Сошествие в Аид - Хейзел Райли

— Не за что, прекрасная Персефона.

Мы отстраняемся. Я стараюсь выкинуть из головы, как он меня назвал. Гермес усаживается на край кровати, закидывает ногу на ногу. Я понимаю намёк — пора примерять. Возвращаюсь в ванную и влезаю в платье. Не знаю, как он угадал размер, но сидит оно идеально. Макияжа ещё нет, волосы — кошмар, зато от отражения в зеркале невозможно оторваться.

Когда выхожу, Гермес поднимает голову. Увидев меня как следует, он таращится во весь глаз:

— Клянусь всеми изменами Зевса… Ты просто волшебна, Маленький Рай.

Я опускаю голову, пряча румянец. Гермес встаёт, поддевает мой подбородок пальцем и заставляет встретиться с его глазами:

— Никакого смущения, Хейвен, — приказывает мягко. — Ты красивее богини. Держись, как богиня. Выйди на бал с гордо поднятой головой, уверенная, что тебе всё по плечу. Поняла?

Я киваю. — Спасибо, — шепчу.

Он треплет мне волосы, как щенка, и указывает на кровать. В сумке — косметичка и плойка. Полчаса он колдует над моими волосами и лицом. Я не задаю вопросов, просто доверяюсь его вкусу… хотя этот жёлтый костюм вызывает лёгкое подозрение и головную боль.

— Готово! — объявляет он, отступая, чтобы полюбоваться. Если раньше в его взгляде было восхищение, то теперь — чистое благоговение.

Что означает одно: обычно я выгляжу так себе.

— Ну как? — спрашиваю.

Он прикусывает губу, пытаясь сдержать улыбку. — Теперь я понимаю, как тебя видит мой брат, — шепчет. — Богиней. Только он, возможно, думает так даже без платья и макияжа.

Я подскакиваю и бегу к зеркалу. Нет, это правда чудо. В отражении смотрит девушка с глазами, полными уверенности. Гермес лёгким макияжем заставил их сиять в тон блёсткам платья. Чёткая красная стрелка, губы — нежный нюд. А мои медные волосы струятся мягкими волнами по плечам и груди.

Гермес появляется за спиной, аккуратно убирает пряди назад.

— Такую спинку надо показывать. Телефон уже наготове, чтобы снять реакцию Хайдеса.

Я закатываю глаза, но улыбаюсь.

— Герм…

— Да-да, а мог бы сказать и «стояк Хайдеса».

Я всё ещё смеюсь, застёгивая золотые босоножки на гигантском каблуке. Нога уже ноет, но я решаю держать вид, будто всё отлично.

Гермес ждёт у двери, подставив руку. Я не думаю о том, что не Хайдес ведёт меня на бал. Не важно. Мне хорошо, что рядом Гермес.

Мы минуем зал и входим в длинный коридор, полный колонн и золота. В конце — огромные створки с рельефами. Два охранника кивают Гермесу и распахивают двери.

Наверху мраморной лестницы открывается зал. У меня перехватывает дыхание. Потолок расписан мягкими красками: сцены из мифов. Кронос, пожирающий детей. Рея, прячущая Зевса. Зевс, восстающий против отца и свергающий титанов. Их изгнание в Тартар. Зевс, Посейдон и Аид делят мир: небо, море и подземное царство. Афродита рождается из пены морской — дивное зрелище. И, наконец, я нахожу то, что ищу: Аид похищает Персефону, а потом — Персефона на троне, Аид склонён перед ней, в почтении. Картина так прекрасна, что я могла бы смотреть вечно.

Гермес кашляет в кулак:

— Хейвен? Нам пора.

Мы всё ещё скрыты от множества гостей, но я поднимаю голову, как он учил, и начинаю спускаться. Я уже чувствую взгляды, но не поддаюсь искушению обернуться.

Внизу — знакомые каштановые волосы. Аполлон беседует с Афродитой, бокал в руке. Первая замечает меня она: улыбается и говорит брату. На нём прозрачная чёрная рубашка, сквозь которую проступают татуировки, рукава с буфами, сзади бант.

В тот миг, как зелёные глаза Аполлона встречаются с моими, он замирает. Бокал завис на полпути к губам. И — впервые — он не прячет взгляд. Только лёгкий румянец выдаёт его.

Магию разрушает Гермес:

— Ну что, ребята, видали, какая богиня наша Хейвен сегодня?

Афродита не уступает. Хотя рядом с ней я — куриный наггетс рядом с лобстером. Её розовое атласное платье обтягивает каждую линию тела. Лёгкий макияж, цветок в волосах — и выглядит она убийственно.

— Ты прекрасна, Хейвен, — говорит она.

— Спасибо. Ты гораздо красивее.

Она закатывает глаза.

— У меня своя красота, у тебя своя. Не обесценивай. Держи голову прямо и…

— И заставь Хайдеса пожалеть, что не надел штаны пошире, — вставляет Гермес. Он выхватывает бокал из руки Аполлона, всё ещё зачарованного мной, опрокидывает в себя и возвращает.

Афродита бросает взгляд на брата — и увлекает Гермеса под руку, утаскивая Аполлона с собой, прежде чем тот успевает возразить.

— Ну… — начинаю я.

— Ты восхитительная, — вырывается у Аполлона, будто сам он этого не заметил.

Я замираю. — Что?

Он несколько раз моргает, словно возвращаясь в реальность. Оглядывается, качает головой, потом кивает на меня:

— Платье. Оно восхитительное.

Я уверена, что услышала «восхитительная» — и что комплимент был обращён ко мне, а не к ткани, но вслух это не озвучиваю. Мне и так неловко: красивейший парень не отрывает от меня взгляда, прикусывает губу и сжимает челюсть.

— Хочешь выпить? — предлагает он.

Я киваю и иду за ним, хотя внутри пульсирует один-единственный вопрос: где Хайдес? Аполлон идёт рядом, заслоняет меня от толпы гостей. И, к моему облегчению, никто особенно не интересуется мной. Я просто одна из многих. Весь их интерес достаётся исключительно ему.

Я скольжу взглядом по залу, пока Аполлон достаёт мне бокал. В углу играет оркестр, исполняя знаменитые мелодии в классической обработке. Я безошибочно узнаю «Bohemian Rhapsody» Queen. Кто-то уже танцует, но большинство гостей стоят по сторонам, щеголяя в дорогих нарядах и обсуждая своё.

И вдруг я их замечаю. Кронос и Рея. Они буквально сидят на тронах — его выше, её чуть ниже. На помосте с четырьмя ступенями, держась за руки, они наблюдают за каждым движением в зале. Взгляд Кроноса сразу же находит меня, губы изгибаются в улыбке. Он кивает, и я отвечаю тем же.

И это ощущение мне не нравится. Потому что вместо изумления я испытала лёгкую зависть. Мне самой захотелось сидеть на троне, выше всех остальных, в красоте, которую дарит власть.

Под носом возникает бокал. Я поднимаю глаза, чтобы поблагодарить Аполлона, и вижу его. Точнее — их.

Хайдес и Вайолет. Точнее Минта. Как бы она ни предпочитала себя называть.

Они стоят у края танцпола. Он облокотился о стену — его коронная поза. Пьёт, глядя прямо на неё, пока она что-то оживлённо рассказывает.

Я могла бы задержаться на её платье изумрудного цвета, но взгляд тянется к нему, как к маяку в тумане. Волосы зачёсаны назад, но две тонкие пряди выбились на лоб.