Эрика Леонард Джеймс - На пятьдесят оттенков светлее

— Так вот, это — конец вашей сказки на ночь. Вот такая сказка…

Он улыбается печально, но я думаю ему стало легче.

— Как твоя голова?

— Моя голова?

Она сейчас взорвется после всего услышанного.

— Это больно?

— Нет.

— Хорошо. Я думаю сейчас тебе нужно поспать.

Спать. Как я смогу уснуть после всего этого?

— Спи, — говорит он сурово. — Это необходимо тебе.

Я дуюсь.

— У меня есть один вопрос.

— Ох. Какой? — Его глаза смотрят с опаской.

— Почему ты внезапно стал таким… откровенным? — Я не нахожу лучшего слова.

Он хмурится.

— Ты выдаешь мне душераздирающую информацию о себе, добровольно, хотя обычно из тебя все надо тянуть клещами.

— Правда

— Ты знаешь это.

— Почему я стал откровенным? Я не могу сказать. Возможно, потому что увидел тебя, практически, мертвой на холодном бетоне. Или то, что я собираюсь стать отцом. Я не знаю. Ты сказала мне, что хочешь все знать, и я не хочу, чтоб Элена продолжала быть громоздким препятствием между нами. Она и не может. Она прошлое, и я говорил тебе это много раз.

— Если бы она не попробовала прикоснуться к тебе… вы, до сих пор, остались бы друзьями?

— Это больше, чем один вопрос.

— Прости. Ты не должен отвечать мне. — Я краснею. — Ты и так рассказал мне гораздо больше, чем я могла ожидать.

Его взгляд смягчается.

— Нет, я так не думаю, но она чувствовала, что между нами, как будто, есть незаконченное дело, после моего Дня Рождения. Мы перешагнули эту черту, и сейчас все закончено. Пожалуйста, верь мне. Я не увижусь с ней больше. Ты сказала, что она жесткое препятствие для тебя. Это определение я хорошо понимаю. — Говорит он тихо и искренне.

Ладно, я буду скучать по этой истории, но пора поставить точку. Моя внутренняя богиня проваливается в свое кресло: «Наконец-то!»

— Спокойной ночи, Кристиан. Спасибо за поучительную сказку на ночь. — Я наклоняюсь, чтобы поцеловать его; наши губы встречаются на мгновение, но он отступает, когда я пытаюсь продолжить поцелуй.

— Нет. — шепчет он. — Я пытаюсь сдержаться, чтобы не заняться с тобой любовью.

— Тогда не сдерживайся.

— Нет, ты должна отдыхать и уже поздно. Спи. — Он выключает ночник и нас окутывает темнота.

— Я беспрекословно люблю тебя тебя, Кристиан. — бормочу я, перекатываясь на его сторону.

— Я знаю. — шепчет он, и я чувствую его застенчивую улыбку…

Я неожиданно проснулась. Свет заливает мою комнату, и Кристиан не в постели. Я смотрю на часы и вижу — сейчас семь пятьдесят три. Я делаю глубокий вдох и морщусь, но мои ребра не болят, как вчера. Я думаю, что могу пойти на работу. Работа — да! Я хочу пойти на работу!

Понедельник, и вчера, я целый день бездельничала в постели. Кристиан позволил ненадолго выйти, чтоб повидаться с Рэем. Честно, он все еще такой любитель покомандовать. Я нежно улыбаюсь.

Мой управляющий чудак. Он был внимательным, любящим и болтливым, и не прикасался ко мне с тех пор, как я вернулась домой. Я хмурюсь. Нужно, что-то предпринять по этому поводу.

Моя голова не болит, боль вокруг моих ребер ослабла — хотя смеяться нужно осторожно — но я расстроена. Я думаю, что это из-за долгого отсутствия секса с тех пор… ну, с первого раза.

Я думаю, что мы оба вернули наше равновесие. Кристиан более расслабленный; его длинная сказка на ночь, кажется, похоронила кое-каких призраков для него, и для меня.

Увидим.

Я быстро принимаю душ, как только я высушилась, я рассматриваю тщательно свою одежду. Я хочу, что-то сексуальное. Что-то, что могло бы привести Кристиана к действию. Кто бы мог подумать, что у такого жадного к сексу человека, так много самообладания? На данный момент я не собираюсь углубляться, где он учился этой дисциплине о своем теле. Мы не говорили о Суке-Тролле с момента его исповеди. Я надеюсь, что мы никогда не сделаем этого. Для меня она мертва и похоронена.

Я выбираю, почти неприлично-короткую черную юбку и белую шелковую блузку с оборкой. Я обтягиваю свои бедра чулками с кружевом по верху, и надеваю мои черные лодочки от «Лубутена». Немного туши и блеска для губ, для естественного образа, и после интенсивного расчесывания, я оставляю волосы распущенными. Да. Это должно подействовать.

Кристиан ест за барной стойкой для завтраков. Его вилка, полная омлета, останавливается в воздухе, когда он видит меня. Он хмурится.

— Доброе утро, миссис Грей. Куда-то собрались?

— На работу. — Я мило улыбнулась.

— Я так не думаю. — Кристиан фыркает с довольной насмешкой. — Доктор Сингх рекомендовала неделю отдыха.

— Кристиан, я не хочу провести день бездельничая в кровати одна. Таким образом, я хочу пойти на работу… Доброе утро, Гэйл.

— Миссис Грей. — Миссис Джонс пытается скрыть улыбку. — Вы хотите позавтракать?

— Пожалуйста.

— Гранола?

— Я бы предпочла яичницу с пшеничным тостом.

Миссис Джонс ухмыляется и Кристиан поражен ее улыбкой.

— Хорошо, миссис Грей, — говорит миссис Джонс.

— Ана, ты не пойдешь на работу.

— Но…

— Нет. Просто. Не спорь. — Кристиан непреклонен. Я впиваюсь в него взглядом и только тогда замечаю, что он все еще в пижамных штанах и футболке, в которых был прошлой ночью.

— Собираешься ли ты на работу? — спрашиваю я.

— Нет.

Я схожу с ума?

— Сегодня понедельник, верно?

Он улыбается.

— Был, когда я последний раз смотрел на календарь.

Я сужаю глаза.

— Ты собираешься прогулять работу?

— Я не оставлю тебя здесь одну, чтобы ты опять попала в беду.

Я сажусь на барный стул рядом с ним, и приподнимаю юбку. Миссис Джонс ставит чашку чая передо мной.

— Хорошо выглядишь. — говорит Кристиан. Мои ноги скрещены.

— Очень хорошо. Особенно здесь. — Он проводит пальцем по поверхности моих бедер. Мой пульс ускоряется, так как он прикоснулся к моей коже. — Эта юбка очень короткая, — бормочет он неопределенным голосом, в то время как его глаза следуют за его пальцами.

— Разве? Я не заметила.

Кристиан пристально смотрит на меня, его рот искривлен в удивленной и даже раздраженной ухмылке.

— Неужели, миссис Грей?

Я краснею.

— Я не уверен, что этот прикид подходит для работы, — бормочет он.

— Ну, так как я не иду ни на какую работу, то есть, это вопрос спорный…

— Спорный?

«Спорный.» — Произношу я одними губами.

Кристиан ухмыляется доедая свой омлет.

— У меня есть идея получше.

— И что же это?

Он смотрит на меня из-под длинных ресниц и его серые глаза темнеют. У меня задерживается дыхание. Ну, вот, мы уже почти у цели.