Огненное сердце (СИ) - Резник Юлия

– Это спасатели, Саш. Понимаешь? Они идут, чтобы отвести тебя маме, – тараторю я, потому как вижу, что мальчик опять начинает нервничать. Тут и с обычным ребенком сложно в такой ситуации, а уж с особенным…

Наконец, на полянку выходят люди.

– Уберите собак! – кричит кто-то. Сашка вздрагивает и начинает громко завывать. Его тут же берет в оборот психолог. Я повисаю на Димке. Дышу глубоко, адреналин выжег меня до основания. Теперь вот откат.

Дима ведет по спине рукой. Приглаживает растрепавшиеся волосы. Но когда его губы касаются макушки, я отстраняюсь. Сейчас как никогда велик шанс наделать ошибок, о которых я потом буду жалеть.

– Пойдем. Нужно выдвигаться на базу.

– Уверена, что сможешь пилотировать в таком состоянии? – с сомнением на меня смотрит.

– Более чем. Но если у тебя есть опасения на этот счет, я могу кого-нибудь попросить подкинуть тебя до города.

Вглядываюсь в лица людей. Состав отрядов каждый раз разный, но все равно многие мне знакомы. Уверенно машу рукой, только в сумерках, которые разбавляются лишь тонкими лучами налобных фонариков, на меня никто не обращает внимания.

– Нет уж. Давай хоть так полетаем.

Смотрю на Димку сквозь крохотную щелку прищура. Он как будто весь – открытая книга. Редкий экземпляр человека, физиологически не способного на обман и лукавство. Раньше, в древние времена, наверное, все мы были такими. А теперь мутировали, приспособились все в себе держать. Стали почти хамелеонами…

– Ярик точно твой отец?

– Сто процентов, – ухмыляется Димка. – А что? Не похожи?

– Нет. Совсем нет.

Мы идем в сторону вертолета, рация на поясе шипит. Ступать приходится осторожно. Уже темно так, что хоть глаз выколи.

– Так я не понял, это плюс или минус? – веселится Дима.

– Для кого как. Но в этом мире нельзя быть таким…

– Каким?

– Открытым.

– Амалия, я такой далеко не со всеми. Не думай, что я блаженный придурок, окей? А то как-то даже обидно.

– Прости. Обидеть тебя я точно не хотела.

Наконец, мы достигаем вертолета. Забираемся каждый на свое место. Я отвлекаюсь на переговоры. Он смотрит. Просто прожигает глазами.

– А мог бы сейчас какую-нибудь красотку окучивать, – натужно шучу, разгоняя щемящую нежность, которая непонятно откуда взялась между нами.

– Зачем?

– Ну как же? Развлечения ради.

– Ты про секс, что ли?

– И про него тоже, куда без секса?

Себя убеждаю – все хорошо. Мы друзья. Друзья говорят на разные темы. Не так ли? Главное, чтобы голос звучал легкомысленно и беспечно. А не так, как у меня. Будто наждачкой горло до мяса стерли…

– Не люблю секс без любви. Без любви что ни делай – выходит какая-то лажа.

– С тобой бы могли поспорить.

– Кто?

– Да любой половозрелый мужик.

– Хочешь подогнать меня под стандартную рамку?

– Просто не вижу ничего плохого в том, чтобы с кем-то встречаться.

– Мне?

– Тебе, мне, всем людям, – пожимаю плечами и не без облегчения переключаюсь на переговоры с диспетчером. Всю дорогу домой молчим. С аэродрома разъезжаемся каждый на своей машине. Почему-то не могу отделаться от мысли, что Димка мной разочарован. Голова пухнет. Усталость давит на плечи. Слишком тяжелый день. Еще и от Сидельника несколько пропущенных.

«Прости, что рано уехала. Поисковому отряду нужен был мой вертолет».

«Тебя даже заснять для истории не успели».

Ну да, ну да. Знаю я, о какой истории речь. Развод в анамнезе среди политиков уровня Ярослава не приветствуется. Сильно подозреваю, что меня он выводит в свет, чтобы продемонстрировать всем желающим, какие великолепные у нас отношения. А значит, что? Он, как бывший муж, ни в чем не виноват. Просто так бывает – не сложилось.

Иногда в припадках мстительного отчаяния я представляю, как иду на телек и даю разгромное интервью… Ох и дура. Да меня остановят еще на выходе из дома.

«Это опять я. Ты как? Добралась до дома?» – Димка.

«В четверг в Гвидоне. Столик на семь», – от Мусы.

