Щит Спэрроу (ЛП) - Перри Девни

— Папа. — Джонас вскочил на ноги и столкнулся с отцом, когда они обнялись, их вещи упали в грязь вместе с ними, когда они упали на колени.

Солдаты набросились на них, пытаясь вырвать книги из его рук.

— Прикоснитесь к ним, и вы умрете. — Рэнсом, покрытый сажей, пеплом и потом, вышел из двери с такой же добычей, как у Сэмюэля.

Солдаты, умные люди, попятились.

Рэнсом положил все, что было у него на руках, рядом с Сэмюэлем, затем выпрямился, его губы скривились, а из горла вырвалось рычание.

Это был не Рэнсом.

Это был Страж.

Монстр.

Грубый. Угрожающий. Смертоносный и бесстрашный.

От его тела исходила сила, горячая, как огонь. Его тело вибрировало, руки сжались в кулаки. Он потерял контроль над собой. Но едва-едва.

— Едем. Сейчас же. — Приказ Рэмзи перекрыл рев пожара. Он заглушил крики Джонаса и всхлипывания других людей, наблюдавших за происходящим.

Люди Равалли были в полном составе, большинство из них несли ведра с водой, чтобы не дать пламени распространиться.

Солдаты попятились от Стража, от дома, который они подожгли, не нуждаясь во втором приказе от своего короля.

Ублюдок.

Это было его рук дело, как и библиотеки. По приказу Рэмзи жизнь Сэмюэля превратилась в настоящий пожар. Один-единственный пожар мог уничтожить весь этот город.

Я обернулась и увидела Рэмзи, сидящего на лошади и наблюдающего за этим фиаско с одобрением в глазах.

— Трус.

Его брови изогнулись.

— Как ты меня назвала, принцесса?

— Я назвала тебя трусом. — Вздохи за моей спиной только усилили мою ярость.

— Будь осторожна, девочка. Твое невежество бросается в глаза.

— Такова твоя истинная природа, — выплюнула я. — Только дураки и лжецы сжигают книги и дома людей.

Рэмзи наклонился вперед в седле.

Если он думал, что это напугает меня, то жестоко ошибался. Я расправила плечи и позволила двум мысленным словам отразиться на моем лице.

Пошёл. Ты.

Он выпрямился в седле.

— Мне говорили, что старшая дочь Золотого Короля слаба. Я вижу, что мои шпионы ошиблись.

Это ранило меня в самое сердце, и я подавила дрожь, не желая показывать этого.

— В моем королевстве происходит много всего, принцесса Одесса Вульф. — Он отвел от меня взгляд, в его глазах плясали огоньки, когда он посмотрел на здание за моей спиной. — Что нужно Туре, так это несколько пожаров.

— Уходи, — голос Рэнсома был низким и близким, команда прозвучала всего в нескольких дюймах от моего уха. Он стоял у меня за спиной, заслоняя своим телом жар от огня. Но не от собственной ярости.

— У тебя есть один месяц, — сказал ему Рэмзи. — Не заставляй меня возвращаться и искать тебя снова.

Месяц? Что произойдет после?

Рэмзи развернул своего жеребца и неторопливо поехал прочь, его люди выстроились в шеренги у него на фланге.

Когда последний солдат отъехал от дома Сэмюэля Хэйя, начался хаос. Люди лихорадочно трудились, чтобы потушить пожар, не дать ему перекинуться на соседние дома.

— Что он имел в виду, сказав, что у тебя есть месяц? Месяц на что? — спросила я Рэнсома. Но когда я повернулась, он уже ушел.

Сорок три

Солнце садилось в самый длинный день на моей памяти. Вчерашний пожар, казалось, случился целую вечность назад.

Мы с Рэнсомом остались в Равалли после того, как король уехал со своими людьми. Мы наблюдали, как дом Сэмюэля Хэйя превратился в груду обугленных обломков.

Угли были слишком горячими, чтобы рыться в золе в поисках чего-нибудь, что можно было бы спасти. Единственными вещами, которые уцелели были охапки, которые Сэмюэл и Рэнсом вынесли за дверь. Эти скудные пожитки теперь были погружены в шаткую повозку, которая, подпрыгивая, катила по протоптанной тропинке в сторону Эллдера.

Рэнсом ехал впереди, возвращаясь в крепость, не торопясь из-за повозки. Сэмюэл и Джонас, ехавшие рядом со мной, покидали один дом в поисках другого.

