Алекс Новиков - Английские эротические новеллы

— Больно! — Мольбы и рыдания сменились жалобными всхлипываниями. Алисин вздрагивала всем телом, а раскрасневшееся лицо спрятала в подушку. — Пощадите!

«Пресвятая дева, — молилась она, — за что мне ниспосланы такие мучения?»

Желание поиметь подарок от Эллин овладевало Мартиным. Но, кроме влечения к близости у рыцаря было желание любоваться нежным телом собственной жены, восхищаться гармонией его движений.

— Похоже, хватит! — Мартин швырнул измочаленные прутья в угол комнаты и полюбовался проделанной работой.

— Славно ты ее отделал! — Улыбнулась Эллин. — Ну что, лисичка, ты поняла, что будет с тобой в случае строптивости?

Алисин лежала на кровати, обнаженная, распростертая, и украшенная полосками лучше, чем та трактирная девочка на козлах: на боках, куда попадали тонкие кончики веток, показались капельки крови.

«Теперь моим телом воспользуется мужчина, — думала Алисин, — моя жизнь кончена! Пусть делают со мной все, что хотят. Я отдамся, а потом утоплюсь!»

Розги действительно помогли научить бедняжку покорности. Теперь подарок не сопротивлялся и был готов на все, рассчитывая умереть на утро…

Мартин не стал переворачивать Алисин на спину и освобождать из петель. Для англичанина той поры это не был обычный способ обнимать женщину, но для Мартина, побывавшего на востоке и видевшего интересные картинки в богопротивных книгах, любовь была искусством, не терпевшим однообразия.

— Ну, малышка, а теперь покатаемся! — Мартин придавил Алисин всем своим весом к кровати и уткнулся лицом в рыжие волосы.

Огромное естество вонзалось в нее, вызывая до селе неизвестные ощущения, усиленные зудом и болью на нежных частях тела. Алисин рыдала в расшитую шелком подушку, судорожно кусая ее.

«Вот так-то лучше! — Мартин занимался самой приятной для мужчин работой. — Права оказалась моя Эллин! Тело после порки стало нежным, горчим и удивительно вкусным!»

Нежное тело по желанию Эллин, было отдано на заклание, как жертвенный агнец на алтаре.

«Вот тебя бы так, розгами, — думала Алисин, повернув голову к Эллин, — ты бы по-другому себя вела!» И тут девочка впервые обратила внимание, что на теле госпожи достаточно много следов от не так давно перенесенных экзекуций. «Похоже, и ты знакома с поркой не понаслышке, злорадно подумала девушка. Мало тебе досталось!»

— Простушка, — Эллин внимательно наблюдала за реакцией Алисин, — ты должна привыкнуть к тому, что исполнение супружеского долга, включает созерцание и прикосновение ко всем тем местам, которые женщина прячут под одежду. На брачном ложе стыду не место!

«Порка ей пошла явно на пользу! — подумал рыцарь. — Теперь приступим к самому вкусному! Ни разу мне еще не доставалась девственница!»

Он несколько раз глубоко вздохнул и приподнялся на локтях. В таком положении девушка была полностью доступна, а поднявшееся мужество новобрачного требовательно упиралось ей в ягодицы.

«Он будет использовать меня, как захочет! — Поняла несчастная Алисин. — С этого момента я себе не принадлежу! Мое тело станет сосудом греха! Гореть мне в геенне огненной!» И эта мысль показалось ей страшнее, чем что-либо еще. «Самоубийцам все равно закрыть путь в царство Небесное!»

— Хватит собираться, — ворчал портрет прадедушки, — с первым лучом солнца мне предстоит отправиться в Ад, и я не увижу самого интересного!

Свечи начали заплывать, сначала одна погасла, потом вторая, к аромату весенней ночи примешался запах горячего воска, а несчастная Алисин, прижатая к кровати лицом вниз ощутила острый запах здорового мужского тела.

«Хорошо он поставил ее в замок, — думала Эллин, — залез на девчонку как породистый бык на телку!»

— Прошу вас, — девушка жалобно всхлипывала, — милосердия!

Большими пальцами Мартин прикоснулся к соскам Алисин и обнаружил, что они затвердели. Она вскрикнула и обмякла.

«Господи, — подумал Мартин, — я больше не могу терпеть!»

Мартин за свою военную службу побывал в разных переделках и преодолевал сопротивление многих женщин. Это и зазевавшиеся перепуганные крепостные крестьянки, и горожанки, не говоря уже о смуглокожих пленницах, и знал, как на смену твердому сопротивлению приходят неудержимая дрожь и беспомощная слабость, а тут ремни облегчали задачу.

«Что же он медлит? — не понимала девушка, чувствуя руки Мартина на своем теле. — Неужели он снова будет меня бить?»

Алисин довольно наслышалась о том, что происходит в спальне от подруг, от мамы, и от веселых служанок. Вдобавок, она не раз видела, как спариваются животные. Боль между ног была пустяковиной по сравнению с поцелуями розог. Сейчас она была в положении телки, приведенной к племенному быку на случку.

— Мартин, — прошептала Алисин, закрыв глаза, — видит Бог, как я тебя и Эллин ненавижу! Мое тело в твоих руках, делай скорее!

Она почувствовала, как что-то огромное давит между ног, и стало очень-очень больно.

Последняя, самая толстая свеча не успела догореть и до половины, как девочка Алисин издала звук, похожий на тихий стон, и вновь стало тихо.

По шелковой простыне растеклось пятнышко темной крови…

Портрет дедушки Максимилиана расплылся в довольной ухмылке. «Сегодня не самый плохой день вечности, — думал он, — эх, грехи мои тяжкие!»

Алисин жалобно всхлипывала, уткнувшись лицом в кровать, но где-то там, в потаенных углах души ангел-искуситель шептал:

— А ведь тебе понравилось! Толи еще будет!

Обесчещенная Алисин вздрогнула и расслабилась. После пережитого она считала себя грешной и испорченной, а свою душу погубленной раз и навсегда. Слезы текли из глаз несчастной, тело мелко вздрагивало.

Мартин решил приласкать жену, устроившую такой великолепный свадебный подарок, но и малютку Алисин ему не хотелось оставлять с ощущением боли и обиды. Она больше не плакала, но что бы и как бы он ни шептал ей, каменно молчала.

— Алисин! — Он опустился на нее всем телом и вновь зарылся лицом в ее волосы.

— Да, сэр рыцарь.

— Тебя отвязать? — Он шлепнул девушку по исполосованной попе. — Или еще розог?

— Пожалейте! Не надо меня бить! Я обещаю, что буду послушной!

Алисин освободили из петель и велели лежать на краю ложа. Она смотрела в закопченный потолок без мыслей, без чувств.

— Ты успокоилась? — Эллин смотрела на слезы в глазах девушки. — Хватит мочить слезами подушку! К деду в склеп захотела?

— Не надо ее в склеп! — муж решил, что, получив удовольствие, необходимо успокоить девчонку, хотя, возможно, как раз в его утешении она меньше всего нуждалась.