Отравительница - И. В. Офелия

Я задрожала ещё сильнее, голова вдруг стала странно лёгкой, и я смогла сосредоточиться только на рассыпанному по полу рисе под моими руками.

Он провёл языком по моей шее, похоже, наслаждаясь вкусом пота и эндорфинов, которые бешено скакали по моему телу.

– Обещай… что это последнее, – вздохнула я.

– Это последнее, обещаю, – сказал он, прижимаясь к моей вульве.

– Скажи мне, когда ты будешь готова.

Я кивнула, тяжело сглатывая. Тепло его рук, рис, царапающий мои колени, его мягкие губы, целующие мою кожу, – всё это было слишком для меня.

– Нет, я хочу, чтобы ты это сказала, – попросил Люка, понизив голос и поглаживая моё плечо в том месте, где ранее оставил свой след.

– Я… я готова.

– К чему?

– К твоему члену, – задохнулась я. – Пожалуйста, просто вставь его и всё.

– Хорошая девочка, – в его словах ощущался голод по тому, что он собирался со мной сделать.

Он рывком подался вперёд и вошёл в меня. Сладострастие, исходящее от него, и ощущение его члена внутри показались мне цветочками по сравнению с той болью, которую мне пришлось вытерпеть в течение последующих минут, показавшихся мне вечностью.

Я сжала руки в кулаки, но он переплёл свои пальцы с моими, сжав их ещё крепче. Это было слишком интимно. Это было неправильно. Я зарыдала бы от облегчения в объятиях любого, кто мог бы прекратить это действо.

Мягкие поцелуи рассыпались по моей шее. Их нежность заставляла мою кожу вздрагивать и краснеть. Мои локти подкосились, и я опустилась грудью на землю, выпустив свои пальцы из руки Люки, пытаясь опереться на них.

Он захихикал и наклонился вперёд, проведя руками по моему позвоночнику, положив затем одну руку на мою шею, а другую – на талию, в то время как сам он двигался во мне, сотрясая моё тело каждый раз, когда он входил в меня глубже. Мои колени и грудь скребли по полу, зёрна впивались в кожу.

– Что ты чувствуешь, Алина? Это так, как ты себе представляла, или ты с нетерпением ждала чего-то другого? – поддразнил он меня.

Я покачала головой, отказываясь отвечать.

Его рука, лежащая у основания моей шеи, плавно переместилась вперёд, пальцы коснулись затылка, а затем, взяв в кулак волосы, дёрнули меня вверх, пока моя спина не коснулась его груди.

– Я задал тебе вопрос, – прошептал он. – Но раз уж ты не хочешь произносить свой ответ вслух, позволь мне сделать это за тебя.

Он положил вторую руку мне на талию, чтобы затем упереться ею в нижнюю часть моего живота.

– Ты сейчас ненавидишь саму себя, потому что знаешь, что тебе приятно. Ты чувствуешь меня глубоко внутри, – он надавил на мой живот, проталкиваясь ещё глубже. – Самое ужасное заключается в том, что ты хочешь, чтобы я находился тут, в твоем лоне, а ты бы умоляла меня спариться с тобой, погрузиться в тебя до конца. Но ты слишком упряма, чтобы позволить этой мысли выразиться в виде мольбы на твоих сладких губах, – задыхался он, двигаясь всё быстрее и всё глубже.

Я вскрикнула, мои ногти впились в его бёдра, пока он трахал меня, как какое-то животное.

Он потянул меня за волосы, прижавшись своей щекой к моей.

– О, Алина… ты такая мягкая. Твоя плоть такая податливая и сладкая, внутри и снаружи. Мне доставляет огромное удовольствие видеть, как ты страдаешь, – стонал он, покусывая мою шею, грубо надавливая на мой живот, откидываясь на колени и заставляя меня сесть на него, пока он пульсировал, наполняя меня своим семенем.

Меня трясло хуже, чем когда-либо в жизни. Слёзы бесконечно падали из моих глаз, но я не осмеливалась издать ни звука. Когда я посмотрела вниз, то увидела, как его шипы упираются в мои бёдра, желая оказаться внутри, но находясь вне досягаемости от моей плоти. Меня немного успокаивало то, что он хотя бы избавил меня от этой боли и смущения, но я тут же почувствовала себя виноватой за то, что мои мысли могли служить оправданием ему после всего, что он сделал со мной.

Он отпустил меня, и я соскользнула с его коленей, когда он закончил.

Я свернулась калачиком на полу, умирая от стыда за то, что я получила хоть немного удовольствия от произошедшего. Я чувствовала себя так, словно моё тело больше не принадлежало мне. Каждая моя клетка чувствовала себя отвратительно и одновременно вибрировала от возбуждения. Я не могла этого вынести. Я чувствовала себя виноватой.

– Какое прекрасное зрелище, – его руки обвились вокруг меня, когда он прижал моё обмякшее тело к своей груди. Люка донёс нас до кровати и устроился у изголовья. Теперь он был нежен со мной, возвращая в моей памяти то знакомое чувство, которое я испытывала, когда была рядом с… Виктором. Было ощущение, что этот человек, некогда бывший моим другом, умер, что он никогда не был настоящим, но остался в моей памяти. В моей голове пронеслось ощущение, что Люка убил Виктора, заставляя меня скучать по нему ещё больше. Но моё тело не знало этого, что ещё сильнее запутывало ситуацию.

Я тупо смотрела вниз на обтрёпанный кусок нитки на одеяле, пока Люка… лизал меня?

Он согнул мою ногу, облизывая красные порезы и царапины на моих коленях, обезболивая мои раны. Он нежно поцеловал мои ладони, прежде чем лизнуть вдоль порезов, раздражая мою кожу. Странно, но, кажется, он находил утешение в этом действии, когда прижимал меня к себе.

Моя голова упиралась в его грудь. Я словно пробежала марафон, полностью вымотанная психически и физически. Моему телу не хватало сил даже на то, чтобы дрожать, трепетать или отстраняться от его прикосновений.

Я даже не обратила внимание на скрип двери, когда она открылась. Всё, чего мне сейчас хотелось, – это закрыть глаза, что я и сделала.

– О-о-о, ты немного опоздал, чтобы присоединиться к нам, но, может быть, в следующий раз?

Последовала долгая пауза, хотя я и без слов знала, кто только что вошёл в комнату. От этого мне захотелось зарыться поглубже в матрас, словно это был зыбучий песок, отягощённый моим унижением.

– У тебя есть… ровно тридцать секунд… чтобы всё объяснить, – слова прозвучали настолько болезненно, будто Сайлас пытался изо всех сил сдержать свою ярость, которая, словно поток ревущей реки, была готова снести всё на своём пути.

– Я обучал нового питомца, конечно же. Мы отлично провели время, правда, Алина?

Я покачала головой, и меня обдало жаром.

– Двадцать секунд…

– Не будь глупцом, Сайлас. Мы оба знаем, что ты и пальцем меня не тронешь, пока у меня в руках