Универсальные истины (ЛП) - Accretian

— Я не могу поделиться этим, но прошу тебя довериться…

Рон перебил ее:

— Потому что, если источник — твой конченый бойфренд-бывший Пожиратель смерти, мне это неинтересно. Джек рассказывал о своих проблемах с ним. Я даже не удивился. Все полностью соответствует тому, что я о нем знаю. Я бы сказал, что единственная неожиданность — это наш разговор прямо сейчас.

— Рон, ты меня знаешь. Знаешь мои суждения. Я бы не сказала тебе этого, если бы все было необоснованно.

— Вообще-то, Гермиона, я уже не уверен, что знаю тебя, — Рон покачал головой. — И после того, что я слышал о твоем «суждении» в последние несколько месяцев, думаю, что и не доверяю тебе больше, — он повернулся, чтобы уйти. — И я буду тебе признателен, если ты не станешь вмешиваться в мои дела в будущем, — бросил он через плечо, выходя из комнаты.

Гермиона плюхнулась на диван. Н-да, вот и поговорили. Дерьмо. И теперь ей придется сказать Гарри и Джинни, что она пошла против их плана «подождать и посмотреть» и это вышло боком — как они и подозревали. Отлично, Грейнджер. Но она почувствовала некоторое облегчение оттого, что завязала этот разговор. По крайней мере, возможно, Рон теперь будет настороже.

Она закрыла глаза и тяжело вздохнула.

— Ух ты, это был самый настоящий «как я задолбалась» вздох.

Озорной голос заставил Гермиону снова распахнуть глаза.

— Хэмиш!

Коренастый златовласый волшебник стоял в дверях, как всегда безупречный в своей твидовой кепке и красивом клетчатом шарфе нежно-лиловых и серых тонов.

— Привет, дорогая, я пришел присоединиться к Лиге безразличия к квиддичу. Я правда не могу больше с этими их мотаниями по полю. Невозможно сказать, кто на чьей стороне и что происходит, а потом все они летают высоко над лугом, и в течение десяти минут вообще ничего не видно, — он слегка вздрогнул.

Гермиона улыбалась под конец его тирады.

— Полностью согласна. И хорошо, что ты присоединился ко мне, потому что я только что поговорила с Роном и начала погружаться в депрессию.

— Да? О чем говорили?

— О том плане, про который он рассказывал за обедом. Я думаю, что все это не внушает доверия. Но он не хочет слушать.

— Честно говоря, оно и звучало немного сомнительно. Ты хороший друг, раз попыталась его предупредить. Но он взрослый человек. И если не хочет прислушаться к твоему совету, ты мало что сможешь сделать.

Его слова, казалось, сняли груз с плеч Гермионы. Она ведь не несла больше ответственности за Рона, верно?

— Ты прав. Я не знаю, почему иногда это так сложно забыть или почему я все еще чувствую себя в какой-то степени ответственной. Наверное, потому что мы были так близки когда-то… — Хэмиш покачал головой и пожал плечами, а она глубоко вздохнула. — Но хватит о грустном! Я хочу послушать, как у тебя дела. Вы уже выбрали дату свадьбы?

— Неееет, и ты узнаешь первой, если что. Но мы очень разленились. В принципе, мне всегда нравилась идея долгой помолвки. Есть что-то такое романтичное в том, чтобы быть женихом, — сказал он, подмигивая. — И все дела в порядке. Драконы в порядке. В Румынии становится охренительно холодно. Я совсем не предвкушаю очередную зиму, но смирюсь с дубаком ради любимого.

— Да, та зима, которую мы провели вместе, была почти арктической, — ностальгически улыбнулась Гермиона. — Спасибо Мерлин за румынскую водку.

Хэмиш рассмеялся.

— О Боже. Я почти не притрагиваюсь к этой гадости. Похмелье слишком жестокое. Хотя Чарли все еще изъявляет желание начать производить свою собственную.

— О нет! Просто убедись, что он знает, что делает. Можно же ослепнуть, если не приготовить как следует!

— Не переживай, ты же знаешь Чака. Он изучит все вдоль и поперек перед тем, как что-нибудь предпринять.

Гермиона со смехом кивнула. Это правда. Чарли невероятно осторожен и ловок. Если бы она кому и доверила незаконную операцию по дистилляции, так это ему.

Хэмиш пристально смотрел на нее, а потом склонил голову.

— Но хватит обо мне, дорогая. Как твои дела? — его обычно подвижное лицо стало очень серьезным.

Гермиона отвернулась.

— Мои дела? Э-э-э… — к ее досаде, глаза наполнились слезами. Она попыталась подавить их и покачала головой. Но ведь это же Хэмиш. Грейнджер перестала бороться, и по ее щекам потекла влага. — Плохо, — она горько усмехнулась и всхлипнула.

Хэмиш быстро подошел к ней, сел рядом на диван и обнял ее за плечи. Перед лицом возник белоснежный платок, и Гермиона ухватилась за него, как за спасательный круг.

— Ох, бедняжечка моя.

— Спасибо.

— Расскажи мне, — попросил Хэмиш. — Что случилось между тобой и Драко Малфоем?

— Что? Откуда ты знаешь?

— Ну, служба вещания Уизли работает в полную силу, так что мы получили кое-какое представление — от Пен или Джинни — не помню от кого. Но даже предыстория мне бы не понадобилась. Твое лицо и голос сегодня, когда ты защищала его… Что случилось? Ты в него влюблена?

Второй вопрос был задан так мягко, что Гермиона не могла проигнорировать.

— Да, — снова всхлипнула она. — Но я все испоганила. И теперь я так несчастна, Хэмиш. Я никак не могу прийти в себя.

Он утешал ее, говоря успокаивающим тоном, пока ее слезы не утихли.

— Хочешь рассказать мне?

— Может быть? Наверное. Да.

И это помогло. Наконец поговорить с кем-то, у кого не было личного интереса в случившемся или затаившейся обиды. После Хэмиш несколько мгновений сидел молча.

— Что скажешь? — спросила Гермиона, немного опасаясь его ответа.

— Я считаю, вы оба поступили как идиоты, — это было сказано с такой любовью, что Гермиона улыбнулась в платок. Он продолжил: — Думаю, что он влюблен в тебя. Но ему нужно принять это и понять, что это значит для его жизни. А тебе нужно научиться доверять ему и признать, что над отношениями необходимо работать. И над доверием к нему в первую очередь.

— Думаешь, он тоже в меня влюблен? — она была ошеломлена этой идеей, которая тут же заняла все ее мысли и начала вертеться в голове, окрашивая воспоминания. За этим последовало чувство вины. Если он любил ее, а она сказала все это…

Гермиона посмотрела на Хэмиша.

— Я так ужасно себя чувствую за то, в чем его обвинила. Особенно после встречи с Жонни. Не знаю, как он сможет меня простить.

— Ну, он написал тебе письмо, чтобы все объяснить. Это хороший знак.

— Но письмо было таким безнадежным в отношении нас и будущего.

— Гермиона, это случилось на следующий день после того, как ты довольно эффектно рассталась с ним. Оно