Три шага до магии. Шаг первый. Обучение - Михаил Александрович Швынденков

Ознакомительный фрагмент

Делаю упор на второй вариант. Требую у Анейры бумагу и карандаш, говорю: – Деньги, – и пишу на бумаге числа: 10, 50, 100, 200, 500, 1000. С вопросом смотрю на магессу, а она с удивлением смотрит на меня. Затем отмирает и пишет на листе число 350.

Поворачиваюсь к девушке, указываю на число 350 и спрашиваю: – Золотой, серебряный?

– 350 золотых, – грустно кивает девушка, понимая, что у меня их нет.

Достаю из-под подушки перстень «две змии держат голубой брильянт», протягиваю его магессе и спрашиваю: – Да?

Магистр взяла перстень в руки, стала его рассматривать и оценивать. Выражение её лица менялось от скептического до удивлённого. Она начала задавать мне вопросы, которые я не понимал. Её интонация начала переходить в требовательную и чуть ли не истерическую.

Наверняка она кричала: – Где взял? Украл?

А я спокойно смотрел ей в глаза, мне её истерика была безразлична. Я снова показал жестами, что она должна вложить мне в голову знание языка, умение говорить, читать и писать на языке этого государства. Показал на перстень в её руках и спросил: – Да?

Наставница стала что-то говорить Анейре, показывая перстень, после чего та написала на листе число 500 со значком, обозначающим золотой. Понятно, мой перстень стоит 500 золотых, а обучение языку – 350 золотых.

Я попытался объяснить Анейре, что про 150 дополнительных золотых мы поговорим после того, как я смогу свободно говорить на их языке. Но магесса не соглашалась с такой неопределённостью. Тогда я попытался объяснить, что я хочу провести в этой палате еще 25 дней, чем крайне удивил и девушку, и магессу. Бурный диалог между нами тремя, когда один из разговаривающих знает лишь несколько слов, можно было бы описывать в рубрике анекдотов. В конце концов, мне удалось передать информацию, что нужно именно это – прожить в этой палате под видом пациента 25 дней.

– Да! – сказала магесса глядя мне в глаза и, развернувшись, пошла на выход. Я знаками показал Анейре идти вместе с наставницей. Она выбежала из комнаты вслед за магессой. Оставшись один, я достал полотенце с песком и начал формировать кристалл горного хрусталя слегка приплюснутой формы, чтобы приблизить его к соотношению толщины к ширине как пять к девяти. Теперь у меня получалось значительно лучше, и примерно за полчаса я кристалл вырастил. Далее я приложил кристалл к железному гвоздю и стал желать, представлять, мысленно моделировать то, что кристалл окиси кремния насыщается ионами железа и приобретает сиреневый цвет. Через несколько минут я держал в руках сиренево-красный кристалл аметиста диной около двух сантиметров. Из трех серебрушек вытянул и сделал окантовку для этого кристалла с петелькой на конце, чтобы его можно было подвесить, как кулон.

Когда начало темнеть, в палату ворвалась Анейра. Она стала меня кормить кашей и поить компотом, но потом вытащила меня на середину комнаты и начала целовать, что-то говоря, смеясь и плача одновременно. Когда я попытался затащить её в постель, он засмеялась, вырвалась и убежала.

Мне осталось закончить ужин и заняться зарядкой созданного кулона и изготовлением новых кристаллов. Поскольку мне приходилось сдерживать скорость поглощения энергии из источника, процесс затянулся почти до утра. В результате я имел ещё один кулон и два перстня с красновато-сиреневыми кристаллами аметиста.

Утром меня опять не будили, но завтрак стоял на столе. А вот после обеда ко мне вновь пришли магистр Ириана Дартель и Анейра Толиш, правда её фамилию я узнал позже. Без лишних разговоров меня уложили на кровать, магистр взяла в одну руку какой-то кристалл, а вторую положила мне на лоб, потом сжала ладонями мои виски, прижав кристалл к моему лбу. Голова закружилась, и я перестал ориентироваться в пространстве. Было ощущение, что мою голову простреливают насквозь тонкие иглы, было больно, но терпимо. Постепенно голова прояснилась. Магистр смотрела мне в глаза и, не отпуская мою голову, приказала: – Где ты взял это перстень?

– Да я сам… – чуть не проболтался «супер маг» в моём лице. Очень хотелось всё рассказать этой женщине, ей невозможно было не отвечать или лгать. « Это магия, ментальная магия, это допрос! А вот хрен вам!» – разозлился я и с трудом закрыл глаза. Наваждение пропало, теперь я мог рассуждать как обычно.

– Я и сам не помню, наверное, это из семьи, может быть перстень мамы, – начал выкручиваться я.

– Не ври!

– Не вру, не знаю, кто его бывший владелец, – ушел я от ответа, где взял перстень. Так как говорить, что сам сделал, было нельзя, а любой ответ типа нашёл, был бы ложью, и магистр это сразу почувствовала бы.

– Что у тебя с Анейрой? – спросила она так, словно собиралась меня кастрировать.

– Она мой друг.

– Друг или подруга?

Так, врать нельзя, если посмотрю на девушку, явно вызову неудовольствие, меня ведь спрашивают, а не её.

– Да, подруга, – отвечаю уверенно, тем более, что это правда, и это – приятная для меня правда.

– Обидишь – лично убью, – вот ничего себе заявочки.

– Вопрос можно задать? – меняю тему разговора.

– Ну, попробуй, – прищуренные глаза прожигают насквозь.

– Я ведь не помнил не только разговорный язык. Я не помню почти ничего из того, чему меня здесь уже обучали, на каком курсе я учусь, кто мои товарищи и друзья. Поэтому я прошу объявить меня больным и продержать здесь еще дней 20-25 и разрешить Анейре помогать мне. Мне нужны будут конспекты или учебники по всем дисциплинам. Нужны мои вещи и информация о моих однокурсниках. По истечении указанного срока мы поговорим о размерах моего внутреннего источника и возможности учиться дальше. Кстати, оцените, пожалуйста, мой источник в цифрах.

– Да парень, тебе не позавидуешь, – сказала магесса, окинув меня взглядом с головы до ног.

– Здорово тебя покалечили. Твой источник сейчас примерно 15-16 единиц. Каналы я вообще не вижу. Боюсь, что как маг ты уже мёртв, – осчастливила меня магистр целительской магии: – вряд ли что изменится за 20 дней.

– Знаете магесса, я ещё побарахтаюсь, а предметный разговор будет через 25 дней. Пока же – я ваш пациент, то есть весь такой больной, и лежу здесь под присмотром вашей помощницы Анейры.

– Не помощницы, а воспитанницы. Помни, если бы не она, я бы с тобой и говорить бы не стала. Обидишь – умрёшь, – вынесла окончательный вердикт магистр и удалилась.

«И за перстень в пятьсот золотых говорить бы не стала?» – мысленно усмехнулся я, – «Ладно поживём, увидим».

Я повернулся к девушке: – Нам надо серьёзно поговорить, у тебя как со временем?

– Я приду после ужина, – обнадежила меня она и тоже удалилась.

Ну вот, наверное, первый этап моей адаптации в этом мире завершён. Я знаю язык аборигенов здешнего государства, могу писать