Я тебя вижу - Кристина Стародубова

больше с каждой моей фразой. Он вслушивался в каждую деталь, стараясь ничего не упустить.

— Мистер Альгерон, я боюсь за нас и за ребят, которые остались у Чейзена. Вдруг он накажет Сэма? Нужно связаться со стражами и привести их в тот дом. Я знаю дорогу.

Я надеялась, что ректор тут же согласится, но на лице промелькнуло отчаяние, в глазах отразилось сожаление, что ввело меня в недоумение. Артур отрицательно показал головой, сжимая губы.

— Стражи не помогут, Марта, увы.

— Почему? — мои брови поползли вверх от непонимания.

— Они теперь не доверяют мне еще больше. Представь, как это выглядит с их стороны. Я и так под подозрением, так еще и побеспокоил их ложным вызовом, за что мне досталось. Второй раз они не поверят мне.

— И что же делать? — я обеспокоенно и отчаянно всплеснула руками.

— Я пойду и разберусь сам, — твердо заявил Альгерон, — наша размолвка касается лишь меня и Чейзена, мы вдвоем ее и решим. Ты лишь должна сказать мне, где он находится.

— Я проведу вас. Так будет сложно объяснить…

— Я с вами, — тут же встрял Итан, хватая меня за руку.

Альгерон окинул меня взглядом, оценивая состояние. Он прекрасно понимал, насколько я устала, и проделать тот же путь снова будет нелегко. Но и медлить нельзя, это он тоже знал. Кажется, Артур хотел отклонить мое предложение, но в то же время сделать это было сложно.

— Я смогу, — ответила я его мыслям, и он легонько кивнул.

— Но всем остальным оставаться здесь, ясно? — немного грозно сказал Альгерон, обращаясь к ребятам.

Друзья разочарованно глядели на ректора, не желая оставаться в стороне, но все же неуверенно покивали. Но внутреннее чутье мне подсказывало, что все-таки полностью они нас не отпустят.

Альгерон удостоверился, что оникс у нас, и попросил ждать его возле ворот университета. Так мы и поступили.

Мне было немного не по себе от того, что я по своей воле снова отправилась в тот злосчастный дом, но другого выхода не было. Давно пора покончить с делами Чейзена, и, если это случится сегодня, я буду рада. Итан постоянно наворачивал круги вокруг меня, пока мы стояли. Резкие движения выдавали беспокойство и волнение, и я прекрасно понимала его. Наверняка он тоже ждал, когда же все прекратится.

Наконец, Артур подошел к нам, и мы отправились в путь. Все-таки в компании двух мужчин, доверие к которым высоко, мне было идти спокойнее. Ноги, правда, иногда с трудом плелись, но я старалась скрывать это. Дорога заняла больше времени. Пару раз я заплутала, плюс ко всему шли мы не так быстро, как когда я бежала.

И вот показалась крыша дома Чейзена.

— Спасибо, Марта, — поблагодарил Альгерон, — я пойду, а вы оставайтесь здесь. А лучше идите обратно.

— Я не уйду отсюда, пока не узнаю, как вернуть мне зрение, — упрямо заявил Итан.

И ректору не нашлось, что возразить. Итан жаждал встречи с Чейзеном как на правах сына, так и на правах пострадавшего. Он ступил вперед, и вдруг резко остановился, прислушиваясь к своим ощущениям. Что-то его выбило из колеи.

— Марта, ты здесь? — неожиданно спросил он, и этот вопрос вызвал недоумение как у меня, так и у ректора.

— Конечно. Я никуда не уходила.

— У меня странное ощущение. Я чувствую тебя не здесь… — растерянно произнес Итан, сводя брови, — точнее, не только здесь.

Итан свернул в другую сторону и неуверенно сделал два шага, как вдруг оттуда полетел поток огня. Почувствовав его, Итан поглотил часть, но остальное направлялось в меня. Артур стремительно схватил мою руку и потянул на себя, спасая от неожиданной атаки. Мы тут же повернули головы в сторону, откуда шел поток, и я снова ощутила панику.

Там, куда пошел Итан, стоял Чейзен, а позади него — два студента. Светловолосого я не знала, а вот второй — Сэм. Он не огненный, значит, поток запустил второй студент.

— Я знал, что ты сама вернешься ко мне, Марта, — обратился ко мне Чейзен, и от его голоса паучками пробежался холодок по телу, — еще и с сюрпризом. Знаешь, ты мне очень помогла в исследованиях. Я долгое время пытался понять, можно ли перенимать чужую энергию на себя. Как оказалось, да. И мой сын это как раз подтвердил.

Так вот, для чего он брал мою кровь, волосы и слезы. Собирал частички энергии. Неужели теперь он действительно тоже ее излучает — мою энергию? Какой ужас…

— Ты сказал мне, что ничего не будешь делать с ней, — стиснув зубы от злости, процедил Итан.

— Так сама она цела и невредима. Разве ты не видишь? — Чейзен неприятно усмехнулся. — Ах, да, как я мог забыть. А ты уже имел бы возможность увидеть, если бы сразу последовал нашему плану.

Альгерон, сжимая руки в кулаки, начал приближаться к Чейзену, и тот обратил взгляд на своего врага. Вот они и встретились. Взаимная неприязнь двух бывших друзей чувствовалась даже на расстоянии.

— Ты испортил своему ребенку жизнь, и смеешь насмехаться теперь? — громко и презрительно воскликнул Артур. — Твоей мишенью являюсь я. Так и разбирался бы лишь со мной. Зачем впутывать в наши дела своего сына и студентов? Мало жизней поломал? Вот он — я. Стою перед тобой. Отпусти студентов, они тебе больше не нужны.

Уголок губ Чейзена дернулся вверх, и мужчина издал хриплый смешок. Взгляд был полон ненависти. Чейзен тоже стал приближаться к Артуру.

— Давно не виделись, друг, — саркастично ответил отец Итана. — Знаешь, мне так нравится смотреть, как ты мучаешься, Альгерон, как получаешь то, что заслужил. Жаль, стражи чего-то медлят. Я бы на их месте давно тебя уже согнал и посадил. Так хочется раздавить тебя, затоптать, как надоедливого жука.

— И чего ты этим добьешься? — голос Артура даже не дрогнул. — Что даст тебе мой арест? Ты считаешь, твоя жизнь станет от этого лучше? Может, что-то вернется к тебе? Доступ к проекту и документам исследований? Возможно. Уважение? Сомнительно. Любовь и преданность сына? Не думаю. Жена, за которую ты мстишь…

При упоминании Элайны на лице Чейзена украдкой промелькнул испуг, и он глазами пробежался по нам троим, но тут же вернул маску серьезности и суровости, продолжая прожигать Альгерона взглядом. Мне показалось, что Чейзен ужасно не хотел, чтобы кто-то узнал о том, что его жена изменила ему с давним другом.

— Это уже тебя не касается, чертов некромант! Я желаю, чтобы ты был наказан за осквернение чужой души и за свои распущенные руки, которые тебе давно следует оторвать.

— А ты разве не