На семь. Это на полтора часа раньше, чем я просила. Но что уж? Видно, мужику надо оставить за собой последнее слово. Мое своенравие ему нелегко дается. На контрасте с заботливым Димкиным «Ты как?» сообщение Гатоева режет взгляд. И извращенным образом притягивает.

«Да. Уже ложусь спать. Ты сам-то как себя чувствуешь?» – Димке.

«Если получится перенести последнюю встречу – буду», – Гатоеву.

«Тоже накрыло отходняком. Мы классное дело сделали сегодня. Спасибо», – от Димки. От Гатоева – тишина. Холодная, как небо на нескольких тысячах. Щекочет нервы. Царапает ледяными краями. Будоражит так, что тонкие волоски по всему телу приподнимаются. Вот же…

«Тебе спасибо, Дим. Спокойной ночи».

На следующий день сталкиваемся с ним у кофейных аппаратов.

– С пацаном все хорошо. Читала? – улыбается во все тридцать два. Я залипаю. Голубые глаза лучатся сытым довольством обожравшегося сметаной кота. Есть такая порода, знаете, с голубыми глазами?

– С каким пацаном? – туплю.

– Ну, ты что? С нашим потеряшкой.

– А ты откуда знаешь? – удивляюсь я, осторожно вынимая свой стакан из держателя.

– Я теперь состою в чате. Полночи читал инструкции и все такое. Видишь, какая рожа помятая?

Не знаю, чему я удивляюсь. Это же можно было предположить. Он – парень увлекающийся, а тут такое благородное и нужное дело. В груди екает.

– Надеюсь, бессонная ночь не повлияет на твою работоспособность, – пытаюсь навести строгости, но не получается.

Из всех напитков, которые делает автомат, Димка выбирает… Несквик. Детское, блин, какао.

– Не-а. Я тут кое-что, кстати, прикинул. С Юрием Ивановичем обсудил.

Забрав стаканчик, Дима начинает мне рассказывать об усовершенствованиях, которые он придумал.

– Но это же откинет нас назад.

– Эй! Ты же оптимистка. А оптимист что? Знает, что шаг назад – это не конец света, а банальное ча-ча-ча.

Димка лыбится. Отпивает свое долбаное какао. И слизывает пенку с губ.

– Хм. С чего ты решил, что я оптимист?

– А кто еще поверил бы, что это корыто полетит?

– Димка! – шикаю на него, округлив глаза. – Тише… Иди уже работай, господи боже. Корыто. Это же надо.

Глава 8

После встречи в репродуктивном центре голова кругом. Оказывается, это так просто. Вообще никаких проблем. Тем более что яйцеклетки я на всякий случай заморозила в свои тридцать. Вот так своеобразно отпраздновала юбилей, да…

Теперь же нужно просто выбрать донора и сурмаму. И то, и другое, конечно, весьма ответственный выбор, но удивляет меня как раз таки то, как быстро все закрутится, когда я его сделаю. На все про все – пара недель максимум. Почему-то мне казалось, это гораздо сложней история. А оно вон как – давай только деньги. И, видно, из-за такой стремительности развития событий меня вновь охватывает сомнение. Ведь мне предложили рассмотреть еще и ЭКО, при котором обязателен прием гормонов, на которые непонятно как отреагирует мой организм. Мысль сама по себе заманчива. Если бы не одно но. Я не могу себе позволить ни перепадов настроения, ни больничного, если что-то пойдет не так. В каком-то смысле я сама себе не принадлежу. Но винить мне в этом некого. Знала ведь, куда лезу. Да и папа предупреждал. Кстати, о нем…

Звоню отцу, чтобы поболтать, пока жду распечатки с анкетами потенциальных сурмам, и с радостной улыбкой на губах иду к машине. Спускаюсь в паркинг, достаю брелок и сажусь за руль, когда за спиной раздается знакомый гортанный голос:

– Ну, наконец-то, блядь.

– Муса? – шокированно дергаюсь. Сердце ухает в пятки. Дыхание перехватывает. Мне жутко до того, что тонкие волоски по всему телу как по команде приподнимаются. Какого черта он здесь забыл?! Как замки вскрыл? Что вообще происходит?!

– Я, – кивает резко. – Слушай сюда. Сегодня что-то затевается в твоей конторе. Сейчас ты выйдешь. Пересядешь вон в ту серую колымагу и поедешь вот по этому адресу. Подождешь меня там. Ключи от хаты заберешь в щитке. Все ясно? – мне в руки перекочевывает брелок от старой тойоты и клочок бумаги, на котором четким красивым почерком выведено название улицы.