Королевская Элита. Эпилог (ЛП) - Кент Рина

Моё любимое время дня это когда она забирается ко мне и обнимает меня перед сном, потому что так она чувствует себя в безопасности.

Моя любимая часть это когда она произносит моё имя с той мягкостью, которую не показывает никому, кроме меня.

Моё любимое блюдо это когда она пытается что-то приготовить и заставляет меня сначала попробовать это на случай, если это мусор.

Моё любимое занятие это когда мы бежим вместе и бросаем вызов друг другу в том, кто первым закончит свой круг.

Мой любимый человек это она.

Я никогда не думал, что подпущу кого-то так близко, до такой степени, что он станет моим любимым. Или что они станут центром моей жизни.

Но вот мы здесь, и вот она.

Ma belle — Моя красавица. Моя любовь. Моё всё.

Был момент, когда я ненавидел себя и находил убежище в других людях. Был момент, когда она избегала людей и уходила в себя.

И хотя иногда эти воспоминания возвращаются снова, мы больше не убегаем от них. Я беру её за руку, и мы разговариваем с доктором Ханом, психиатром Эльзы, которого она нам рекомендовала.

Сначала Тил на самом деле не хотела разговаривать, но теперь она ещё более открыта, чем я.

Мы говорим о наших механизмах преодоления. О том, как она справилась со своей травмой и как я справился со своей.

Мы не осуждаем друг друга. Нахуй всех, кто судит, как выжившие справляются со своей травмой. Просто потому, что некоторые относятся к этому по-своему, не означает, что весь мир должен поступать так же.

Травма это хроническое заболевание, с которым каждый человек справляется по-разному. Травма это рак, который может съесть вас изнутри, если вы каким-то образом не придумаете механизм преодоления.

Возможно, мы с Тил и совершали ошибки, но именно так мы учились. Вот как мы дошли до этого момента, когда мы становимся единым целым. В прямом и переносном смысле.

Это ненормально, когда двое молодых людей женятся в двадцать, но мы с Тил никогда не были нормальными.

Мы знали это с самого начала и признаём это. Кроме того, как она мне сказала, мы уже знаем, чего хотим, так какой смысл откладывать дальше?

Она всегда была моей так же, как я принадлежу ей, и в мире нет силы, которая могла бы это изменить.

Прежде чем Итан успевает отдать её мне, я прижимаю её к себе, моё нетерпение берет верх. Она улыбается, её яркие тёмные глаза сияют от движения.

— Что думаешь? — шепчет она.

— Я думаю, что ты моя до самой смерти, ma belle — моя красавица.

— И ты мой, Ронан.

Я целую её еще до начала церемонии. В зале раздаётся смех, но мне наплевать на них.

Всё это формальность. Мы с Тил всегда принадлежали друг другу.

Мы просто не знали об этом в то время.

Теперь знаем.

Теперь ничто не помешает нам завладеть миром и оставить позади наши ужасные переживания.

— Я люблю вас, миссис Астор. — бормочу я ей в губы, отстраняясь.

Она улыбается мягкой, захватывающей дух улыбкой.

— И я люблю вас, мистер Астор.

10 

Коул

28 лет

Хаос действует непредсказуемым образом.

Когда я впервые встретил его после похищения, я подумал, что со мной что-то не так, и мне нужно это что-то скрыть.

Пока я не пошёл в тот парк и не увидел его снова.

Пока я не увидел Сильвер в её самой настоящей, самой грубой форме. Это был другой тип хаоса, и я не чувствовал необходимости прятаться.

Не от неё.

Никогда от неё.

Это она увидела мой хаос и взяла его обеими руками, как будто он всегда принадлежал ей.

Это она схватила меня, толкнула на ту скамейку и оседлала мои колени, чтобы я не ушёл. Не то чтобы я мог после этого момента.

Невидимая нить связывала нас вместе, и, черт, ничто не могло её разорвать.

Ну и что с того, что в какой-то момент мы были братом и сестрой? По-моему, она была моей ещё до того, как это произошло.

