Мой вид красоты(ЛП) - Эш Никки

Чёрт, я хочу пить. Интересно, позволил бы он мне лизнуть его...

Если Алек и замечает, что я пялюсь на него, как чёртова извращенка, то не показывает этого. Вместо этого он говорит:

— Я хорошо провёл время сегодня вечером.

Я слегка улыбаюсь ему.

— Я тоже.

В моей голове столько мыслей, но я боюсь озвучить их. Если я скажу что-то не, то... если я слишком много надумываю о том, что произошло сегодня вечером, это потенциально может разрушить нашу дружбу. Все были свидетелями того, что произошло между Джоуи и Доусоном в «Бухте Доусона» (прим. перев. – главные герои одноимённого сериала). Вы не встречаетесь со своим лучшим другом, если не готовы разрушить вашу дружбу. Их опыт должен быть предупреждением для всех.

— Послушай, — произносит Алек, делая шаг ко мне. От вида его нахмуренных бровей, мой желудок скручивается в узел. Это не хорошо. Ничего, что начинается с слов «Послушай», не может быть хорошим. — Сегодня вечером то, что произошло между нами...

— Да? — я задерживаю дыхание, в ожидании удара, но мысленно молюсь, чтобы этого не произошло.

— Этого не должно было случиться, — говорит он, опрокидывая меня прямо на лопатки.

— Конечно, — я машинально киваю. Я хочу сказать ещё что-то, но не делаю этого. Момент и так неловкий, и именно поэтому он прав… Сегодняшней ночи не должно было случиться. Всё, что мы сделали, это поцеловались, и всё изменилось. Что было бы с нами, если бы мы переспали или если бы мы решили дать нашим отношениям шанс?

— Просто, — он начинает объяснять, хотя в этом нет необходимости, потому что я всё понимаю. Понимаю. Неважно, каким путём мы пойдём, рано или поздно мы окажемся в тупике, и тогда уже ничто и ничего нельзя будет изменить. Я потеряю своего лучшего друга. Джорджии придётся выбрать сторону. Семейные посиделки будут казаться неловкими.

Алек – не мой идеальный путь. И мне нужно принять это и перестать пытаться превратить наши отношения во что-то, чем они не является. В то, чем они никогда не станут.

— Извините, — бормочет Чейз, прерывая Алека. — Я только быстренько приму душ, — он проскальзывает мимо нас в ванную, закрывая за собой дверь.

Алек не сводит с меня глаз. Его губы приоткрываются, собираясь продолжить, но я не могу смириться с тем, что он хочет и может сказать, поэтому, как самая настоящая трусиха, которой я, очевидно, стала, говорю первой:

— Я собираюсь лечь спать. Спокойной ночи, — и, не дожидаясь его ответа, проскальзываю в свою комнату, закрывая за собой дверь.

Глава 7

Алек

Я просыпаюсь от звонка моего телефона, и когда смотрю на время, то вижу, что уже десять утра. Я редко ложусь спать так поздно, но между поздней ночью в клубе и прошлой ночью на музыкальном фестивале я слишком устал. Телефон перестаёт звонить, затем начинает звонить снова. Когда я смотрю на определитель номера, то вижу, что это Лейси. Она, наверное, звонит узнать, как прошёл концерт.

— Привет, Лейси.

— Алек, — когда она больше ничего не произносит, то сразу же настораживаюсь.

— Лейси, всё в порядке? — спрашиваю я.

— О Боже, Алек, — восклицает она. — Нет, не все в порядке. Твой отец попал в аварию.

Я сажусь, пытаясь сосредоточиться на том, что она говорит, но весь мой мир словно переворачивается с ног на голову.

— Он не выжил, — добавляет она, и я был неправ, думая, что мой мир пошатнулся – он просто разлетелся на куски.

— Что случилось? Что произошло? — шепчу я, комок в горле слишком велик, чтобы я мог нормально говорить.

— Это всё моя вина. Я сказала ему, что проголодалась, — она рыдает в трубку. — Мы не заходили в магазин, поэтому нам нечего было приготовить на завтрак, — она начинает плакать сильнее. — Он предложил сходить позавтракать в закусочную. Парамедики считают, что у него случился сердечный приступ, когда он был за рулём, и к тому времени, когда «скорая помощь» прибыла, было уже слишком поздно.

