Тление - Лорел Гамильтон

— Ага.

— Зачем?

— Чуть ранее этой ночью он ощутил всплеск силы Жан-Клода. Нарцисс убежден, что Жан-Клод намерен взять себе второго зверя зова, — ответил Кастер.

— Я уже выбрал себе золотого тигра в качестве моего следующего moitié bête, — заметил Жан-Клод.

— Нарцисс велел нам остановить тебя и не дать тебе выбрать кого-то еще прежде, чем он сюда доберется, — сказал Геофф.

— Ты никому из нас не начальник, — осадила его я.

— Я в курсе, — ответил Кастер. — Проклятье, мы оба — твои телохранители, и мне реально неловко, что Нарцисс приказал нам вмешаться, но в противном случае он потребует с нас фунт-другой мяса, и это не метафора, Анита.

— Нарцисс желает убедиться в том, что в этот раз гиены не останутся за бортом, — добавил голос из коридора. Мы обернулись, чтобы увидеть, как к нам направляется Кейн.

41

На Кейне был шелковый коричневый халат. Приятная вещь, и я хорошо знала, насколько приятная, потому что именно я подарила ее Ашеру на Рождество, когда мы с ним еще были близки. Оттенок был теплым и хорошо сочетался с его золотистыми волосами, а осенний подтон шел к его бледной коже, но на Кейне все это смотрелось просто неправильно. С его черными волосами и смуглой кожей стоило носить что-нибудь из ярких самоцветных оттенков, вроде королевского голубого или красного. В общем, если и можно было сделать его менее привлекательным с моей точки зрения, то этот халат со своей задачей справился, к тому же, Кейн надел то, что я когда-то подарила Ашеру. Я постаралась убедить себя в том, что так вышло случайно — может, он просто схватил первое, что попалось под руку, чтобы прикрыться, однако ухмылка на его лице и то, как он огладил на себе халат, дали мне понять, что Кейн сделал это намеренно. Боже, этот парень хоть что-нибудь делает не из ревности или не назло?

Сила его зверя заструилась по коридору. Она врезалась в Кастера, и он позволил ей окатить себя и понестись дальше, однако Геофф оказался слишком неопытным, чтобы воспротивиться ей. Его внутренняя гиена среагировала, и темные глаза Геоффа сделались бледно-карими. Переплетение их энергий затанцевало на моей коже. Моя собственная гиена моргнула, проснувшись, и продемонстрировав свои бледно-карие глаза в темноте. Она вышла на свет, чтобы я могла полюбоваться ее пятнистой шкурой. Ее вытянутая морда в сочетании с неряшливыми ушами смотрелась почти комично, однако выражение ее глаз было… задумчивым, хотя она со мной и не говорила — она думала обо мне или еще о чем-то. Я подождала, пока ее сила поднимется и изменит мои собственные глаза в карамельный оттенок карего, но это не произошло. Она терпеливо сидела на месте, будто ждала чего-то, но чего?

Она ничего не сказала, но я знала, что она ждет кого-то достойного. Достойного чего? Я спросила ее. «Нас» ответила она, или подумала, или как это еще описать. В отличие от моей львицы, которая неистово жаждала самца, способного защитить нас от других львов, моя гиена не нуждалась в защитнике. Самки гиен крупнее самцов. Им не нужен кто-то большой, чтобы защитить их — они прекрасно справляются с этим самостоятельно.

Геофф рухнул на колени.

— Кейн, заканчивай — подал голос Кастер.

— Ты призовешь его зверя, — добавил Итан.

— Мне плевать, выйдет его зверь или нет.

Я посмотрела в глаза своей гиене. Клянусь, она мне улыбалась.

— Моя гиена тебе никогда не ответит, Кейн, никогда, — он был слаб, слишком слаб, чтобы стать частью нашего клана. В дикой природе мы бы погнали его прочь или вообще убили бы.

— Насрать мне на твою внутреннюю суку.

Да, убить его — отличный вариант.

— Ищут меня, ma petite, — произнес вдруг Жан-Клод.

Сперва я не поняла, о чем это он, а затем моя гиена принюхалась к воздуху. Мне показалось, что она выискивает своих сородичей, но она «смотрела» в сторону Жан-Клода.

— Ты ощущаешь гиен, как ощущаешь льва и золотого тигра, — догадалась я.

— Oui, Нарцисс пытается принудить меня сделать выбор.

— Ты позвал золотого тигра, и вот я здесь, — вмешался Дев.

— Он зовет гиену, я это чувствую, — сказал Кейн.

— У меня глаза разбегаются, — признался Жан-Клод.

Я уставилась на него.

— Ты все еще чуешь гиену.

— Выбор еще не сделан, — ответил он.

— Нет, — вновь вмешался Дев. — Сейчас мой черед.

Кастер опустился на колени рядом с Геоффом, повторяя ему, чтобы тот, мать его, держал себя в руках и не смел перекидываться. Сила возросла на ступеньку выше, когда Кастер поднял на меня свои гиеньи глаза на человеческом лице. Я ждала, что моя внутренняя гиена присоединится к веселью, но она спокойно сидела на месте. Она была серьезна — Кейн недостаточно крут, чтобы заинтересовать ее, даже теперь, когда его сила прокачалась из-за меток Ашера.

— Хватит, — сказал Ричард, и его сила заполнила воздух вокруг, как солнечные лучи, осветившие лес — теплая и гостеприимная. Я понимала, что он пытается успокоить бурление энергий в коридоре, но теплой весенней прогулки по лесу было недостаточно, чтобы дать отпор Кейну и силе Ашера.

Сила Ричарда угасла, и теперь все, что ощущалось в коридоре — это гиены. Геофф рухнул лицом в пол, кожа у него на спине пошла волнами и начала трескаться. Кастер упал на четвереньки рядом с ним. Его голос был так напряжен, что каждый слог давался ему с трудом, будто он сражался сам с собой за возможность говорить по-человечески:

— Не-мо-гу-сдер-жать-се-бя.

Кастер не был слабаком, так чего ж его так подкосило? И тут я почувствовала другую вампирскую силу, и если у нас тут Кейн, то это мог быть только…

— Ашер, прекрати это! — рявкнул Жан-Клод.

Ашер шел по коридору и его золотистые волосы развевались вокруг его лица, словно он присутствовал на какой-нибудь фотосессии и его специально обдували воздухом, так что каждый шрам был обнажен, и даже более того — на нем не было рубашки, только шелковые пижамные штаны. По собственной воле он никогда не являлся на публику обнаженным до такой степени, потому что шрамы спускались по его груди и животу, и смотрелись так, словно его кожа оплавилась и покрылась глубокими рытвинами — волнами плоти, застывшей навечно, чтобы напоминать ему о худшем дне в его жизни. На ощупь они были такими же грубыми, какими казались — я это знала, потому что исследовала каждый дюйм. Ашер был уверен в себе, когда речь была о его лице, но с остальными шрамами