Институт благородных дэвров, или Гувернантка для варвара - Анна Ледова

«Много просишь, – налетел резкий пронизывающий мистраль. – Да и не всё мне по силам… Ладно уж, только держи его крепче…»

Отец снова проспал два дня. Но по пробуждении будто переместился на пять лет вперёд.

– Боги милостивые, я всё проспал! А я только вчера объяснял его высочеству, насколько принципиальна для настоящего джентльмена пунктуальность! Цинтия, где мой сюртук!..

– Сегодня воскресенье, дорогой, – успокоила его мама. – У тебя сегодня нет занятий с Альбертом.

Тохунга, как и всегда, появилась внезапно. И выглядела ещё более довольной.

– Вот теперь слышу, – каркнула она. – Спасибо, Те Хау, дух свободы, да будут крылья ветров твоих парить вечно. А ты следующей луны жди, атаранги-мана.

И я снова ждала. За это время успела уехать и вернуться Ингрид, потерянная и не раз оплаканная наследница Хеммельсов из Остальхёйда, дальних родственников правящей династии Рейнетсдар. Обратно она привезла своего старшего сына Тийге с молодой женой. Насмешливую кличку «Юн» хойя, посовещавшись, сменили на другую. Тийге Настойчивый, так его теперь звали.

На этих детей – белобрысых, восторженных, немного наивных, но, несомненно, влюблённых друг в друга по уши – невозможно было смотреть без улыбки. И местные традиции и наряды Карлотта приняла сразу же, очаровав своей красотой и непосредственностью всех жителей острова.

В этом месяце состоялись ещё две свадьбы – Медоеда и Хелены Йовенес, небогатой дочки виконта, которая всё страшилась, что отец её продаст. А сама сдалась первой, не устояв перед трогательно суровыми ухаживаниями Кайваи. И Потрошилы с Оливией Эйтшпиль-Хайн. Бабка-то её, баронесса, уже давно была не против. И, кажется, возвращаться в Астеви-Раш тоже не собиралась. Крепости старушки мог позавидовать любой в её восемьдесят, я лично видела, как бодро она носится по деревне. Тем не менее она постоянно охала, схватившись за спину, стоило ей завидеть неприкаянного дэвра.

– Ох, внучок, прихватило – сил нет! Ты уж снеси меня до внучки…

Дэвры со всем уважением носили бабку на руках, а та лишь млела от удовольствия, как бы невзначай поглаживая крепкие мускулы и тихонько прицыкивая.

Я снова взялась за обучение. Только уже не этикету, а обычному письму, чтению и счёту. Всё-таки дови далеко не все были образованными, и учёба в фаре-кура была не систематизирована и вообще организована из рук вон плохо. А раз уж нашим странам предстоит долгое сотрудничество, то мои знания «зверятам» пригодятся.

Отцу я мстительно подсунула Тавелу Ригель-Войц с согласия Анны-Ка. Всё-таки этого ребёнка нужно приструнить, пока она совсем не одичала. Не вечно же она будет жить в Дэврети.

Мохнатый из Ноош-Тейна привёз и оставленный там рояль, а Рид уже закончил для него новую крышку с потрясающей резьбой по поверхности. Так что музыкальные вечера отныне чередовались с местными празднествами, столичные танцы с развесёлыми плясками дови. И вообще, обе культуры так незаметно, но так естественно вплетались одна в другую… Мне это нравилось.

Внезапно я оказалась вовлечена и в другие стороны жизни острова. Началось это с рождения у одной дови сына, и меня позвали его благословить как атаранги-ману, помеченную духами. Как это делается, я понятия не имела. Но, памятуя о том, что традиции и обычаи дэвры создают сами, поцеловала в лоб роженицу и дунула на младенца. Земля отозвалась лёгкой дрожью. Дови довольно закивали, улыбаясь мне. Я-то прекрасно знала, что острова часто трясёт из-за их вулканической природы, но спорить не стала. Венуа так Венуа, мать-земля.

В очередное полнолуние я привела отца в ночной лес. И легла грудью на мягкий мох.

«Ар-ргх! Слышу сердце твоё, любимица моих сыновей-духов, – отозвалась встречным гулким стуком земля. – Отдашь мне его? Из него прорастут самые красивые цветы на моём платье».

– Не отдам, Венуа, мать-земля. Не мне принадлежит. Но подарю своё тело, как придёт его время. А пока возьми мои слёзы. Мои и за того, второго, с кем мы одной плоти. Дай ему свою силу, верни на землю.

«Много просишь, – вздохнула земля. – Да и не всё мне по силам… Но что смогу. Что ж. Тогда плачь, атаранги-мана; плачь, не жалея сердца…»

И я рыдала, лёжа на земле. И уснула там же. А разбудил меня крик ко-капо, неизменного спутника тохунги.

– Вот теперь чувствую, – кивнула она. – Спасибо, Венуа, мать-земля, да будут чистые сердца вечно питать твоё тело. А ты теперь со мной иди, атаранги-мана. И ты, тот, что дал дух, плоть и кровь своей дочери.

Отец, совсем безвольный в последнее время, послушно взял шаманку за протянутую руку. В фаре-кура она уселась на пол, прислонившись спиной к идолу. И похлопала по своим костлявым коленям. Я уложила отца на земляной пол, пристроив его голову на бедро шаманки. И сама улеглась с другой стороны.

– Вижу, слышу и чувствую, – повторила она. – Вайруа в нём бесится, место своё потеряла. А раз сорвалась с насиженного, то и не пойдёт уже обратно. Так что ты себе заберёшь. Примешь?

Будто я что-то понимала в её странных речах.

– Вайруа? – переспросила я. – То есть дух? Душа?

– Это вы, глупые, только одну вайруа знаете, – поморщилась она. – Так жрецы ваши учат. А в одном человеке их много. Живёт человек – одна вайруа у него. А случится у него что – повзрослеет или вдруг поймёт что-то важное – другая возникает. А прежняя сидит себе тихонечко – нет у неё больше власти. И их таких до сотни быть может. Прежние место своё знают. Каждая новая-то умнее и опытнее. А у него сорвалась одна. Совсем детская, глупая. Другие теперь баламутит. Оттого и не знает теперь этот человек, кто он есть. То дитё, то сам вчерашний, то каким двадцать лет назад был. Всех перепутала, шальная вайруа. А на место теперь не вернётся, знатную силу уже набрала. Забирать надо. Так что, себе возьмёшь?

– Возьму, – растерянно ответила я. – Раз надо. А мне-то что с ней делать?

– Жизнь ей новую дашь, – просто ответила тохунга. – Не в себе ж держать, так и сама скоро умом тронешься. Вот как проснёшься, так прямиком к кайарахи своему иди. Уж разберётесь, поди, как новые люди делаются. Вот в нём и поселится. Правда, над тобой ещё одна вайруа порхает, всё примеривается. Ну да дови ты крепкая, и двоих выносишь. Вторая-то – самой Венуа послана, эта уж точно