Щит Спэрроу - Девни Перри

Он кивнул на своего жеребца.

— Он был близнецом, родившимся преждевременно в день зимнего солнцестояния. Его сестра не выжила. Никто не ожидал, что он выживет, но, несмотря ни на что, он сделал это. Один жрец Востера сказал, что это потому, что она отдала ему свой дух, подобно тому, как Ауринда отдала часть себя, чтобы сохранить Ауреллию.

Я только что прочитала легенду о двух лунах-близнецах в одной из книг, которые дала мне Кэтлин. Хотя я знала эту историю с детства.

Согласно легенде, Ама и Ода создали небо для одной луны. Две были бы слишком тяжелыми и мешали бы Шестерке.

Но, как и во всех их творениях, все, что родилось от Ама и Оды, было близнецами.

Не желая терять свою сестру, Ауринда отрезала себе плоть, оставив в своем сердце воронку. Она отправила кратер подальше от звезд и теней. Не так далеко, чтобы он исчез, но достаточно далеко, чтобы Ауреллия могла оставаться рядом с ней целую вечность.

Кратер назывался Каландра.

Мы родились из сердца Ауринды.

И Страж дал своему коню ее имя.

Я никогда бы не подумала, что он мог так назвать коня, но теперь, когда я узнала историю, я бы тоже выбрала именно его.

— Десс, ты когда-нибудь видела жрецов Востеров? — спросила Эви.

Темы сегодняшней прогулки варьировались от имен лошадей и любимых цветов до предположений о том, как далеко она сможет забросить сосновую шишку. Каким бы тихим ни был Завьер, Эванджелина была полной противоположностью. Как и у большинства четырехлетних детей, паузы в разговоре заставляли ее нервничать.

— Да, — сказала я. — Братство часто посылало эмиссара в мой дом в Куэнтисе.

— Что такое эмзери?

— Эм-мис-сар. Это контакт или представитель. Востер назначил жреца помогать моему отцу.

— О, — Эви склонила голову набок. — Почему?

— Мой отец — важный человек.

Страж усмехнулся.

Я закатила глаза. Может, ему и не нравился мой отец, но король есть король, и даже великому и могущественному Стражу пришлось признать, что отец был важной персоной.

— Кто он? — спросила Эви.

— Он Золотой Король Куэнтиса.

Если Завьер не хотел, чтобы я делилась своим наследием с его дочерью, он должен был оставить инструкции. Но я не собиралась скрывать, кто я такая, по крайней мере, от нее. Я позволила ему скрывать детали нашего брака, но я гордилась тем, что я куэнтин.

— Что? — У нее отвисла челюсть. — Он король? Значит ли это, что ты принцесса?

— Да.

Она моргнула, пытаясь осознать услышанное. Затем ее лоб наморщился.

— Ты поэтому больше не живешь в Куэнтисе? Потому что тебя отослали? Меня тоже часто отсылают, потому что я принцесса…

Она ахнула, осознав свою ошибку. Она подняла испуганный взгляд на Стража.

— Я не хотела.

— Все в порядке. — Он заправил прядь волос ей за ухо. — Ты можешь сказать ей. Но больше никому, хорошо?

Эви кивнула, ее плечи поникли.

— Я не должна была никому об этом рассказывать, — пробормотала она.

У меня екнуло сердце.

Она была так молода, но старше своих лет. Она усвоила уроки, которые еще не должна была усвоить. Прятаться. Притворяться. Врать. Это были уроки для взрослых, а не для детей.

— Я сохраню твой секрет. — Я мягко улыбнулась ей. — И когда-нибудь я расскажу тебе все о том, почему я уехала из Куэнтиса.

О «Щите Спэрроу». О «Цепи Семерок». Обо всем, что она захочет узнать. Я ненавидела то, что так много моих собственных вопросов оставалось без ответа. Я не хотела этого для Эви.

— Папа тоже так говорит. Когда-нибудь он мне расскажет. Когда-нибудь я буду знать многое.

Страж усмехнулся и наклонился, чтобы поцеловать ее в волосы.

— Ты будешь самой умной принцессой во всей Каландре.

Эви улыбнулась ему, затем положила голову ему на грудь и зевнула.

— Что у тебя за ожерелье?

Кулон выпал из-под моей туники. Я подняла его, позволяя красному металлу блеснуть на свету, прежде чем провести большим пальцем по серебряному крылу.

— Не знаю.

— Это как?

— Я нашла его давным-давно. И не уверена, что оно значит. Но я ношу его, потому что оно красивое. — Из-за глупой надежды. Потому что оно могло принадлежать моей матери, а могло и не принадлежать.

— Ааа. — Она снова зевнула.

— Ты можешь вздремнуть. — Страж передвинулся, чтобы она могла опереться на его руку, в то время как он держал поводья Ауринды в другой руке. — Луэлла сказала, что ты плохо спала ночью.

Возможно, потому, что она была слишком взволнована, чтобы заснуть.

Эви покачала головой и снова зевнула.

— Я не устала.

Через десять минут она уже спала.

Это означало, что пришло время мне задавать вопросы.

— Откуда ты знаешь, куда идти? — В лесу не было ни дороги, ни тропинки, но я была уверена, что он знает дорогу. — Все деревья выглядят одинаково. У тебя есть карта или что-то еще, что ты запомнил?

— Если знаешь дорогу, найти ее не сложно.

Так что нет, карты там не было. Черт возьми.

— Почему Луэлла не поехала с нами? — Или няня Эви. Может быть, в Трео уже есть кто-то, кто позаботится о ней?

— Это было не нужно. Я присмотрю за Эви.

Он и ее тоже поклялся защищать? Был ли он ее нянькой, как и моей? Ну, у нее было бы двое нянек. Я не давала клятвы защищать эту девочку, но я бы сделала это ценой своей жизни.

— Где Завьер?

— Охотится.

— На монстров?

Он кивнул.

— Да.

— Это из-за Лиссы?

Его пристальный взгляд метнулся к моему.

— Кто тебе это сказал?

— Ты. В Эшморе. Когда был пьян. Прямо перед тем, как отключился на моем полу, прижавшись к моей подушке.

— О. — Он нахмурился.

Очевидно, Эви была не единственной, кто время от времени поскальзывался.

— Так ты собираешься рассказать мне об этом, или мне придется догадываться?

Лисса, должно быть, как-то связана с этой вонючей зеленой кровью и нападениями монстров, но подтверждение было бы кстати.

Он молчал, глядя прямо перед собой.

— Пожалуйста, не оставляй меня в неведении. Всю мою жизнь меня отодвигали в сторону, отвергали и не замечали.

На этот раз, когда он взглянул на меня, в его взгляде была жалость.

Я не хотела его жалости, но, если бы мне пришлось обнажиться, чтобы получить ответы, я бы рассказала ему историю всей своей жизни. Я бы объяснила, какой бесполезной принцессой была в Куэнтисе.

— Это инфекция, — сказал он хрипло, как будто ему никогда раньше не приходилось этого объяснять.

— Вот почему Эви думает, что они больны.

— Это то, что она сказала? — Он