— Чёрт! — я чувствую жжение под веками и знаю, что плачу. — Где ты?

— Я в больнице. Я... я не знаю, что делать, — тихо признаётся она.

— Я сейчас буду, — я вскакиваю с кровати и быстро натягиваю на себя какую-то одежду. Я выхожу из своей комнаты, и в доме становится тихо. Моя рука прижимается к двери, ведущей в комнату Лекси, чтобы рассказать ей, что произошло, но затем резко отхожу от неё, вместо этого направляясь по коридору в гостиную. Чейз лежит в отключке на диване, и я подумываю разбудить его, но тоже не делаю этого. Если мне придётся произнести эти слова вслух, то они станут правдой. Мой отец действительно будет мёртв. Но прямо сейчас я всё ещё отрицаю это.

Всю дорогу до больницы я придумываю миллион различных сценариев, в которых мой отец всё ещё жив – возможно Лейси просто ошибается или мой отец просто так зло подшутил надо мной. Но в глубине души я знаю – ни один из сценариев не выполним. Я чувствую тяжесть в груди. Моего отца больше нет.

Я приезжаю в больницу и нахожу Лейси сидящей в одиночестве в кресле в комнате ожидания. Её голова покоится на руках, тихие рыдания сотрясают её тело. Сев рядом с ней, я обнимаю её за плечи. Она поднимает голову, её глаза опухли, а щеки покрылись пятнами.

— О, Алек, — плачет она. — Мне так жаль. Я не знала. Если бы я знала, что...

Я качаю головой и притягиваю её в свои объятия.

— Не надо. Это не твоя вина. Люди каждый день уходят из дома. Не вини себя. Я вижу, как подобное происходит постоянно. Как чей-то муж по ошибке оставляет включённым кофейник или жена забывает выключить конфорку. Дом сгорает дотла, и они винят себя, обвиняя друг друга. Когда, впрочем, уже становится м неважно, кто что сделал. Это произошло, и независимо от того, на кого ты укажешь пальцем, это не изменит исхода.

— Они сказали, что проводят вскрытие, чтобы подтвердить причину его смерти, и как только они закончат... — она не может закончить предложение, её крики теперь становятся слишком громкими, чтобы их можно было выразить словами. Она обнимает меня крепче, и я успокаивающим жестом глажу её по руке, пытаясь утешить.

Когда она, наконец, перестаёт плакать, то я замечаю, что её дыхание выравнивается. Я слегка наклоняю голову и вижу, что она уснула. Медсестра, сидящая за столом напротив меня, грустно улыбается.

— Иногда нашему телу и разуму просто нужен небольшой перерыв, — произносит она. Я понимающе киваю. Я же не проронил ни слезинки с тех пор, как приехал сюда, и почти уверен, что всё ещё продолжаю отрицать произошедшее. Мой разум и тело оцепенели, отказываясь признать, что моего отца больше нет.

Вместо того, чтобы кому-либо звонить, я откидываю голову к стене и просто сижу здесь, пока Лейси спит. Когда она проснётся, нам придётся с этим разобраться. Нам нужно будет поговорить с судмедэкспертом, чтобы тело моего отца перевезли в похоронное бюро, а потом нам придётся спланировать грёбаные похороны. Нам нужно будет сказать всем без исключения: членам нашей семьи, друзьям и его сотрудникам, что он мёртв. Но прямо сейчас, пока Лейси спит, я могу ещё немного притвориться, что мой папа никуда не ушёл.

В конце концов Лейси просыпается, и когда она приходит в себя, на краткий миг я вижу по её глазам, что она сбита с толку. Она мысленно задаётся вопросом, было ли всё это ужасным кошмаром. Она оглядывается вокруг и удивляется, почему она в моих объятиях, а не в объятиях моего отца. Она сбита с толку, ей любопытно, почему мы сидим в комнате ожидания больницы. Я вижу момент, когда она всё резко вспоминает. Её горло подпрыгивает, когда она тяжело сглатывает, её верхние зубы прикусывают нижнюю губу. Её глаза расширяются и наполняются опустошением, а голова слегка наклоняется влево в безмолвной попытке спросить меня, действительно ли то, что она вспоминает, реально произошло.