Я тебя вижу - Кристина Стародубова

снова вызывать потоки огня. Да, тренировки Итана и Берта явно не были лишними, ибо сейчас Итан неплохо справлялся с внезапным противником.

Плюнув на все, я тем временем быстро забежала в дом. Дым клубился внутри, щипал глаза и нос. Я распахивала одну дверь за другой на первом этаже, и одна из комнат показалась мне похожей на лабораторию. Заходя в нее, я обрадовалась, потому что хотя бы здесь соблюдался полный порядок. Отдельно располагались полки с пробирками, полки с травами, полки с артефактами и прочее. Также стоял отдельный шкаф с документами. Подойдя к нему, пришлось перебирать каждую папку, читая названия. Перерыв несколько штук, я сделала вывод, что мне подходит «влияние на органы чувств». Дыма становилось все больше, и дышать было совсем трудно. Уходя обратно, я вдруг с ужасом поняла, что дверь перекрыта полосой огня, которая стремительно расползалась по первому этажу. Пришлось бежать к окну. Распахнув его, я тут же бросила как можно дальше папку, а после сама перелезла на улицу.

Сняв кофту, я завернула в нее документы, чтобы никто не решился у меня это отнять и уничтожить. На кофту хотя бы не обратят внимания. К ни го ед. нет

Голова кружилась от резких действий, и казалось, что дым все еще находился в легких. Перемещаясь по периметру дома, где не мешали кусты пальсивии, я вернулась к месту, где были все собравшиеся.

Чейзен уже успел подняться на ноги и отойти в сторону леса, но он никому не причинял вреда. Он и разум студентов отпустил, сосредоточившись лишь на своем недуге. Кто-то растерянно озирался по сторонам, кто-то из ребят лежал на земле. Итан, прекращая мешать разбушевавшемуся огневику, аккуратно подошел ко мне и Дью. Лара, понимая, что спустила свою злость, бросилась к Берту, лежащему без сознания. Она вновь превратилась в ранимую и хрупкую подругу, которая сидела, склонившись перед возлюбленным, плакала и пыталась его исцелить.

— Объясните, что происходит, я не понимаю, — нервозно просил Итан.

— Кажется, твоему отцу в глаза попали шипы, — констатировал Дью, — его не парализовало, но глаза, по всей видимости, повреждены.

Врезаясь в ствол дерева, Чейзена повело, и он упал на колени. Руками мужчина продолжал зажимать глаза, испуская при этом мученические стоны. Артур уже стоял на ногах и медленно приблизился к Чейзену. Итан тоже направился в их сторону, и я за ним, схватив за раненую руку.

— Сильный порез?

— Ерунда.

Альгерон устало глядел на противника, страдающего в муках.

— Нет, нет, я не вижу… — не веря, вопил Чейзен. — Как же я теперь буду работать…

— Может, и существует в мире хоть какая-то справедливость, Чейз, — безэмоционально произнес Альгерон, склоняясь перед соперником, чтобы посмотреть ему в лицо. — Судьба поступила с тобой так, как ты поступил с собственным сыном.

Чейзен лишь отрешенно мотал головой в стороны. Он не мог принять тот факт, что только что так глупо потерял зрение по-настоящему. Это уже был не какой-то эксперимент, а серьезное увечье.

Силы явно покидали его, тело трясло, а кровь не переставала стекать.

— Это все из-за тебя, Альгерон, — сиплый голос дрожал, — ты отнял у меня все! Тебе постоянно доставалось лучшее. И внимание привлекал к себе, заслоняя меня. Я был лишь твоей тенью.

— Нет, Чейз. Ты не был тенью. Ты был мне настоящим другом, которого я безгранично ценил и уважал. До определенного момента, — искренне признался Альгерон.

Чейзен тут же понял, о чем речь, поэтому вспомнил ту, с кого все началось.

— Ты не был достоин Элайны. Когда она мне сказала, что ей нужен ты, я ужасно обозлился. А потом…

Голос дрогнул, и Чейзен совсем упал наземь, все еще закрывая руками глаза.

— Потом ты плюнул на то, что у нее семья со мной. А она предала меня, пошла к тебе. Дальше и сын. Ты лишил меня семьи, лишил меня места в проекте. Я живу наукой, Альгерон. Я живу исследованиями. Ты никогда не добьешься того, чего уже добился я. Но теперь… Это все из-за тебя, ублюдок!

— Чейзен, мы уже давным-давно взрослые люди, а в тебе все еще сидит обида подростка. Не я начал нашу вражду. Я же пояснил, что всегда уважал тебя и любил, как друга. Чейзен, ты и был для меня самым близким другом. Братом. Мне жаль, если ты этого не видел и не чувствовал того же. И, если бы Элайна сама выбрала тебя, я бы отступил. Скомкал бы безжалостно все свои чувства, но отступил, ведь вы оба мне были дороги, и я желал лишь счастья для каждого. Но я видел, что что-то не так, и не ошибся. Это ты все испортил, нарушив слово, Чейз. Но сейчас уже нет смысла говорить об этом. Что сделано, то сделано. Я лишь одного не могу понять и принять. Как ты мог убить Элайну? Неужели ты не понимал, что сам во всем виноват? Неужели ее смерть этого стоила?

— Я не хотел ее убивать! — настойчиво произнес Чейзен.

— Хватит лгать, Чейз! Хотя бы сейчас скажи правду, — Альгерон напряженно сжал кулаки, — как ты ее убил и зачем?

Несколько секунд Чейзен молчал, тяжело хватая ртом воздух, и что-то внутри побудило его откровенно признаться.

— Я не вру! Я не хотел ее убивать. Ты же знаешь, что мне всегда были интересны эксперименты, но проводить их запрещалось. А мне нужен был человек, чтобы продолжать исследования. В теории я узнал, как повлиять на органы чувств через энергию, но не мог это проверить. И когда я узнал про измену, — последнее слово было произнесено с огромной неприязнью, но в то же время будто со стыдом, — я подумал, что будет неплохо наказать Элайну за это. Я хотел лишь провести эксперимент, а потом сделать обратный. Но мои расчеты оказались неверными. Элайна не выдержала и… умерла. Но я не хотел этого!

Из злобного и сурового ученого внезапно Чейзен переменился, превратившись на глазах в жалкого, слабого мужчину, который вдруг осознал и признал свою ошибку. Мое отвращение к нему как было, так никуда и не делось, но сейчас вдруг возникла капля сочувствия, хотя в глубине души не хотелось даже допускать этого чувства. Почему-то казалось, что Чейзен говорил правду, и он действительно не хотел убивать жену.

— Мало тебе Элайны, ты подставил другого человека, забрав и его жизнь, — упрекал Альгерон, припоминая о трупе в лесу. — Зачем это нужно было? Если ты жалеешь, почему не признался, что сам виноват?

— Потому что я хотел жить, Артур! Я хотел двигать науку. И признаваться мне