Ну и что с того, что сначала она была помолвлена с этим ублюдком Эйденом? Это никогда не было реальным. Она и я реальны. На самом деле, мы всегда были реальными. Это могло начаться, когда она пролила на меня свои блестящие слезы, или, когда впервые поцеловала меня в щеку, или, когда спасла меня в первый раз, точно так же, как я спас её.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты не спас меня в первый раз. — сказала она мне на днях, когда мы отдыхали у бассейна в доме её родителей.

На ней было бикини, и я отвлёкся, думая о том, как заставить её снять его, но в то же время я не хотел, чтобы кто-нибудь из персонала видел её обнажённой. Мне даже не нравится, что они видят её в бикини.

Я поправил очки и наклонил книгу «Калила и Димна». Это специальное издание в мягкой обложке, которое она подарила мне на мой день рождения после того, как ублюдок Ронан сжёг мою предыдущую книгу в приступе ревности.

— Да, я это сделал.

— Нет, ты этого не делал. — она впилась в меня взглядом, и, хотя на ней были огромные тёмные очки от Шанель, я почувствовал злобу в её голубых глазах. — После того, как ты поцеловал меня, когда нам было четырнадцать, ты сказал, что я не так уж плоха по сравнению с другими.

Я улыбнулся.

— Ты помнишь это.

— Конечно, помню, придурок. Это был мой первый поцелуй.

— Это был и мой первый поцелуй тоже.

— Но ты сказал…

— Я сказал это только потому, что твой первый вальс был с Эйденом.

Моя кровь все еще кипела, думая об этом. Этот ублюдок будет расплачиваться за это всю оставшуюся жизнь.

Губы Сильвер растянулись в улыбке, прежде чем она прочистила горло.

— Ты... ты невероятен.

— Это должно быть новостью, Бабочка?

Она сняла очки, открыв свои тёмно-синие глаза, затем встала со стула и оседлала мои колени, совсем как в тот день в парке. Вид снизу был таким же — неземным и захватывающим дух.

Она убрала мои авиаторы, потому что, как она всегда мне говорила, ей нравится видеть мои глаза — или, скорее, видеть себя в моих глазах.

– Значит, я была твоим первым поцелуем. — пробормотала она.

— Да.

Она вздёрнула подбородок.

— И последним.

— И последним.

Затем я поглотил её, пока Синтия не присоединилась к нам и не обломала меня.

Она делает это время от времени, просто чтобы увидеть мою реакцию, и я делаю это с ней при каждом удобном случае, когда она хочет побыть наедине с Себастьяном.

Что? Иногда я действительно держу обиду.

Вот почему Эйден сегодня мой шафер. Это не из-за его навыков — которые, кстати, ужасны, а потому, что я хочу, чтобы он увидел, что Сильвер моя. Возможно, когда-то он был её фальшивым женихом, и я не могу это стереть; однако я могу заставить его смотреть, как я женюсь на ней.

Не то чтобы его это волновало, так как у него есть Эльза, но мне нужно закрепить этот момент. Все эти годы я думал, что она принадлежит ему, молча страдал, и не хочу когда-нибудь снова испытать эти чувства. Чувство, когда меня загоняют в угол, пока я не смогу спать по ночам.

Мои мысли останавливаются, когда Сильвер появляется в проходе, её рука в перчатке лежит на руке Себастьяна.

Я восхищаюсь тем, как свадебное платье облегает её изгибы, когда песок перемещается под её ногами, оставляя за собой следы. Мой взгляд поднимается снизу-вверх, пока меня не захватывают яркие глаза. Она улыбается так застенчиво, но решительно, как она делала, когда мы были молоды.

Наша свадьба состоится на маленьком пляже в том же французском городке, где я впервые поцеловал её, держал за руку и гулял, положив ладонь ей на спину перед людьми.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В первый раз, когда мы были свободны, даже несмотря на то, что пережили потерю нашего нарождённого ребёнка. В первый раз Сильвер поцеловала меня, не сдерживаясь. Это было также, когда мы вместе делали наши татуировки.

Теперь мы снова вспоминаем эти моменты в памяти. Только теперь это на виду у всего мира. Мы были на публике в течение некоторого времени, но брак скрепляет сделку раз и навсегда.