Невестка слепого барона - Полина Ром

и рассказывать нашу легенду его величеству. Все же я несколько лет почти постоянно находился рядом с принцем и понимал, что король не только поверит нашей сказке, но и начнет предпринимать необходимые меры.

Так что вскоре нам предстояло узнать, как поведет себя герцог. Искра, похоже, над такими проблемами даже не думала – танец полностью захватил ее внимание.

Нарушение приличий герцог обнаружил не сразу. В одном из танцевальных па он неторопливо опустился на колено, поднял левую руку вверх и обвел свою даму вокруг себя. Потом встал, сделал два шага в центр зала, хлопнул в ладоши и сделал два шага назад…

А вот после этого колонна развернулась и пошла в обратном направлении. Танец закончился. Герцог отвел свою даму не на место, а к герцогине, и женщины несколько минут о чем-то весьма дружелюбно разговаривали. Его светлость же уселся на место и по-простецки смахнул пот со лба прямо рукавом камзола. Все же его светлость был немолод по местным меркам и полноват.

Следующий танец был еще более целомудренным, и потому в кругу танцующих появились молодые девицы.

Большая часть гостей стояла группами. И хотя неловкости я не чувствовал, но прекрасно понимал, что знакомиться с нами никто не собирается. Клэр же, к моему огорчению, немного расстроилась:

-- Освальд, а если местные нас так и не примут?

Я слегка пожал плечами и ответил:

-- Им будет сложно это сделать.

-- Почему ты так думаешь?

-- Высокие урожаи, хорошо вооруженная и натренированная личная армия, оживившаяся в графстве торговля…

Все это не даст им возможности игнорировать нас. Рано или поздно они захотят понять, в чем дело и почему мы так удачливы. Уверен, уже сейчас некоторые обсуждают, почему урожай у нас при таких хреновых погодных условиях лучше, чем в других землях. Они, разумеется, будут злиться и завидовать, но приедут учиться. Ну, может быть, не сами лично, но, как минимум, начнут подсылать с какими-нибудь делами своих управляющих.

Даже то, что я частично успел подготовить семена в этом году, привело к сильному уменьшению количества сорняков. Конечно, Клэр, новости здесь распространяются медленно, но, думаю, те, кто посообразительнее, уже знают.

Его светлость, герцог Бальгер оказался даже умнее, чем я ожидал: он совершенно точно заметил, что в первом танце мы с Клэр шли не на своих местах. Однако он не стал хмурить брови или выговаривать провинившимся баронам. Герцог поманил к себе рыхлого и седого толстяка графа Крогге и, ласково улыбаясь, что-то тихонько выговорил ему, слегка погрозив пальцем. Толстяк Крогге почтительно и торопливо кланялся, прижимая руку к роскошному камзолу в том месте, где под слоями жира должно было находиться сердце.

После этой интимной беседы граф Крогге подошел к одной из компаний, где стоял еще один граф, имени которого я, увы, не запомнил, и с кислым лицом начал объяснить что-то двум высоким крепким баронам, до этого весело смеявшимся графским шуткам.

Мы с Клэр честно оттоптались-отскучали бал, но вынуждены были встать в колонну на последний танец. Это снова была баханда, но в этот раз его светлость остался сидеть на троне, а герцогиню Жозефину пригласил какой-то дальний родственник герцогской семьи, и теперь она возглавляла танцоров. В этот раз, когда мы подошли к колонне, чтобы занять места, между нами с Клэр и герцогиней с родственником стояло ровно четыре пары – все местный графья, прибывшие на бал. А уже за нашей с Искрой спиной торопливо перегруппировывались, пятясь назад, бароны со своими спутницами: его светлость сумел восстановить порядок.

«Ну, что ж, похоже, герцог прекрасно разбирается во всех этих мелких подковерных игрищах и достаточно умен, чтобы не конфликтовать с «любимцем» короля. Осталось только убедить их в нашей легенде, и дальше можно будет жить спокойно…».

Глава 22

КЛЭР

Кардинала Марионе я видела впервые. Это был немолодой мужчина с несколько желчным, худым и узкогубым лицом. Тяжелое одеяние из темно-красного шелка казалось слегка потрепанным и скомканным. Подол облачения был забрызган пятнами засохшей грязи.

«Интересно, где он зимой такую грязюку нашел? И потом, разве кардиналы пешком ходят?» – я почтительно поклонилась и шевельнула губами над протянутой мне чуть скрюченной рукой с раздутыми суставами. Перстень, который принято было целовать, маслянисто блеснул перед глазами огромным фиолетовым камнем.

«Похоже, аметист и здесь – камень кардиналов и архиепископов.».

Если герцога с его гостем и удивило мое присутствие, ни тот ни другой никак это не выразили. Его светлость только посмотрел на приведшего нас лакея и тихо сказал:

-- Стул для госпожи графини, Парсон.

Стол, надо сказать, был накрыт весьма скромно: небольшое блюдо с холодным нарезанным ростбифом, плоская тарелка, на которой лежали очищенные зубчики маринованного чеснока и странно нарезанный хлеб. Я не сразу поняла, в чем дело, а потом сообразила: с буханки срезаны корки. Взглянув на запавшие щеки кардинала, я догадалась: «Похоже, у его преосвященства не хватает зубов! Интересно, он старше, чем кажется, или же просто не следил за зубами?».

Лакей поставил перед нами с мужем по дорогому стеклянному кубку в медной оплетке, налил туда вина и бесшумно исчез. Я машинально протянула руку за вином и сделала крошечный глоток: «Легкое совсем…и довольно кислое. Даже странно, что герцог пьет такое простецкое вино.». Первым заговорил его преосвященство, обращаясь к Освальду:

-- Сын мой, наш дорогой герцог сообщил мне, что ты желаешь поговорить. Мы готовы выслушать тебя. Думаю, раз уж ты привел сюда свою супругу, то дело касается и ее тоже?

-- Так и есть, ваше преосвященство и ваша светлость, – Оскар кивнул, подтверждая догадку кардинала, но обращаясь сразу к обоим собеседникам. – Жена моя видела столь необычный сон, что мы засомневались с ней: не видение ли это, посланное нам свыше? Однако силы, показанные в этом видении, столь могущественны, что обсуждать это с нашим батюшкой мы просто не рискнули.

И герцог, и кардинал с легким интересом посмотрели на меня, переглянулись, и его светлость несколько снисходительно, с мягкой улыбкой произнес:

-- Что ж, графиня Ваерман, расскажите нам, что вас встревожило.

Я вздохнула, показательно перекрестилась, еще раз глотнула из кубка, понимая, что назад дороги уже нет и заговорила:

-- Мне снилось, почтенные господа, что я гуляю в осеннем саду. Солнышко хоть и светит, но не обжигает.

Деревья вокруг наполовину облетевшие, но на части из них, наоборот, только распускаются весенние цветы. Небо чистое и высокое, без туч и облаков. Место совершенно незнакомое и очень