Эпоха королей - Нира Страусс

Ненавидела его за то, что не могла его ненавидеть. Как это возможно?

Его рука поднялась по моей спине и легла на затылок, и я непроизвольно откинулась на неё. Сама того не осознавая, я впилась пальцами в его руки.

Чтобы почувствовать себя немного лучше, я провела ладонью по его груди. Мне ответило быстрое, сильное биение сердца. По крайней мере, я не единственная, кто чувствовал, что сердце вот-вот вырвется из груди.

Когда Мэддокс наклонился ко мне, я подумала о своём предке, том, который отправился в Долину Смерти за мечом. Быть может, он сделал это из-за чего-то подобного? Нашёл кого-то, кто почти убедил его, что оно того стоит?

Губы Мэддокса коснулись моих, и огонь мгновенно распространился по всему моему телу. Да, кто-то мог бы пересмотреть все свои убеждения, всю жизнь, состоящую из подавления своей сущности и вечных переездов, ради такого чувства. В этом я не сомневалась.

В последний момент Мэддокс отстранился и поцеловал меня в щёку. Я не сразу поняла его жест, пока не осознала, что слёзы начали стекать по щекам. И он целовал их.

«Я никогда не променяю тебя ни на кого, Аланна'са».

Может быть, если бы я была одна в этом мире…

Может быть. Но в реальности всё иначе.

Я отстранилась от Мэддокса, тяжело дыша, и хотя его руки только крепче сжали меня на мгновение, как будто он собирался удержать меня в своих объятьях, в итоге он всё же отпустил.

Я сказала себе, что твёрдые соски можно списать на холод и что трепет между ног в конце концов утихнет. Ничто не длится вечно.

Я обняла себя и попыталась подумать о чём-либо другом, лишь бы разрядить напряжение между нами. Мэддокс опёрся рукой о стену рядом с дверью и закрыл глаза. Я знала, что это невозможно, но представила, что, когда он их откроет, его зрачки будут вертикальными или янтарного цвета.

Я тихо откашлялась.

— Перед тем как прийти сюда, Плумерия рассказала мне, что случилось с её родителями и другими придворными пятнадцать лет назад. Подозрения короля насчёт королевы и казнь всех них. Это было связано с тобой и планом?

Он молчал несколько секунд, всё ещё стоя с закрытыми глазами.

— Нет. К счастью, нет. Но король действительно обнаружил связь королевы и других придворных с сидхами. И хотя он пытал её всеми способами перед тем, как убить, она не сказала ни слова обо мне. Не могла.

Его боль была скрыта за столькими слоями, что её было почти невозможно обнаружить. Я машинально погладила себя по рукам. Желание угасало волнами; иногда оно возвращалось с новой силой, но каждый раз становилось всё слабее. Богини, наверно, это всё магическая связь между нами. Это ненормально.

— Что ты имеешь в виду?

— Все, кто знают, что я иле, находятся под мощным гейсом, который не позволяет им раскрыть правду. Это было их собственным решением. Хотя они все заслуживают доверия, никто не знает, смогут ли они выдержать пытки. А цель, как я уже сказал, важнее всего.

Гейсы… Одни из самых загадочных чар. Считалось, что когда сидхов было намного больше, гейсы тоже были повсеместно. Они происходили естественным образом, без сознательного применения магии, как будто она была в воздухе, слушала и вмешивалась в определённые моменты. Неважно, принадлежал ли ты к какой-либо магической расе или нет. Однажды я слышала историю о человеке, у которого было два противоречащих друг другу гейса; с одной стороны, он не мог есть собачье мясо, а с другой — не мог отказаться от еды, которую ему давала женщина.

Внезапно я вспомнила о герцогине. О вопросах, которые она задавала мне после парада и которые я сочла за насмешку.

— На кого наложен этот гейс?

Рука Мэддокса медленно скользнула по стене, прежде чем оторваться, и его ресницы задрожали. Он смотрел на меня серьёзными, тёмными и полными агонии глазами.

— Только несколько самых задействованных. Абердин, Пвил и герцогиня, конечно. Сейдж и Гвен поклялись хранить тайну позже, после смерти королевы, когда стало ясно, что мне понадобятся союзники среди Диких Охотников и при Дворе. Фионн… это отдельная история, но он тоже участвовал. И Оберон из-за своего отца. Никто из них не может говорить об этом, если не уверены на все сто процентов, что собеседник тоже в курсе.

Внезапный порыв неуместного облегчения охватил меня, когда я поняла, что Гвен, Сейдж и остальные не лгали мне намеренно. Даже если бы в какой-то момент они захотели рассказать мне правду, они бы просто не смогли. А теперь, когда я узнала правду, я поняла их причины и уважала их за это. На кону стояло нечто гораздо более важное.

Теперь я понимала многие их странные поступки. Возможно, я дура, раз не догадалась сама.

— Теперь, когда я тоже знаю, будет ли гейс действовать на меня?

Мэддокс пожал плечами.

— Не знаю. Ты собираешься кому-то об этом рассказать?

— Сомневаюсь, что мне кто-то поверит.

Это вызвало у него сдержанную улыбку.

— Ты права.

Следующий порыв ветра, поднявшийся по склону и проникший под мой ночной халат, заставил меня вздрогнуть. Мэддокс указал на дверь.

— Пойдём, здесь холодно, и тебе нужно отдохнуть. Завтра легче не будет, это я тебе точно могу сказать.

Да уж, я так и предполагала.

Возник ещё один вопрос.

— Твоё имя, Мэддокс…

Его пальцы сжались на ручке двери на мгновение.

— Это имя дали мне мои настоящие родители. Оно было вышито на одеяле, в которое я был завёрнут.

Имя на одеяле. Неужели это всё, что у него осталось от них?

Мы пошли обратно, и тьма снова помогала мне идти по ступенькам. Когда я проходила мимо Мэддокса, снова возвращаясь в свою комнату, его пальцы легонько коснулись моего локтя, привлекая моё внимание. Я подняла подбородок, чтобы посмотреть на него, и в этот раз у меня не осталось сомнений, чем были вызваны его тёмные круги под глазами.

— Прости. За всё. Хотел бы я иметь смелость сделать всё по-другому.

Я просто кивнула.

По крайней мере, он попытался исправить свои ошибки.

Глава 34

Никто в Гибернии, кроме Его Величества, не имеет права владеть предметами из «Списка запрещённых вещей», составленного при Дворе. Если будет обнаружено, что гражданин, будь он дворянином или простолюдином, скрывает любой из этих предметов, он будет казнён.

Закон 3, стр.