Райчел Мид - Золотая лилия

— Нет, — отрезал Трей, строго и даже грубовато.

Я ощутила надежду.

— Ты решил уйти?

По лицу Трея трудно было распознать его чувства, но счастливым он не выглядел.

— Они нас изолировали — меня с отцом. Мы теперь изгои.

Я оцепенела. Мне не нравились ни сами Воины, ни причастность к ним Трея, но к такому повороту событий я точно не стремилась.

— Это из-за меня?

— Нет. Да. Не знаю. — Трей пожал плечами. — В какой-то степени. Они не винили ни тебя лично, ни твою организацию. Черт, они жаждут объединиться с алхимиками! Воины считают, ты просто ошиблась, как вам свойственно. А вот я… настоял на том, чтобы тебя приняли. Я поклялся, что все будет в порядке. Поэтому они и винят меня в том, что правосудие не свершилось. Других тоже обвинили — совет за соглашательство, охрану за то, что не остановили налет, — но мне от этого не легче. В изгнание отправили только меня с отцом.

— Извини, пожалуйста. Просто невероятно, что подобное могло случиться.

— Да уж, — вздохнул он. — В определенном смысле они правы, — рассудительно продолжил Трей, но вид у него был несчастный. — Ведь я тебя привел. Я виноват. Они наказали за мой проступок отца. А это самое плохое.

Трем пытался говорить непринужденно, но я понимала, каково ему на самом деле. Он всегда старался, чтобы отец был доволен им, а в результате сделался причиной его унижения. Следующие слова Трся подтвердили мое предположение.

— Воины были для отца всем. Теперь его вышвырнули… Он очень тяжело перенес приговор. Я найду способ вернуться — ради него. У тебя случайно нет на примете стригоя, которого нетрудно замочить?

— Увы, — покачала головой я. — Вообще-то подобных стригоев не бывает. — Я заколебалась, не зная, как быть дальше— Трей, что это значит для нас? Выходит, мы не можем быть друзьями, если я разрушила дело всей твоей жизни?

Трей улыбнулся — почти как прежде.

— Ерунда. Я же сказал — я вернусь к ним. Возможно, и не посредством убийства стригоя. Попробую навести мосты между алхимиками и Воинами. Вдруг мы вместе сработаемся? Это добавит мне очков.

— Желаю успеха, — дипломатично заметила я, хотя и не верила, что объединение станет реальностью в ближайшем будущем.

— Короче, я что-нибудь придумаю, нечто крутое, чтобы Воины заинтересовались и пустили нас с отцом обратно. Я должен. — Трей снова погрустнел, но потом заставил себя снова улыбнуться. — А представляешь, что самое кошмарное? Я теперь не смогу пригласить Ангелину на свидание. Общаться с тобой — это одно, но, хоть я и изгой, мне нельзя рисковать и завязывать отношения с мороями или дампирами. И, разумеется, встречаться с ними. Я ведь догадывался, что Ангелина — не человек, но раньше мог делать вид, будто ничего не понимаю. А после налета на арену такой трюк уже не пройдет. Воины действительно их терпеть не могут. Ни дампиров, ни мороев. Они бы с удовольствием всех извели, только думают, есть пока кое-что поважнее.

От его слов меня пробрала дрожь. Я вспомнила бесцеремонное замечание мастера Джеймсона, что, дескать, со временем мы и до мороев доберемся. Алхимики, конечно, не питали особой любви к дампирам и мороям, но отнюдь не рвались изничтожить их.

— Мне нора. — Трей запустил руку в карман и, к моей радости, вытащил мой мобильник. — Наверняка его тебе не хватает.

— Да! — Я нетерпеливо схватила телефон и сразу его включила. Я уже не надеялась получить его обратно и скрепя сердце намеревалась купить новый. Хотя этому мобильнику было всего три месяца, он уже вышел из моды, но мне не хотелось его менять. — Спасибо, что сохранил. Ого! — Я взглянула на дисплей. — Здесь миллион сообщений от Брэйдена!

Мы не разговаривали с Брэйденом с того самого вечера, когда узнали о похищении Сони.

К Трею вернулся тот проказливый вид, который мне так нравился.

— Давай отвечай. Истинная любовь не ждет.

— Неужели? — Я раздраженно покачала головой. — Рада была тебя видеть.

Трей вознаградил меня широкой ухмылкой.

— До встречи!

Оставшись одна, я написала Брэйдену: «Извини за молчание. Три дня была без телефона». Ответ последовал незамедлительно. «Я на работе, скоро перерыв. Подойдешь?» Я задумалась. Поскольку сию секунду мне не требовалось никого спасать, я подумала, что могу встретиться с Брэйденом. Я послала смс: «Выезжаю из Амбервуда».

Когда я добралась до «Спенсера», Брэйден уже приготовил мое любимое латте.

— Я рассчитал, когда его нужно сделать, чтобы кофе был горячим к твоему приходу.

— Спасибо! — поблагодарила я, принимая чашку. Я чувствовала себя слегка виноватой — ведь я больше обрадовалась кофе, чем Брэйдену.

Он сказал второму баристе, что может устроить себе перерыв, и провел меня к дальнему столику.

— Наверное, ты заглянула в «Спенсер» ненадолго, — произнес Брэйден. — Я понимаю, у тебя, наверное, много дел.

— Вообще-то все улаживается, — сказала я.

Брэйден глубоко вздохнул, и на лице его отразилась уже знакомая мне смесь решимости и беспокойства.

— Сидни, — официальным тоном произнес он, — нам больше не следует встречаться.

Я застыла с чашкой у самого рта.

— Что?

— Понимаю, для тебя это наверняка будет потрясением, — добавил Брэйден. Должен признаться, что и для меня все также непросто. Но в свете недавних событий стало ясно — ты еще не готова к взаимоотношениям.

— Каких событий?

Брэйден серьезно кивнул.

— Связанных с твоей семьей. Ты нарушила множество наших договоренностей и предпочла быть с ними. Хотя твоя преданность семье заслуживает восхищения, я уже не могу выносить настолько непрочных отношений.

— Что ты имеешь в виду? — Я нашла ключевое слово. — Погоди, дай уточнить. Ты меня бросаешь?

Брэйден задумался:

— Да. Можно сказать и так.

Я ожидала от себя сильной эмоциональной реакции. Горя. Ощущения разбитою сердца. Хотя бы каких-то чувств. Но я просто была озадачена и удивлена. Я хмыкнула.

Этого оказалось достаточно для бурною отклика со стороны Брэйдена.

— Только, пожалуйста, не надо ничего усложнять сверх меры! Я искренне восхищаюсь тобой. Ты — самая умная девушка, которую я когда-либо встречал. Но я не могу встречаться с таким безответственным человеком.

Я уставилась на него:

— Безответственным?

Брэйден кивнул:

— Да.

Внезапно меня охватил неудержимый смех. Непонятно, где он зародился — то ли в животе, то ли в груди. Я не могла остановиться. Пришлось поставить чашку на стол, иначе я бы разлила свой латте. В конце концов мне пришлось закрыть лицо руками, чтобы вытереть слезы.