Людмила Сурская - Шумеры

— Ещё бы не промолчала, она ж, наверное, и наняла тех убийц. — Пробурчал Семёнович.

— Старик, ничего не меняется ни с миром, ни с людьми, скажи? — обернулся к нему Костя. — Но посмотрим, как выпутаются из этой ситуации они?

Но у правосудия в Шумере длинные руки, — заявил чиновник, — и вскоре стало известно о преступлении. И вот собрание граждан Ниппура должны разобраться в случившемся.

— Значит, работает сеть информаторов, — хмыкнул Семёнович.

— Это, пожалуй, потянет на наш Верховный суд. — Зашептал Костя.

Выступило девять человек, требуя смертной казни. При этом они требовали казни не только убийцам, но и жене жертвы. Они считали, раз она хранила молчание, значит, её поведение следует принять, как соучастие в совершённом преступлении. Однако встали два гражданина и доказали, что она не принимала участия в убийстве и следовательно не заслуживает такого наказания. Члены собрания согласились с доводами защиты. Они объявили, что у жены были основания молчать, так как муж не исполнял долг по отношению к ней, не обеспечивая её всем необходимым.

— Такая же каша, что и у нас. Не дотянем с доказательствами, суд запросто оправдания найдёт. — Ворчал Семёнович. — Я балдею. Теперь понятно, откуда этот кисель течёт.

— Давай послушаем, чем тут заканчивается решение суда?

«Достаточно покарать тех, кто действительно убил».

— Да, соломоново решение, хотя наши бы тоже самое постановили. А вот интересно бы поковыряться в доказательствах, провести своё расследование, — загорелся Костя, забыв, где находится.

— Угомонитесь. В прошлое не влезают. Ничего хорошего из этого не получится. — Одёрнула их Люда. Мы возвращаемся. Закройте глаза.

— Жаль… — Искоса посмотрел он на женщину в белом одеянии с золотым вьющимся браслетом на руке. Косте даже показалось, как золотая голова кобры на её короне поиграла язычком.

— Зато безопасно, — засмеялась Лю. — Вам достаточно истории права?

Когда они открыли глаза, то сидели за столом, цепко держась за свои кресла. Лю расположилась рядом всё в том же наряде. Длинные густые ресницы прикрывали её глаза. Костя не удержался и дотронулся до руки. Видение моментально исчезло, и перед ними сидела, поправляя причёску, Люда.

— Вот тебе и детская сказочка о воробушке, который думал, что ветер бывает от того, что качаются деревья…,- вытер пот со лба Костя.

— Но это за чертой разума…,- Не выдержал Семёнович.

— Наоборот всё в пределах разума. Мозги, — это маленький компьютер и мы залезли в его память. Вы ж не отрывали своего зада от стула.

— Фантастика…

— Через каких-то тысячу лет, а может и меньше, это будет реальность.

— Почему ж нельзя допустить создания «машины времени»?

— Начнётся хаос и это грозит опять катастрофой.

— Тогда мы поможем…

— В таком случае, я оставлю информацию в ваших головах, но заблокирую возможность её передачи. Так будет правильно и без обид.

— Что это значит?

— Как только у вас возникнет желание кому-то передать её любым путём, сработает блокиратор.

— Чудеса…

— Скорее необходимость. Ваша индивидуальность обладает всем тем же что и я, просто оно находится в спящем пока состоянии. А теперь отвезите меня в офис, Эд, похоже, обыскался жену.

— Да, да, конечно, заторопился Семёнович. Один вопрос можно?

— Хорошо. Пусть будет один.

— А в ближайшее прошлое попасть можно?

— Прошлое всегда прошлое, естественно, вам-то зачем. Висяк безнадёжный?

— Да, поможете?

— Помогу, только не сейчас.

— Порядок, подскочил Костя. Поехали. Мы не торопим, сами решите. Дело страшное. А зацепиться не за что. Девочка пропала пятилетняя…

Услышав про ребёнка, она сразу сдалась.

— Поехали на то место где видели её последний раз. И вещь мне девочки какую-то дайте.

— Спасибо.

Её привезли во двор, Костя сбегал в квартиру девочки принёс кофточку. Она ходила по площадке, потом пошла за железные гаражи во дворе, поставленные для двух семей инвалидов. Завернула за бытовую площадку, прячущуюся за ними с приспособлениями для выбивания и сушки белья, и встала около открытого люка.

— Что вы хотите этим сказать?

— Здесь. Живой её уже нет, но тело здесь, немного утащило потоком в сторону.

— Такая беда для матери. Но как она погибла?

— Сама шла и упала…

— А мы подозревали отчима. У него с девочкой не всё складывалось хорошо…,- потёр в задумчивости Костя.

— Не спеши, девочка бежит, её кто-то позвал с балкона, сейчас я подниму глаза и посмотрю кто это… Молодой мужчина. Балкон крайний слева от стояка на третьем этаже.

— Это их квартира и это отчим.

— А нам он ничего не сказал об этом. — Добавил Семёнович.

— Посмотрю, когда и кто убрал этот люк. Вот это номер! Этот же мужчина полчаса назад…

— Значит, всё же он чётко распланировал и просчитал под несчастный случай. Но у нас нет доказательств.

— Там гуляла женщина с доберманом, коричневого цвета. Сама она полная, в вязаных рейтузах и мужской тёмной куртке, пошла в соседний дом, в крайний подъезд.

— Она видела, как он снимал этот люк?

— Да. И женщины у соседнего подъезда слышали, как он звал её с балкона. Одна — в сером плащевом пальто и белой вязаной шапке, другая — в коричневой короткой дублёнке в норковой шапке берет с меховыми шариками сбоку.

— Спасибо Людмила Александровна, мы сейчас доставим вас до офиса, — заторопился Костя.

— Людмила Александровна, а вот ещё…,- собрался было задать вопрос Семёнович, но Костя шикнул на него и тот замолчал.

— Ребята не обижайтесь, если это не ребёнок, то подождёт. Я устала, отвезите меня в офис компании.

40

Эдик видел из окна, как подъехала машина ментов, и Костя с Семёновичем выскочили проводить Люду. Долго прощались, целуя пальчики, наконец, она оторвалась и вошла в здание. Оставив окно в покое, он заторопился к лифту. Кабина остановилась перед ним, и усталая Люда подняла на него глаза…

— Не ругайся и покорми, я есть хочу.

— За какими макаронами надо было себя так морить? — подтолкнул он её в свой кабинет, попросив секретаря приготовить горячего чая и разогреть еду. — Разденься, помой руки и садись. Я взял на всякий про всякий тебе обед. Так и подумал, пробегаешь, высунув язык, оставшись голодной.

— Мне предлагали пообедать, но я же знаю, что вкуснее тебя, меня никто не покормит.

— Вот хитруля, ешь.

— А ты?

— Я обедал. Пожалуй, чаю с тобой выпью… Где носилась?

— Ты статью прочитал? Ну вот. Была у того журналиста, беседовала…