От всех нас пахло дымом. Он пропитал мою одежду и волосы. У меня пересохли глаза.

Наш маленький караван ехал всю ночь, пока мы не разбили лагерь в мрачной обстановке. Затем, с первыми лучами солнца, мы продолжили медленное путешествие в Эллдер.

Многие жители Равалли умоляли Хэйев остаться. Чтобы перестроиться. Но сердце Сэмюэля было разбито. Это было видно по каждой черточке его лица. Ему нужно было время, чтобы восстановиться. Чтобы его рука зажила после нападения лайонвиков. Чтобы справиться с надрывным кашлем, который возникал из-за того, что он вдохнул слишком много дыма.

У меня было предчувствие, что, как только он поправится, Хейи недолго пробудут в Туре.

Его соседи в Равалли не отпустили их с пустыми руками. Они предложили дополнительную еду, одежду и другие припасы. Повозка, запряженная их серой кобылой, была доверху нагружена. Джонас сидел на сундуке позади своего отца, который держал поводья.

Поездка по речной долине была пугающе тихой. Мы не встретили ни одного другого путешественника. Ни одного животного. Казалось, даже птицы не щебетали, паря над головой. Облако висело над нами, как ядовитый туман, прогоняя радость.

Каждый раз, когда я думала о Рэмзи, ко мне возвращалась ярость. У меня болели зубы от того, что я слишком сильно стискивала челюсти.

Фэйз заерзал в своей переноске, более чем готовый к свободному передвижению. У него будет шанс, как только мы доберемся до Эллдера.

Мы не будем делать остановку на заставе всадников на пони.

— Пока нет, — сказала я, почесывая его затылок.

— Я мог бы подержать его, — предложил Джонас. — Если хотите.

— Конечно. — Я кивнула, медленно пододвигая Фрею ближе к краю повозки. Затем я обеими руками протянула Джонасу моего крошечного монстра, надеясь, что это пойдет на пользу им обоим. — Вот его бутылочка.

Мальчик забрал его после того, как я выудила его из своей сумки, и, поскольку мне больше нечего было делать, потому что, если бы я продолжала прокручивать в голове ту встречу с Рэмзи, я бы закричала, я достала свой дневник.

Фрее не нужно было, чтобы я указывала ей путь. Она следовала за Рэнсомом.

Открывая обложку дневника, я постаралась, чтобы в него не попали незакрепленные страницы. Прошлой ночью, в одиночестве своей комнаты, я достала их и разложила по полу, пока они не образовали карту.

В течение нескольких недель я создавала карту.

Теперь, когда я знала, что это запрещено, что мне грозит казнь, я поблагодарила Фериуса за то, что он вдохновил меня на этот конкретный проект. Должно быть, это руководство Бога Зла заставило меня замаскировать мою карту.

Вместо того чтобы рисовать ее на одной странице, я использовала края и закоулки многих. Они накладывались друг на друга, складываясь, как пазл.

Если бы кто-нибудь нашел мой дневник, он бы нашел рисунки монстров, домиков на деревьях, гор и городов, каждый из которых был украшен несколькими элементами, которые сами по себе ни на что не походили. Но, собранные вместе, выстроенные в линию и наложенные друг на друга, это был Тура.

Вчера вечером я добавила звездочку для Равалли. Извилистую линию для этого следа. И одну галочку для лайонвика с Лиссой.

У меня не было возможности узнать, точна ли моя карта. На этих страницах невозможно изобразить Аллесарию. Сегодня эта миссия казалась мрачной. Бессмысленной. Поэтому я открыла новую страницу и начала рисовать Фэйза.

— Над чем вы работаете? — спросил Сэмюэл.

— О, это всего лишь набросок. — Я подняла картинку, чтобы он мог разглядеть грубые очертания лица Фэйза.

— Очень похоже. У вас талант.

Кто-нибудь когда-нибудь называл меня талантливой? Не наставник или учитель. Только не отец. Только не Марго. Мои рисунки раздражали их. В другой день я бы сияла от счастья. Сегодня любое проявление гордости было подавлено нашим настроением.

— Спасибо. — Я улыбнулась ему, затем убрала дневник. Даже рисование не могло отвлечь меня от мыслей о том пожаре. — Мне жаль, Сэмюэл.