Заклинатели - Анастасия Александровна Андрианова

пить и есть, даже не переговариваясь и не поздравляя молодожёнов. Алиде это показалось странным, но она, пожав плечами, тоже принялась за еду: кто знает, как принято праздновать свадьбы у древунов?

Ей постоянно казалось, что не хватает какого-то очень важного элемента, чего-то, что сделает праздник законченным и цельным. И только когда она допила свою порцию медовухи до половины, её осенило: здесь не было Вольфзунда. Без его холодного прищуренного взгляда, без колких реплик и блеска перстней за столом было пусто и тихо, словно Владыка альюдов привносил настоящую жизнь в любое застолье и одним своим присутствием зажигал невидимые свечи, освещающие мысли и сердца. Алиде стало тоскливо, и она невольно задумалась: только ей отсутствие Вольфзунда так бросается в глаза или остальные тоже понимают, что его очень не хватает? И где он сейчас? Неужели настолько занят, что пропустит свадьбу единственного сына? А может, это открытое выражение неодобрения этого брака?

Она искоса посмотрела на Перинеру, но лицо той, как всегда, оставалось величественным и непроницаемым, как у какой-нибудь царицы на картинке из книжки. С трудом верилось, что она когда-то была влюблённой смертной девушкой, пожертвовавшей обычной человеческой жизнью ради любимого-альюда.

Наверное, кто-то всё же испытывал схожие с Алидой чувства. Сидели тихо, даже с какой-то неуместной серьёзностью. Смолкли шутки и хохмы, даже вилки особенно робко стучали по тарелкам. Наконец, Хьёльд поднялся и произнёс нараспев:

– Нехорошо выходит, что наши молодые, пройдя испытания, так и остаются не обручёнными. Они до сих пор не муж и жена, но уже и не жених с невестой, застряли где-то между. Так не годится. Если кто-то считает, что они не должны обручиться, пусть встанет и выскажется.

Тут же парни-древуны оживились, начали пихаться и галдеть, стараясь спихнуть товарищей со стульев. Их щёки раскраснелись, волосы растрепались, и гнетущая тишина разбилась вдребезги, будто её и не было. Девушки захихикали, подбадривая их, а некоторые из старших чопорно поджали губы. Стриксия наблюдала за вознёй со снисходительной улыбкой.

И тут Алида всё поняла. И почти скорбная тишина, и кислые лица – всё было частью церемонии, обычаем, о котором знали почти все приглашённые. Никто не печалился из-за отсутствия Вольфзунда, и Алиде стало немного стыдно за то, как тоскливо было ей самой.

Тут Мел медленно поднялся и обвёл гостей задумчивым – немного не подходящим торжеству, по мнению Алиды, – взглядом.

– Раз никто не возражает против брака, значит, должен найтись тот, кто захочет его закрепить. Есть ли среди вас, – он сделал паузу, будто хотел потянуть время, – есть ли среди вас кто-то достаточно мудрый и опытный, кто чувствует себя достойным закрепить наш союз?

Он посмотрел на Перинеру, но она отвела глаза. Тогда Мел перевёл взгляд на Симонису и Хьёльда, потом – на Стриксию, Диньяну и Герта. Все они тоже опускали глаза, даже немного неловко, словно Мел просил их о чём-то странном, сложном и невыполнимом. Алида отложила вилку: еда не шла в горло, этот вечер уже заставил её испытать множество разных чувств, и она уже не знала, чего ожидать в следующую минуту.

Мел дёрнул острым ухом. Лисса осторожно потянула его за рукав и улыбнулась, извиняясь, но Мел так и продолжил стоять, вглядываясь в каждое лицо.

– Надеюсь, я не опоздал?

Алида вздрогнула и выдохнула с облегчением. Все как по команде повернули головы к силуэту, возникшему на дальнем конце площади. Он стоял там, куда не доставал свет свечей со стола, и в первые мгновения было трудно различить очертания фигуры, почти слившиеся с тёмным осенним вечером.

– Отец! – радостно воскликнул Мел и бросился к Вольфзунду, едва не опрокинув стул и задев крылом свой бокал с вином. Бордовое пятно растеклось по столу, и Лиссе пришлось отодвинуться, чтобы вино не закапало её платье. Вольфзунд, вальяжно приобняв Мела за плечо, шагнул на свет и обвёл всех собравшимся холодным прищуренным взглядом.

Алида поняла, что глупо улыбается, и, застеснявшись, напустила на себя нарочито серьёзный вид.

«Он приносил тебе одни только проблемы. В последний раз дошёл до того, что бросил нас посреди Птичьих Земель без чёткой цели! А ты радуешься его появлению?» – со стыдом подумалось ей.

Вольфзунд знаком попросил Лиссу подойти к нему и элегантным движением оправил свою одежду. Алида заметила, что его тонкие кисти скрыты перчатками.

– Вынужден признать, сегодня ты ослепительна, – медленно произнёс он и поднёс руку Лиссы к губам. Невеста улыбнулась и немного покраснела: Вольфзунд смотрел на неё так, будто сам собирался на ней жениться. Мел слегка сморщил нос.

– Вижу, ваши руки ещё не связаны золотыми нитями, – заметил Вольфзунд, отпустив ладонь Лиссы. – Не значит ли это, что вы ждёте обручителя?

– Ждём, – согласился Мел. – И если бы ты не поторопился, то мы попросили бы быть нашим обручителем какого-нибудь незначительного людишку… Вон Лаграсса, например.

Уши Ричмольда стали бордовыми, и он уткнулся в свою тарелку.

Вольфзунд хмыкнул, потирая подбородок.

– Так что ты явился весьма вовремя. Признайся, давно следил за нами из-за кустов и ждал нужного момента, чтобы появиться эффектнее всего?

– Прекрати, Мелдиан. Я вижу тебя насквозь, и ты сейчас говоришь вовсе не то, что хотел бы сказать. Позволь.

Он стянул перчатки, одну за другой, и гости изумлённо зароптали. Алида зажала рот рукой, чтобы не крикнуть.

Когда Мел говорил, что Вольфзунд потерял кисть, она не могла до конца в это поверить. Владыка всегда казался всемогущим и неуязвимым, самым расчётливым, самым хитрым, с ним никогда не могло произойти ничего непредвиденного, и уж тем более он не мог пострадать или получить ранение.

Заколдованная рука выглядела завораживающе и зловеще одновременно. Алиде даже показалось, что в этом чернильно-сверкающем мороке, может быть, заключено больше силы, чем в здоровой руке.

Вольфзунд взял Мела и Лиссу за руки и выразительно взглянул на гостей. Первой захлопала в ладоши Перинера, потом Симониса с Хьёльдом, и вскоре раздались дружные аплодисменты. Вольфзунд ухмыльнулся, а вот Мел, как показалось Алиде, выглядел таким нервным, каким она никогда его не видела.

– Властью, дарованной мне моим народом, и властью, что имеет отец над сыном, благословляю этот брак. Пусть Мелдиан, сын Вольфзунда, и Лисса, дочь Адонера, станут перед Первым Волшебником одним целым, мужем и женой. Да соединятся их сердца, души и воли, да будут все присутствующие на этой церемонии свидетелями.

Из пальцев его заколдованной руки вырвались тонкие золотистые лучи и прочными нитями обвили запястья Мела и