Папина дочка (СИ) - Салах Алайна

Но Александр, как назло, надевает солнцезащитные очки и углубляется в смартфон.

Я успеваю допить кофе и обсудить с Марком местную афишу развлечений, когда справа раздаётся цоканье каблуков. Машинально обернувшись, вижу, как к нашему столу приближается высокая брюнетка.

Первое, что бросается в глаза, помимо её роста, — лоснящаяся оливковая кожа и гладкие, как шёлк, волосы, красиво переливающиеся при каждом её шаге. А вот сарафан в горох, на мой взгляд, подобран неудачно: он совершенно не подходит к её внешности фем-фаталь, да и вообще, с горохом стоит быть осторожнее: чем он крупнее, тем сомнительнее выглядит.

— Good morning, Alexander. Nice to see you again, — здоровается она, ослепительно улыбнувшись.

Подняв очки, Александр улыбается ей в ответ.

— Morning, Claire. How’s the diving schedule? (Доброе утро, Клэр. Что там с дайвингом?)

Чудится, что его голос стал на градус теплее, и это влияет на меня странным образом: в висках поднимается гул, в груди тяжелеет.

— Starts at ten. Hope to see you there (Стартуем в десять. Надеюсь там тебя увидеть), — отвечает женщина и мягко касается его плеча длинными загорелыми пальцами.

После она плавно разворачивается и уходит, оставляя за собой шлейф густого цветочного аромата — на мой взгляд, совсем неуместного для такого раннего утра.

Александр, как ни в чём не бывало, возвращается к чашке с кофе. Лицо невозмутимое и абсолютно спокойное, словно ничего не произошло.

Мне же тесно в собственном теле. Марк продолжает говорить, но я не слышу ни слова. Почему он спрашивал у неё про дайвинг? И почему она так многозначительно до него дотронулась? Где и когда они успели подружиться? Александр планирует вместе с ней погружаться под воду?

Не выдержав растущего напряжения, я подхватываю сумку и встаю. Стул глухо скребёт плитку.

— Прошу прощения. Кажется, я оставила телефон в номере, — голос звучал бы ровнее, если бы не сбившееся дыхание.

Две пары глаз устремляются на меня. Марк смотрит разочарованно, а Александр… задерживается взглядом на моей щеке и, коротко кивнув в знак понимания, снова надевает

13

Александр

Песок сравнительно прохладный, как и ветер, дующий из-за скал, — утро только набирает обороты. Волны лениво шлёпают по кромке берега, погружая мозг в медитативный релакс. Зафиксировав маску, я затягиваю жилет и проверяю давление в баллоне. Дайвинг — моя вторая страсть после серфинга: познакомился с ним в Египте и практикую, когда появляется возможность.

— Morning, Alex, ready to get wet? (Доброе утро, Алекс, готов промокнуть?)

Бодрый, полный нескрываемого кокетства голос Клэр заставляет меня обернуться. Её синий гидрокостюм расстёгнут ровно настолько, чтобы привлечь внимание к груди, волосы распущены, что непозволительно для дайвера.

Несмотря на далёкий от профессионализма вид, Клэр неплохо держится на глубине — я видел пару её погружений и был впечатлён.

— Шестьдесят минут, двадцать четыре метра, классический свал. Ничего экстремального. Проверила регулятор? — я киваю на баллон в её руке.

— I’ll rely on your strong hand if anything jams (Положусь на твою сильную руку, если что-нибудь заклинит), — парирует она.

Язык её тела не даёт усомниться в намёке: кокетливое движение плечом, призывный взгляд из-под ресниц.

С таким прямолинейным флиртом я встречаюсь нередко. В современном мире женщины знают, чего хотят, и не стесняются дать об этом понять. В другой момент она бы наверняка меня заинтересовала, но сейчас по многим причинам не складывается.

— Будем рассчитывать, что моего вмешательства не понадобится, — сдержанно замечаю я.

Смех Клэр — сочный, заливистый и идеально натренированный. Опустив на лоб маску, она заходит в воду и вполоборота бросает:

— I’d trade half the tank for coffee after. Just saying. (Отдала бы полбаллона за кофе после. Просто говорю)

Справа, метрах в тридцати от нас, Марк продолжает практиковать наставничество. Рядом с ним по пояс в воде стоит Каролина. Верная своему обещанию, она не озаботилась спортивным купальником, и теперь на её огненно-красный верх глазеет добрая половина пляжа.

