Оттенок ночи - Кэтрин Диан

Жить здесь и сделать это возможным — это самое малое, что он мог сделать.

Сначала Рис расчистил подъездную дорожку, в том числе и от грязной жижи, оставленной снегоуборочной машиной, расчищавшей дорогу. Вчерашняя газета, к счастью, в пластиковом конверте, лежала во дворе, наполовину засыпанная снегом. Рис выудил её, вытер о куртку и сунул в задний карман.

Когда подъездная дорожка была расчищена, он расчистил дорожку к её крыльцу, затем сменил лопату на мешок соли и начал разбрасывать её везде, где могла пойти Герцогиня.

Январскому солнцу не хватало летней яркости, но к тому времени, как Рис отнёс соль в гараж и закрыл дверь, его всё равно сильно подташнивало. Он был уже на полпути к лестнице, ведущей в его квартиру, когда вспомнил о газете в кармане. Поморщившись от яркого света, он направился обратно к крыльцу.

Рис уже собирался бросить газету на коврик, когда открылась входная дверь и выглянула Мэйбл Льюис в своём пушистом зелёном халате. Её короткие седые волосы были уложены в обычные аккуратные локоны, и она выглядела такой же милой, как и всегда.

— О, привет, Герцогиня, — сказал Рис. — Вот твоя газета.

Он поднялся с ней по ступенькам, и она взяла её покрытой пигментными пятнами рукой.

— Рис, дорогой, что, чёрт возьми, случилось с твоим лицом?

— О. Я упал с байка. Ты же меня знаешь. Неуклюжий.

— Скорее уж сорвиголова. Зайди и помоги мне, хорошо, дорогой? Мне нужно достать дополнительный пакет муки с верхней полки холодильника.

Рису не нравилось входить в её дом с оружием, от которого разило демонами, но он никогда не мог сказать ей «нет». Оружие было затенено, чтобы сделать его невидимым для её глаз, но он ничего не мог поделать с запахом. К счастью, человеческим чувствам не хватало остроты, присущей вампирам, особенно когда люди становились старше, и сегодня запах был не так уж плох.

Проследовав за Герцогиней через прихожую на кухню, Рис подошёл к холодильнику и достал пакет с мукой. К его облегчению, занавески над раковиной оставались задёрнутыми. Он изо всех сил старался не выдать, насколько его тошнит. Конечно, она, скорее всего, подумала бы, что у него просто похмелье, но он этого не хотел.

Она никогда не осуждала его ни за отсутствие ночью, ни за его ориентацию, ни за что-либо ещё. Она никогда этого не делала. Но он всё равно хотел, чтобы она думала о нём хорошо.

Герцогиня подошла к плите, чтобы выключить конфорку, на которой кипел чайник.

— Будь добр, пересыпь муку в контейнер? — её пластиковая ёмкость стояла наготове на кухонном столе.

Когда Рис открыл пакет, мука выпорхнула из складок швов.

— Дерьмо.

Герцогиня усмехнулась при виде белого порошка, присыпавшего его чёрную тактическую куртку.

— Выглядит так, будто ты подсел на кокаин.

— Такие непристойные мысли. Я в шоке, Герцогиня.

Она фыркнула.

— Ты слишком давно меня знаешь, чтобы удивляться.

Это застало Риса врасплох, вызвав приступ паники вдобавок к нервозности. Но она никак не могла помнить, что они на самом деле встретились много лет назад. Он затенил её память. У него не было выбора.

— Четыре года? — он озвучил это, испытывая её. — Бьюсь об заклад, у тебя куча секретов.

Она подмигнула ему, а затем поразилась:

— Всего четыре? Кажется, что больше. Но в моём возрасте уже теряешь счёт таким вещам.

Рис расслабился. Конечно, она ничего не помнила, да он и не хотел бы, чтобы она помнила. Он был не в лучшей форме в ту ночь тринадцать лет назад, когда Герцогиня спасла ему жизнь. Она помнила только те четыре года, что он снимал у неё жильё.

— Хочешь блинчиков, милый? Подожди-ка, нет. Ты неважно себя чувствуешь, — она внимательно посмотрела на него. — Милый, зачем ты всё это разгребал, если тебе нехорошо? Я всё равно не выхожу на улицу в такую погоду, в этом нет необходимости.

Рис одарил её одной из своих обычных улыбок.

— О, со мной всё в порядке. Но я не думаю, что прямо сейчас смогу есть блинчики.

— Тогда я приготовлю тебе мятный чай. Это успокоит твой желудок, — она подошла к буфету, прежде чем он успел возразить. Вообще-то он не любил мятный чай, но ради неё выпил бы его.

Рис высыпал муку из пакета в контейнер, выпустив в воздух ещё одно белое облачко. Его техника обращения с мукой явно требовала доработки.

Убрав контейнер в шкаф, он скомкал пустой пакет — ещё больше муки в воздухе, Господи! — и выбросил его в мусорное ведро. Схватив с раковины губку, он привёл себя в порядок. Затем достал из шкафчика две кружки.

— Иди присядь, дорогой.

— И позволить тебе выбрать мою кружку? Я так не думаю, — по правде говоря, ему была невыносима мысль о том, что она будет его обслуживать. Он взял кружку в форме головы птички Твити, затем выбрал другую. — Тасманийский дьявол для тебя.

Она усмехнулась ему.

— Ты испорченный.

— Я знаю.

Герцогиня положила пакетики чая в кружки. Опередив её, Рис налил из чайника кипящей воды.

— Теперь, может быть, ты присядешь? Ты занимаешь ужасно много места на моей маленькой кухне.

Взяв кружку за весёленькую жёлтую ручку, Рис направился к кухонному столу Герцогини, который занимал половину стены, выходившей в гостиную. Два глубоких кресла с салфетками на подлокотниках были повёрнуты к массивному старому телевизору.

Герцогиня присоединилась к нему, вытащила газету из пластикового конверта и открыла на комиксах. Она хихикнула, читая, а затем спросила, не поднимая глаз:

— Ты в порядке, милый?

Рис отхлебнул чаю, стараясь не чувствовать его вкуса.

— Уже лучше.

И ему было лучше физически. Его тошнота от солнца проходила, и содранная кожа почти зажила. Он так быстро поправлялся. Он так медленно старел.

Но про неё нельзя сказать того же.

Рис не мог выбросить из головы легкомысленный комментарий Джодари: «Это двуногое млекопитающее. Живёт около 80 лет».

Герцогине было 82 года.

За последние тринадцать лет она сильно изменилась. Он тоже изменился. В конце концов, ему было всего шестнадцать, когда она нашла его истекающим кровью в том переулке. Но он не продолжит меняться, по крайней мере, не с такой заметной скоростью.

Она изменится.

Какой бы энергичной ни казалась Герцогиня, ей оставалось не больше десяти-двадцати лет. Этого недостаточно, даже близко не достаточно. За это время Рис совсем не постареет.

Ему была невыносима мысль о том, что он может потерять её. Потому что она могла не помнить мальчика, которого спасла той ночью, но Рис никогда, никогда не забудет.

Глава 6

Лука, скорчившийся на