Ярослава Лазарева - Сердце ночи

Ознакомительный фрагмент

И тут появилась Рената, но уже одна. Она приблизилась к нам и уселась за стойку справа от меня.

— Отпустила паренька? — спросил Грег.

— Так вы же явились! — усмехнулась она. —

Надолго?

— От тебя зависит, — ответил Грег. — Можем и до утра.

— Пошли? — сухо предложила она и встала. В этот момент мимо нас прошла парочка.

Парень глянул на меня, затем задержал взгляд на Ренате и вдруг подмигнул ей. Та усмехнулась, приподняв правую бровь. Парень затормозил, жадно оглядывая ее с ног до головы, потом облизнулся и снова подмигнул. Его девушка тут же возмутилась, презрительно посмотрела на Ренату, дернула своего спутника за руку и быстро увела прочь.

— Как мухи на сырое мясо, — пробормотала

Рената. — Эх, поохочусь всласть!

Ее лицо приняло хищное выражение, ноздри подрагивали, алые губы скривились, за ними блеснули белоснежные зубы. Грег взял нас под руки и быстро повел к выходу.

—  Какие куколки! — слышали мы вслед, но

Грег лишь ускорил шаг.  — Вы на машине? — зачем-то уточнила Рената, когда мы подошли к джипу «Навигатор».

— А ты будто не видишь!  — усмехнулся

Грег. — Забирайся внутрь.

— Я хотела прогуляться, — капризно ответила она. — Такая прекрасная ночь!

— Не выводи меня из себя! — пригрозил он.

— Я та-а-ак боюсь, — издевательски протянула Рената, но в джип забралась.

Грег сел за руль, я устроилась как обычно

рядом. Он резко повернулся и вперил взгляд в сидящую на заднем сиденье Ренату.

— Не хочу ничего слышать! — тут же сказала она.

— Зачем ты взялась за старое? — строго спросил он. — Мы ведь с тобой сразу после войны решили, что больше не пьем человеческую кровь. Все дело в том обряде в Ледяной лилии? Ты попробовала кровь несчастного Ганса...

—  Не смей говорить о нем в таком тоне! — взвилась Рената. — Я знаю, как вы все к нему относитесь! Лада пыталась уговорить его не проходить обряд обращения...

—  И правильно пыталась! — не выдержала

я. — К чему это привело? К его смерти! А ведь он мог быть жив!

—  Он  и так жив! — заявила Рената,  и я вздрогнула, с испугом глядя на нее.

Я решила, что она все еще не в себе.

—  Ну конечно, — увещевающим тоном заговорила я, — конечно, он жив... в твоей картине.

Я  посмотрела на  Грега.  Он был мрачен, словно видел что-то такое, что его ужасало.

—  Как это возможно? — пробормотал он и пристально посмотрел на Ренату. — Ведь он умер там, в Ледяной лилии, а мы знаем, что происходит с трупами тех несчастных, которых закусали до смерти...

— И что же с ними происходит? — встряла я, изнывая от волнения, охватившего меня с такой силой, что даже руки начали дрожать.

Я сама не понимала, что меня так пугает. Конечно, я помнила обряд. Ледяная лилия — название одной из гор Гарц, внутри которой полость, по величине и высоте похожая на огромный кафедральный собор. Именно там проходит обряд бракосочетания, если его можно так назвать.

—  После окончания, когда счастливые пары покидают Лилию, — монотонно проговорила Рената, — туда приглашаются упыри, стрыги и прочие любители падали. Они съедают все дочиста. Даже стены вылизывают, не оставляя ни капельки крови.

Я ощутила сильнейший приступ тошноты, но постаралась его преодолеть.

—  Ганса съели, — невозмутимо констатировал Грег. - А ты нам толкуешь, что он жив.

Я видела, что Грег, несмотря на свою кажущуюся невозмутимость, весь напрягся: его лицо окаменело и напоминало мраморную маску, веки опущены. Без сияющей голубизны глаз он выглядел как мертвец. Я пугалась все сильнее.

— Он жив! — вдруг резко проговорил Грег. — Но как это возможно?

— Кто жив?! — не выдержала я. — Ганс? Рената, что ты молчишь?! Я с вами с ума сойду!

Она наклонилась и цепко схватила нас за руки. Ее ставшие непроницаемо черными глаза смотрели неотрывно, и казалось, угольные стрелы полетели прямо мне в душу. Я ощутила тяжесть, мои веки медленно опустились, сознание мутилось.

...Парк заволакивал туман, его серо-сиреневая дымка казалась живой, так как постоянно шевелилась, наползая на траву, цветы, кусты. Мы с Грегом стояли, взявшись за руки, возле скамьи, на которой сидел Ганс. Он был спокоен и бледен и не обращал на нас никакого внимания. Я поняла, что Рената ввела нас в своего рода транс, многие вампиры обладали такой способностью. Общаясь с Грегом, я уже привыкла к этому. Получаемая таким образом информация более точна и наглядна, чем если бы ее передавали при помощи слов.

—  Мы внутри картины? — тихо спросила я Грега. Он кивнул. — Ты говорил, что у тебя ни разу не получилось проникнуть сюда, — продолжила я, не сводя глаз с Ганса.

— В реальности нет, — тихо ответил Грег. — Но ведь мы сейчас в воспоминаниях Ренаты, она просто проецирует нам картинки и ничего более.

—  Иногда я не понимаю, какая из реальностей настоящая, — сказала я. — Все так правдоподобно выглядит. И Ганс... он словно живой. Мне страшно.

Грег ободряюще мне улыбнулся.

—  Рената нарисовала его мастерски, — заметил он.

В этот момент она появилась из-за деревьев. Ее силуэт в длинном белом платье плыл сквозь сгущающийся туман и напоминал привидение. Я невольно схватила Грега за руку, почувствовав холод его ладони, я немного успокоилась.

Рената медленно приблизилась к Гансу, они обнялись.

— Я устал, — печально проговорил он. — Ты можешь уйти на... ту сторону, — и он кивнул, глядя куда-то поверх ее головы, — а я все время здесь, непонятно в каком мире... то ли человек... то ли просто нарисованный тобой фантом, который можно навсегда смыть с полотна. Зачем ты создала меня таким? — с горечью добавил он и сделал шаг назад. — Мой труп сожрала какая-то мерзкая зубастая тварь с головой огромной совы...

—  Не надо! — резко произнесла Рената. —

Удивительно, что ты все это помнишь!

— Да, как ни странно, но помню. Я ведь жив... И я — вампир! Я знаю точно.

— Уверен? — спросила она и задумалась.

Ганс расхохотался, обнажив белые как снег зубы. Раньше они у него были кривоватые и желтые.

— Рената, милая моя, да ведь ты сама сотворила меня своим волшебным искусством, — сказал он. — Неужели не знаешь, что нарисовала меня именно вампиром? Я и выгляжу совсем по-другому! — Откуда ты знаешь? — удивилась она.

—  В парке есть пруд, вода в нем хрустально чистая, словно зеркало...

—  Но если ты теперь вампир, то не можешь видеть свое отражение где бы то ни было, — резонно заметила она.

— Я отражаюсь в пруду, но довольно смутно, — задумчиво произнес Ганс. — Может, в этом картинном мире все по-другому, чем в земной реальности. Кто знает... Но я так больше не могу! — резко добавил он и шагнул к ней.