Я снова сосредотачиваю внимание на ластах, но потом снова смотрю. Безошибочно считав, когда волна толкнёт доску, Каролина встаёт. Взгляд невольно задерживается на её ногах, на плоском загорелом животе, на изгибе бёдер.

Прокатившись несколько метров, она неловко заваливается в сторону и уходит под воду. Порыв ветра доносит её смех: переливающийся высокими нотами и абсолютно искренний. В ней нет и толики опытной жеманности Клэр.

Всё, хватит. Я нахожу глазами дайверскую группу и, не глядя по сторонам, иду к ним. На глубине тоже есть много всего интересного.

Под водой царит умиротворяющая тишина, а некомфортное давление на грудь успешно выравнивается циклом дыхания: вдох-выдох, вдох-выдох. Клэр находится справа: чересчур активно гребёт руками, плывя против течения, но в остальном держится неплохо.

На двадцать третьем метре останавливаю группу, показываю «окей» и указываю в провал в скале: туда, где проплывает пятнистый скат. Клэр направляет на нас камеру и кружит из стороны в сторону в попытке сделать эффектный кадр. Я предупредительно мотаю головой, давая понять, что это небезопасно, но она только отмахивается. Видно, что из тех, кто любит достигать своего любой ценой и не умеет принимать отказов.

Через пятьдесят минут на дрифте нас подбирает лодка. Сняв маску, я выравниваю дыхание. Воздух на поверхности пахнет как никогда ярко: солью, водорослями и бензином.

— Coffee still on the table? (Кофе всё ещё в силе?) — Клэр распускает волосы, стряхивая с них воду. Несколько капель попадают и на меня.

— В баре при марине. Через час.

Кофе — это всего лишь кофе, пока его участники не договорятся об обратном. А в нашем случае этого не случится — за тридцать девять лет я научился безошибочно распознавать, когда внутренний голос говорит «да».

Хищница Клэр принимает моё согласие удовлетворённой улыбкой, и на несколько минут я наконец остаюсь предоставленным самому себе.

Первое, что я замечаю при приближении к берегу: огненно-красный купальник. Каролина прогуливается по берегу одна, Марка рядом нет.

Поблагодарив группу за погружение, я спрыгиваю на песок. Тонкая фигура моментально срывается с места и решительно надвигается на меня. Мокрый песок разлетается под её ступнями, соломенные волосы топорщатся от ветра, взгляд горит.

Я хмурюсь. Что-то случилось?

Поравнявшись со мной, Каролина задирает голову. Полные губы слегка дрожат.

— Я знаю, что это не моё дело, но всё равно хочу спросить. Ответьте, пожалуйста, честно. Вам нравится Клэр?

Вот так, без прелюдий — сразу в лоб, чтобы наверняка обезоружить. Не знаю, как с остальными, но со мной у неё этот приём каждый раз работает безотказно. Вся жизненная мудрость и опыт моментально идут на хер, заставляя на секунды растеряться, а потом судорожно извлекать из арсенала новые реакции.

Высокое солнце бьёт в глаза, но я намеренно снимаю очки в знак извинения за то, что утром трусливо от неё закрывался.

— Клэр просто хороший партнёр по дайвингу.

— А то, как она на вас смотрит и разговаривает? — голос Каролины звенит неподдельным возмущением. — Это тоже часть этикета дайверов?

Я наблюдаю за ней, ловя себя на том, что не могу оторваться. Смотрю, как сдвигаются к переносице светлые брови, как пунцовеют щёки и сверкают глаза. И я, конечно, не обязан перед ней объясняться, но по какой-то причине всё равно это делаю. Потому что давно не встречал такой пылкой искренности и потому что не хочу её ранить. Дочь Демидовых во многих смыслах меня восхищает.

— Если ты спрашиваешь, интересна ли мне Клэр как женщина, отвечаю, что нет.

Каролине нельзя играть в покер — слишком честно проявляются на её лице все оттенки эмоций. Кукольные глаза несколько раз моргают, складка на лбу расправляется, уголки губ расползаются в стороны, секунда — и вот она уже радостно мне улыбается.