Мисс Эндерсон и её странности - Анастасия Зарецкая

— Он выдвигает обвинение мисс Эндерсон. В то время как нужна была Бентону Нилту именно вы, мисс Меллиган. Чуете несостыковку? Думаю, он будет навить на то, что мисс Эндерсон — это тот человек, который не имеет к истории никакого отношения. Если бы Бентону Нилту нужна была мисс Эндерсон — и именно за излишний интерес к мисс Эндерсон Бентон бы перед самой мисс Эндерсон и расплатился, то грамотный адвокат смог бы свести всё к самообороне. Но сейчас выходит так: мисс Эндерсон в этой истории является случайным лицом. Беззащитным, я бы даже сказал, лицом.

Воган Спрейк перевёл взгляд на Лесс, и Кей тоже посмотрел в её сторону — но так, чтобы сама Лесс этого не заметила.

И Лесс произнесла — тихим, но уверенным голосом:

— Если я виновна — я готова понести наказание.

— Ты не виновата, — произнесла Бернис строго, без капли сомнения. Она придерживалась той позиции, которой и должна придерживаться сестра: стоять за свою кровь до последнего, даже если весь мир окажется в оппозиции. А вот Кей, становясь частью Управления, клялся, что будет служить справедливости, и только ей. Всю жизнь презирал тех, кто нарушает клятвы — и вот сам оказался на перепутье.

Если Лесс и вправду виновна?

Он не сможет оправдать её.

Но и простить себе невольное зло, совершенное по отношению к Лесс, тоже не сможет.

— А как, смею поинтересоваться, — вновь нарушила тишину Бернис, — они собираются оправдывать самих себя? Например, то, что они намеревались совершить на меня покушение? Только не говорите, что они собираются об этом молчать.

— Вы сами об этом сказали, — заметил Воган Спрейк. — Мисс Эндерсон может попробовать выдвинуть обвинение в покушении на её личность, но, опять же, они будут парировать это тем, что никакого покушения совершенно не было, поскольку для него не было ни одного мотива.

— Но ведь мы можем сослаться на то, что они… просто перепутали. И тем самым быть предельно честными. Я могу заявить о том, что на меня намеревались покуситься. У вас есть портрет. Мы сможем доказать, что на нём изображена именно я. И с помощью магии подтвердить, кому он принадлежал.

— Мы сможем, — Воган Спрейк кивнул. — Но это никак не спасёт мисс Эндерсон.

— Но ведь, в конце концов, — Бернис начала сердиться, — мы с Алестой одинаковые! Разве это не весомый аргумент?

— Что мешает им сослаться на случайное, пускай и очень удивительное, совпадение? Глаза могут обманывать…

— А души? — поинтересовалась Бернис. — Разве могут обманывать души?

— Что-то подсказывает мне, мисс Меллиган, что до душ никто не посмеет дойти.

Бернис приоткрыла рот, намереваясь сказать что-то ещё. Но не произнесла ни слова — не то побоялась сказать лишнего, не то поняла, что очередное ее предложение будет раскритиковано. И, выходит, сдалась?..

— Мистер Спрейк, мне начинает казаться, что вы играете на стороне Верна Вута, — заметил Кей. Он мог бы молчать и дальше… Но слишком уж бледным стало лицо Лесс — белее снега. Лучше пусть оно заливается румянцем, когда ушей Лесс касаются слова Кея, чем будет вот таким мертвенно-бледным.

— Я вместе с вами пытаюсь просчитать последовательность шагов, которые нам нужно предпринять. — Воган Спрейк скользнул взглядом по лицу Кея. — Но, согласитесь, ситуация… не самая обыденная. Мисс Меллиган, есть одно действие, которое вы можете совершить. И которое точно принесёт результат, хотя нет никакой уверенности в том, что это действительно поможет мисс Эндерсон, но это всё-таки шанс. Однако я практически уверен в том, что вы на него не осмелитесь.

Воган Спрейк вновь посмотрел на Кея. И Бернис тоже на него воззрилась, будто заметила впервые. Улыбнулась, произнесла всего лишь два слова:

— Гленн Гилсон.

И теперь под ударом была не только Лесс. Но и сам Кей.

— Именно так, — подтвердил Воган Спрейк. — Вы можете обвинить Гленна Гилсона в том, что он вас похитил. Если Гленн окажется сговорчивым и раскроет чуть больше сведений об ордене, мы, исхитрившись, быть может, всё-таки сможем выдвинуть обвинение всей его деятельности — и Верну Вуту в том числе. И если ситуацию получится перевернуть так, что мисс Эндерсон станет лишь одной из его жертв… Слишком много «если», мисс Меллиган.

Воган Спрейк поднялся с кресла, будто у него не осталось совсем никаких сил на то, чтобы продолжать этот разговор. Ну, или желания. Кей давно это заметил — Вогану Спрейку, да и каждому, пожалуй, сотруднику не нравилось ощущать свои руки связанными. Когда ты хочешь что-нибудь противопоставить, но — категорически не можешь.

Нынешняя ситуация, ко всему прочему, отягощалась парочкой не самых приятных факторов.

Например, таким: нет никаких подтверждений невиновности Лесс. Как и нет подтверждения её вины. Лишь подозрения, факты и домыслы, подтвержденные наблюдениями Кея и признаниями Лесс, но без доказательной базы не имеющие никакого веса.

И ещё таким: участие во всей этой истории Гленна. И всё бы ничего, если бы действия, которые Кей гипотетически может предпринять по отношению к старшему брату, совпадали с действиями, которые он должен сделать в отношении Лесс.

Но нет — Лесс (и Бернис вместе с ней) оказались отнесены на противоположный конец относительно Гленна.

А Кей застрял где-то посередине, не понимающий, что именно ему нужно делать: обвинять, нападать или защищать.

— Кей.

Глаза Бернис неожиданно оказались напротив.

Когда-то это было самой главной на свете мечтой: вот так смотреть Бернис в глаза. А теперь… вот так неоднозначно всё получается. Не зря, пожалуй, Вистан Меллиган всегда относился к Кею с таким пренебрежением. Видимо, где-то глубоко в душе понимал, что Кею с Бернис однажды придётся быть не напарниками, а, скорее, противниками.

Впрочем, ведь и их собственных отец за жизнь не сказал о Меллиганах ни одного доброго слова. Быть может, Гилсонам и Меллиганам нужно было всего лишь относится друг к другу терпимее? И тогда Кею не пришлось бы узнать, что его брат состоит в ордене, который основан, в частности, ради того, чтобы уязвить Вистана Меллигана?

— Кей, — повторила Бернис, возвращая Кея в действительность. Выходит, если Бернис на это способна — она нечто вроде противоположности магии, которая от этой действительно так стремится увести? — Я не буду обвинять твоего брата. Но