Невеста - Эли Хейзелвуд

Звонит телефон.

Его взгляд раздражённо метнулся в сторону, но когда он отступил от меня, это стало небольшой передышкой. Я уставилась себе под ноги, игнорируя тихий разговор, завязавшийся следом, пытаясь дышать сквозь давящий холод, сковавший грудь.

Я ошиблась.

Я не так поняла.

Я заблуждалась, и он не… он никогда не…

— Скоро буду, — сказал Лоу, вешая трубку. Когда он обратился ко мне, то говорил с обычным спокойствием, словно нашего разговора вообще не было. Словно между нами никогда ничего не происходило.

— Мне нужно идти, — говорит он, поправляя свои джинсы.

Я кивнула. С трудом. — Хорошо. Я…

— Я пришлю кого-нибудь забрать тебя и отвезти обратно на территорию оборотней.

— Всё в порядке. Я могу просто…

— Это опасно, — резко перебивает он. — Так что нет, не можешь. Тебе, может, и плевать на свою безопасность, но мне… — он не заканчивает. Просто неотрывно смотрит на меня, и тишина между нами становится невыносимой.

— Ладно. Можешь идти. Я приму душ и переоденусь, — я слепо пошла в сторону своей спальни, но едва прошла два шага, как крепкая хватка вокруг моих пальцах остановила меня на месте.

Не хочется поворачиваться к нему, но я всё же оборачиваюсь. И дрожь пробивает меня, когда он наклоняется, чтобы поцеловать меня в лоб. Он делает резкий вдох. Чувствую, как его губы шевелятся у меня на коже, будто произносят три коротких слова, но, скорее всего, это не так. На мгновение мне кажется, что я всё-таки была права, и сердце взмывает вверх.

Но затем он отстраняется, и оно снова сжимается.

— Иди, — приказывает он, и я повинуюсь. С меня хватит этой беспечной, жестокой честности на сегодня.

Я захожу в свою комнату и не жду, пока он уйдёт, прежде чем захлопнуть дверь.

Глава 26

Он относится к ней добрее, чем к себе самому, втайне надеясь, что она этого никогда не поймёт.

В этой квартире никогда не было кровати. Меня устраивала гардеробная, а Серена, когда оставалась на ночь, всегда спала на диване. Но впервые в жизни я жалею, что не поступила по-человечески и не купила что-нибудь мягкое, на что можно было бы упасть.

В итоге я просто опускаюсь на пол и слишком долго сижу, уткнувшись лбом в колени, пытаясь собраться с мыслями.

Полагаю, это впервые разбитое сердце.

Не знаю, что это за мучительное чувство внутри меня, но оно настолько сильное, что кажется невыносимым. Потому что Лоу прав: я годами скиталась, так и не найдя своего места, а моя лучшая подруга исчезла после самой ужасной ссоры в нашей жизни. Да, наверное, добровольно, и, наверное, потому что ей не наплевать на меня, далеко не так сильно, как мне на неё. Мне не привыкать к боли, одиночеству, разочарованию, но это… Это давление внутри меня — неразрешимо. Как выдержать этот груз, эту тяжесть?

Я давлю пальцами на глаза, пока не начинаю видеть звезды, но ответа не нахожу.

Пять минут под душем. Мужественно пытаюсь смыть с кожи боль отвержения и унижения, но безуспешно. Едва успеваю одеться, как раздаётся звонок, и голос Мика сообщает, что Лоу попросил его забрать меня. Через мгновение я уже сажусь на пассажирское сиденье его машины.

— Как дела, Мизери?

— Хорошо, — я выдавила слабую улыбку. — А ваши?

— Бывали и лучше.

— Жаль это слышать, — сказала я, бросив на него беглый взгляд, а затем ещё один. Может, забота о чьих-то других проблемах облегчит мои. — Я могу чем-нибудь помочь?

— Нет.

Я снова перевела взгляд на уличные фонари и стала нетерпеливо ждать, когда Мик наконец перестанет копаться и заведёт машину. Правда, не знаю зачем. Мне некуда спешить, да и идти мне некуда. Нет места, которое я могла бы назвать своим.

— Вы недавно разговаривали с Аной? — спрашиваю я. Если Лоу отправит меня в другое место, я, скорее всего, больше её не увижу. Наверное, я слишком к ней привязалась, потому что сердце сжимается ещё сильнее.

— Нет, — отвечает Мик. — Но думаю, это к лучшему.

Я прислоняюсь виском к окну. Голова раскалывается.

— Почему?

— Это сложно.

Я фыркаю, выдавливая кислый смешок, и моё дыхание затуманивает стекло. Те же гребаные слова, что и у Лоу. Какой хитрый способ увильнуть от правды. — Вы, оборотни, любите говорить… — лёгкое покалывание от укуса заставляет меня машинально смахнуть насекомое. Но, повернувшись, я замираю, не в силах поверить своим глазам.

Мик.

Держит небольшой шприц.

И вводит мне его в руку.

Я поднимаю взгляд на его лицо, пытаясь понять, что происходит.

— Прости, Мизери, — говорит он мягким голосом, его грустные глаза опущены вниз, отчего моя и без того израненная грудь болит ещё сильнее.

За что? — спрашиваю я.

Или не спрашиваю. Слова так и не слетают с губ, потому что я устала, конечности отяжелели, а веки налились свинцом так, что темнота за ними кажется слишком сладкой, чтобы…

Глава 27

Нет почти ничего, на что бы он не пошёл, и нет почти никого, кого бы он не убил, чтобы обеспечить её благополучие.

Когда мы были маленькими, лет одиннадцати, а может, даже двенадцати, до того, как Серена уловила разницу в нашей физиологии, ей иногда становилось скучно проводить целые дни в одиночестве, делая уроки или смотря телевизор, и она пробиралась ко мне в комнату, чтобы разбудить меня, когда солнце ещё стояло слишком высоко в небе. Она бывала на удивление беспощадной, более напористой, чем можно было ожидать от её маленького тела. Она хватала меня за плечо и трясла изо всех сил, словно стая ротвейлеров, разгрызающих любимую игрушку в скользкий кусок пластика. Именно так я понимаю, что она здесь, со мной. Ещё до того, как открою глаза.