мы пошли на выход:

— Заткнись.

— Нет, серьёзно, это было здорово. Ты должна набраться смелости и пробежаться по кампусу, выкрикивая это. Так будет намного круче.

Я почувствовала, как жар приливает к лицу, и поняла, что покраснела. Додж всё ещё смеялся, закинув руку мне на плечо.

— Ты невозможный! — сердито проворчала я.

— Это ты сказала, — он поиграл бровями в мою сторону.