Дж. Уорд - Мой любовник

— Джон… мне так жаль.

Свежая капля стекла по подбородку парня прямо на черную беговую дорожку, Джон пару раз протер глаза, прежде чем поднять взгляд. Мука, борющаяся с гневом на его лице, заставляла твои яйца твердеть.

Это обретало идеально ясный смысл. С его историей, это было ошеломляющим событием на очень многих уровнях.

«Я должен убить его», — показал жестами Джон. — «Я не смогу жить, если не уберу его».

Когда Блэй кивнул, чувство мести стало очевидным. Связанный мужчина с плохой историей?

Ордер на смерть Леша только, что получил штамп ОПЛАЧЕНО.

Блэй сжал руку в кулак, предлагая ему стукнуться костяшками пальцев.

— Все, чего бы тебе только не понадобилось, все, что угодно — я с тобой. И я никому не скажу ни слова.

Джон подождал мгновение, а затем ударил своим кулаком по кулаку Блэя.

«Я знал, что могу рассчитывать на тебя», — произнес он губами.

— В любое время, — поклялся Блэй. — В любое.

ГЛАВА 42

Примерно через час с прерванной вылазки Грега на третий этаж дом Элайя Рэтбоуна снова погрузился в полную тишину, но он еще долго выжидал после того, как дворецкий спустился вниз, прежде чем сделать очередной снимок.

Они с Холли провели время не в постели, как сделали бы в прошлые времена, а за разговором. И дело было в следующем: чем дольше они разговаривали, тем больше выяснялось, как мало ему было о ней известно. Он и понятие не имел, что ее хобби было ничто иное, как вязание. Или что ее самой заветной мечтой было перевестись в настоящие телевизионные новости — которые на первый взгляд не назовешь шокирующими. Большинство пустоголовых женщин мира действительно обладали более высокими амбициями, чем показ выскочек-карьеристов или комментарии о том, насколько съедобны тараканы. Он даже выяснил, что она вела репортаж в местных новостях о рынке Питсбурга до увольнения с этой должности.

О чем он понятия не имел, так это о настоящей причине, по которой она оставила свою прежнюю работу. Женатый генеральный менеджер ожидал, что она снимется на другую, личную камеру, и когда она отказала ему, он уволил ее, после того как подставил ее на радио.

Грег видел отчетную запись с ее работой, на которой она вырезала свои слова. В конце концов, он сделал, что должен был, и несмотря на то, что ее прослушивание с ним прошло на отлично, он всегда проверял примечания.

И как вы уже должно быть догадались, первым впечатлением о ней было: милое личико, отличная фигура и ничего более, что еще можно было бы предложить.

Но не это самое худшее из его неверных представлений о ней. Он и понятия не имел, что у нее есть брат инвалид, о котором она заботится.

Она показывала ему их совместную фотографию.

И когда Грег вслух спросил, почему ему про парнишку было ничего не известно? Она честно ответила, как есть: потому что, у тебя были четко установленные рамки, поэтому это и осталось за рамкой.

Естественно, у него сыграла нормальная мужская реакция самозащиты, но факт состоял в том, что она была права. Он чертовски четко указал границы. Означающие никакой ревности, никаких объяснений, ничего постоянного и ничего личного.

Уж точно не та среда, в которой вам бы захотелось почувствовать себя уязвимым.

Осознав это, ему пришлось притянуть ее к своей груди и положив подбородок ей на макушку, поглаживать ее по спине. Перед тем, как перенестись в мир грез, она пробормотала что-то своим нежным голоском. Что-то вроде «Это была самая лучшая ночь с ним».

И это несмотря на те чудовищные оргазмы, до которых он ее доводил.

Ну, доводил, когда ему было это угодно. Было множество свиданий, которые он отменял в последнюю минуту и продинамленых эсэмэсок, или отмазок в словесной или физической форме.

«Господи… каким же дерьмом он был».

Поднявшись, наконец, уходить Грег оставил Холли спящей, включив камеру, прежде чем выскользнуть в коридор. Вокруг стояла тишина.

Спустившись вниз по коридору, он вернулся к знаку ВЫХОД и нырнул на черную лестницу. Вверх по ступеням, перебежка, еще один пролет, и затем он очутился у двери.

На этот раз никакого стука. Достав тонкую отвертку, обычно используемую для установки камеры, он приступил к взламыванию замка. На деле, это оказалось даже легче, чем он думал. Всего один тычок и сдвиг и вуа-ля.

Дверь даже не скрипнула, что весьма удивило его.

Однако, то, что находилось по ту сторону… любого потрясло бы до чертиков, как и его самого.

Пространство третьего этажа имело схожесть с пещерой в старомодном стиле, с грубо обтесанными половицами и с обеих сторон накрененным под крутым углом потолком. В дальнем конце, стоял стол с масляной лампой на нем, освещая в золотисто-желтые тона стены… как и черные ботинки того, кто сидел в кресле за гранью отбрасываемого света.

Большие ботинки.

И тут же стало ясно, кто был этот сукин сын и что он наделал.

— Вы записаны у меня на пленку, — сказал Грег фигуре.

Тихий смех фигуры заставил сердце Грега заколотиться быстрее. Низкий и холодный — это был звук убийц, перед тем, как они собирались поработать ножом.

— Да так и есть. — Этот акцент. Попробуй блядь разбери. Не Французский… не Венгерский…

Не важно. В представлении Холли он был выше и мощнее, чем на самом деле.

— Я знаю, что ты сделал. Накануне.

— Я бы предложил присесть, но как вы уже успели заметить, у меня всего одно кресло

— Не буду ходить вокруг да около. — Грег сделал шаг вперед. — Я знаю, что произошло с ней. Она не хотела вас.

— Она хотела секса.

«Говнюк».

— Она спала.

— Спала ли? — Нос ботинка закачался взад-вперед. — Внешность, как и душа — могут быть обманчивы.

— Кто черт побери вы такой?

— Владелец этого прекрасного дома. Вот кто. Я тот, кто позволил вам играть с вашими камерами.

— Что ж, а сейчас можете послать прощальный поцелуй в это дерьмо. Я больше не рекламирую этот дом.

— О, я думаю, будете. Это в вашем стиле.

— Вы нихрена обо мне не знаете.

— Я думаю иначе. Вы… как вы выразились… нихрена не знаете о себе. И к слову, она произнесла ваше имя. Когда кончила.

Это до такой степени взбесило Грега, что он сделал еще один шаг вперед.

— На вашем месте я был бы поосторожнее, — предостерег голос. — Вы ведь не хотите пострадать. А я считаюсь сумасшедшим.

— Я звоню в полицию.

— У вас нет оснований. Обоюдное согласие и все прочее.

— Она спала!

Этот ботинок переместился и топнул по полу.

— Следи за своим тоном, мальчишка.

Не успел он вспыхнуть из-за оскорбления, как мужчина в кресле наклонился вперед… и Грег потерял дар речи.