Магический клинер на контракте - Юлия Галынская

— Не знаю. Сложно объяснить. У меня к Иным двоякое чувство. Я понимаю, что они знают в тысячи раз больше о своей силе, но за столько лет не сделали и попытки помочь. Раскрывать им, что их Голод изменился, попросту не хочу. Пусть хоть какой-то информацией поделятся взамен.

— Ты думаешь, они действительно смогут помочь тебе развить твои навыки?

— Для меня пока контакт с ними, как попытка лишить нулевого такой необходимой ему подпитки. А пока Иные в Приграничье, это невозможно сделать.

— Я звонил Могилову. Он клянётся на какие угодно условия, но ему необходимо сотрудничество с вами. Ты не передумал?

— После того, как увидел гибель мамы… нет…

— Думал, твой дед так и не решиться показать это…

— Он должен был показать это раньше… Я столько лет прожил с мыслью, что родителям просто не хватило сил справиться с монстром, а оказалось их просто…

— После этого Приграничье изменилось…

— Знаю… Но пока не верю в бескорыстие военных. Лучше я с вами и мрокусами поработаю.

— Что ж, я этому рад.

Остановив машину у дома, Макс уже привычно призвал Уха и, потрепав его по загривку, обернулся, услышав странные звуки. Выйдя на крыльцо, дед с ужасом взирал на Догодягу, что оглядывал ферму и довольно клацал зубами.

— Смерть пришла, — выдохнул дед, теряя силу в ногах. Макс едва успел подскочить к нему и торопливо начать объяснять.

— Да, не смерть это. Мрокус. Милый при чем. Кушать любит готовить.

— Я хороший, — растерялся Доходяга, испуганно смотря, как, тяжело дыша, дед Максима не спускает с него взгляда.

— Дедушка! — Лиза мчалась от дома Миланы. Рядом с ней парил Пусель, а малышня неслась вслед, таща переноску.

— Господи, а когда-то это было тихое место, — дед провел ладонью по лицу, надеясь, что все это окажется миражом.

— Деда… — Лиза с большими, взволнованными глазами уставилась на бледного старика. А тот тяжело вздохнул и, обернувшись к Максу, строго сказал.

— У тебя три дня доказать их пользу. Лучше такую же, как у Хомочки.

— Проще Лизе доказать тебе, что без них она помрет, — заметил Макс, оборачиваясь на сестру.

Пусель, приземлившись на землю, сложил свои перчатки и, поклонившись, представился.

— Меня зовут Пусель, уважаемый Филипп Арнольдович. А моего друга — Доходяга. Не могу вас заверить, что мы так же полезны, как Хомочка, но, может, вы все же позволите нам остаться и показать нам свои хорошие стороны.

— Никак на дипломата учился, — хмыкнул дед. Цвет его кожи стал нормальным и, хотя Макс все еще опасался его отпускать, уже твердо стоял на ногах. — В шахматы играете?

— Я играю, — Доходяга осторожно покачал клешней.

— Н-да, — дед смерил скелета взглядом, посмотрел на Лизу, Макса и махнул рукой. — Пошли тогда в дом. Сыграем партию. Выиграешь у меня. Можете остаться.

— Могу я подсказывать своему другу? — потянулся Пусель.

— Не надо. Я в шахматы с момента рождения играю, — обиделся Догодяга.

Дед хмыкнул и, убрав руки Макса со своего локтя, велел:

— Мы играть пошли, а ты генерала с фермы вытрави. Не дай бог плодиться начнет. Этого я точно не переживу.

Глава 42

Генерал Могилов пролистывал отчеты техников и посматривал на дом Иных. Несколько камер с разных ракурсов следили за всем, что происходило рядом с ним. Прошло три дня с тех пор, как Лагмары вежливо, но настойчиво выпроводили генерала со своей фермы. Рыков посоветовал сохранить хрупкое перемирие. Возразить на это генералу было нечем. Те технологии по улучшению кольца защиты Приграничья, что дал старший Лагмар, уже значительно продвинули их подготовку. Все аналитики обещали успех, но Могилов все еще тянул с решением о включении второй линии кольца, что окончательно отрежет нулевого от внешнего мира.

Запись памяти, что предоставил Максим Лагмар, поражала воображение и привела Иных в замешательство. Первый раз, когда техники Приграничья показали им первую запись, один из Иных попытался выйти из дома. Но его собратья тут же втащили его обратно, ведь на открытие дверей отреагировали не только люди, но и нулевой. Он сформировал физическое тело и замер, ожидая возможности добраться до Иного.

Прошло три дня. Генерал каждый раз давал распоряжения добавлять новую запись и смотрел на реакцию Иных. Но те вновь ушли в глухую оборону. Нулевой же рассеиваться не спешил. Он облюбовал себе одну из вышек и больше не нападал на солдат. Не велся на их провокации, а попытки согнать его с башни отбивал с прежней легкостью. Сидя наверху, он следил за Иными, а Могилов сидел в бункере и наблюдал за всеми.

Рыков отчитывался, что в городе стало спокойно. Эманации третьего потока чистят быстро и без задержек. Сбоев в заклинаниях стало значительно меньше, и больше помощники не нужны. Военные, подправив здоровье при помощи магии и получив артефакты, возвращались в Приграничье. Активность мрокусов значительно спала, так что Рыков спокойно отпустил их, даже отправил с ними Глеба, хотя последний явно был еще на связи с бывшим начальником, так как старый друг был слишком хорошо проинформирован о том, что происходило на Приграничье.

Формирование МРОКа в то же время не спадало. Хотя этому удивляться не приходилось. День празднования столетия открытия Источника неуклонно приближалось, и люди уже праздновали его сейчас. Уличные спектакли, выставки и развлекательные программы во всех парках и центрах завлекали горожан и туристов яркими вывесками и громкой музыкой. Рыков был рад, что вновь появились положительный МРОК, и договаривался о передаче их Лагмарам. Все же поле, накрывшее не маленькую ферму, было впечатляющим, и он осторожно наводил старика на мысль поделиться такой технологией. Делал это из-за желания помочь людям с непереносимостью магии. Госпожа Тихая заметно поправилась на ферме и уже могла самостоятельно гулять на дальние расстояния.

Все надеялись на скорейший, положительный исход в уничтожении нулевого. Радовались, что тот не сбегает за пределы Приграничья и не буйствует на его территории. Нейтрализаторы третьего потока работали без перебоя, и военным проще удавалось контролировать и использовать новые артефакты. Эта надежда на улучшение была столь хрупка, что Могилов не верил в нее. Каждый день и час он ожидал плохих новостей. Но техники отчитывались о готовности второй линии кольца. Офицеры отчитывались о восстановлении атакующих групп и даже усилении их возможностей