Роузи Кукла - Кадеточка

Они знают, что я такая. Я ведь и в самом деле, на такое способна. И поэтому мать пошумела, пошумела, и пока прекратила на меня давить. А то. Познакомься, с тем, познакомься с этим. Этот хороший мальчик, и этот сын таких родителей. Будто я с его родителями собираюсь встречаться, а потом с ними жить. Я пригрозила и отрезала. Все, говорю. После Жорки, теперь все будет, по–моему.

С кем хочу, с тем и буду, встречаться и как мне одеваться и ходить, сама знаю. И не надо мне больше говорить, как я должна сидеть! Это понятно? Как сяду, так и буду сидеть, хоть с раздвинутыми ногами, но, то мое дело. Кому захочу, тому и буду трусиками или ей светить, и это не ваше дело!

Поняли, или же догадались они, что мне очень больно и одиноко без Жорки. Я же с ним не просто так! Он же для меня был самый лучший! Любимый!

Но пока ничего серьезного. Так, может когда поцелуи, да обнимания, но большего я сама не допускаю. Теперь мне надо выбрать, найти моего мальчика и пора уже замуж. Как ни как, уже скоро восемнадцать лет! Пора выбирать! А чего ждать, то? Ведь и мне всего хочется!

Ну, так вот. Сестра в командировке, а меня к Володьке приставили стеречь. Только я не пойму кто, кого? По–моему, он уже на меня стал западать? Вот дела, значит, какие!

Сначала шуточки, смешки, подколки. Ну, раз, один, второй раз. А потом, эге! Знала бы Ингочка, что у него на уме? Володька, конечно красивый и видный парень. Но, то парень не моего типа. И потом, он же ведь парень, моей сестры! Но я все равно вижу, как он уже хвост передо мной стал распускать, вроде бы, как он со мной. Вот и теперь, в ДОФ он и вел себя так, словно он мой парень. И мороженное и кофе и в туалет проводить. Вообще, всем, наверное, показалось, что я и он, это уже мы. И я ему подыграла слегка. Позволила себя обнимать в танце, прижимать. Приятно, конечно, но! Вовремя отстранилась и попросила его меня мороженым угостить. Отчего–то побоялась, что так же, прижавшись в танце, я опять смогу ощутить то же мужское желание. И мне, оттого, что могло это желание прийти не от моего парня, а, наоборот, от парня моей сестры, вдруг так грустно и неприятно стало.

Так, что вот такое у нас получилось угощение! Стою и от всего, что произошло на моих глазах, отхожу в сторонке. Думала, что на этом все. Как бы ни так!

Теперь я становлюсь невольной участницей второго действия.

Так как на помощь приходит помощник коменданта со своими довольно грубыми и ретивыми помощниками, то очень скоро они настигают дебошира среди танцующих пар.

Внезапно, прямо на меня, из плотной массы танцующих пар, выскакивает весь взмыленный и растрепанный тот же полоумный и пьяный курсант. Он мчится прямо на меня, с безумными глазами и открытым ртом. Он пытается проскочить к выходу, а за ним словно сорвавшись с цепи, расталкиваю танцующие пары, следом вылетают помощники коменданта. Но выход перекрыт патрулем. Вся эта свора несется буквально на меня, и я опять ели успеваю отскочить в сторону. Следом раздается глухой удар по стеклу. А затем, большое стекло фойе, с секундной задержкой вылетает на улицу, а следом за ним тут же и тот безумец вылетает на улицу, кувыркается, вскакивает и скрывается.

— Ба, бах! Дзинь, ля, ля! — Это разлетается на мелкие куски, огромное стекло, что отделяет улицу от вестибюля.

Теперь все, как один оборачиваются и смотрят в мою сторону. Мимо меня в пустой проем пролетает помощник коменданта, но тут, же падает на ступеньках, оскользнувшись на скользких осколках.

— Ах! Что случилось? — Доносятся до меня громкие возгласы и крики. — Где? Что? Кто там упал? — А потом истошный женский выкрик. — Убили!!!

Я невольно перевожу взгляд в ту же сторону, оборачиваюсь и вижу, что

поскользнувшись, на битых стеклах, этот парень сильно поранил себе руку и ногу, и у него тут же просачивается кровь. Оркестр, теряя звуки отдельных инструментов, прекращает играть и модная, исковерканная не стройными звуками мелодия замирает при общей наступившей тишине.

По моим ногам, из пустого проема, забираясь под коротенькую юбочку, которая едва прикрывает мои дамские сокровища, ударяет холодная волна, мокрого и прохладного, ноябрьского воздуха. Я тут же отхожу от разбитого окна. Потом прямо перед входом в ДОФ громко рыча мотором, выезжает и останавливается большая военная машина под тентом, из которой высыпается целый военный отряд, а из кабины машины ловко и проворно выскакивает довольно плотный и уверенный в себе военный, средних лет. Среди неясных звуков разговоров до меня доносится тревожный ропот.

— Голубь! Сам Голубь приехал! Комендант города.

К нему тут же подскакивает помощник коменданта, и пока он поднимается по ступенькам, то он видимо успевает ему сообщить обстановку. Этот самый Голубь только секунду выглядел растерянно, озираясь на происходящее безобразие, а потом он резким и сильным голосом во все горло командует.

— Военнослужащие срочной службы! В вестибюле ДОФ, по ранжиру, в две шеренги, стройся!

Сразу же все приходит в движение. Суета, топот ног, выкрики, обращенные к своим подругам, и вот все замирает. Перед ним уже военный строй. Красивых и взволнованных мальчиков в морской форме. Голубь проходит рядом с ними и тут же.

— Вы пьяны! Пять суток ареста! Помощник коменданта забрать этих! — И тыкает пальцем то в одного, то в другого мальчика.

Всех их выдают раскрасневшиеся лица и неуверенные взгляды. А один из них пробует возражать. Но его тут, же подхватывают под руки и волокут патрульные к выходу, а он.

— Да, погодите вы! Я не пьян! Дайте хоть одеться или шинель забрать с собой, ведь пропадет, имущество ведь казенное!

Это магическое слово о казенном имуществе действует, как заклинание и его тут же отпускают, он в строй, а остальных тех, что отобраны, толкают к вешалке, где они превращаются тут же в оловянных солдатиков, только пьяненьких. Их выводят на улицу.

Комендант тучей вышагивает перед строем.

— Доложите, кто был свидетелем инцидента! Ну, же! — Строй угрюмо молчит.

Через пять секунд.

— Так, не хотим говорить, выдавать своих? Последний раз спрашиваю! Кто знает фамилию курсанта, из кого он училища?

— Так! Укрывательство? Пособничество?

— Равняйсь, смирно! Слушай приказ начальника гарнизона! Увольнительный отпуск прекратить, всем вернуться в свои части и пункты дислокации. Немедленно! Об исполнении доложить по инстанции! Разойдись!

Вся масса военных мальчиков и девочек сгрудилась в гардеробе, где, спешно одевается. Парни ухаживают, помогают нам одеться, а комендант стоит напротив и ухмыляется. И к нему строевым шагом лихо подходит высокий курсант. Отдавая честь, что–то ему говорит. А рядом со мной пара курсантов, что спешно оделись и ждут своих девочек и один из них говорит.