Пылающая для Древнего. Пепел - Лаура Тит

На едва различимой границе тумана, я увидела его силуэт…

Боль стиснула сердце.

Отсветы звезд озаряли Иштара, очерчивая тёмные контуры его серьёзного лица.

Пошатнувшись, делаю неуверенный шаг в его сторону, хочу броситься вдогонку, но стоило мне сделать еще один шаг… как его фигура растворилась в тумане.

Развеялась точно дымка… Соединилась с бесформенными безликими тенями….

— Нет… — глухой шепот срывается с губ.

Рухнула на колени и пронзительно закричала в густую ночную тишину:

— Ненавижу тебя! Будь ты проклят!

Вою, срываю голос до хрипа, впиваясь в песок до побелевших костяшек.

Эхом разносится вой отчаяния, наполненный такой болью и безнадежностью, что пробудившиеся трэпты, откликаются на мой исступленный клик, сокрушительным ревом.

Я разбита. Уничтожена. Опустошена.

Животный рев трэптов.

Пронзительный рык полный боли.

За ним еще один.

Еще и еще… пока не наполнилась холодная ночь понимающим рыком всех древних созданий и не разорвала им дрожащую тишину.

Я задрожала и прикрыла глаза.

Мощная буря опасных зверей двигалась в мою сторону, откликаясь на мой внутренний зов.

Мой крик звучал эхом в звериных сердцах.

Трэпты понимали мою боль. Разделяли ее. Принимали, как свою.

Я чувствую, как горло сводит судорогой от подступающих слёз. Как надежда и вера не в силах унять мою жуткую агонию.

Закричала, что есть сил, выпуская ярость, дерущую изнутри на куски, обнажая свою душу.

Ложусь на песок и тихо захожусь в плаче.

Внутренняя пустота, которая, как черная хворь, с каждым часом становилась всё больше и больше.

Я проклинала судьбу и себя.

Каждый проклятый день я желаю услышать его голос во тьме. Увидеть еще раз его образ. Хочу, чтобы вернулся ко мне.

Желаю чувствовать его, слышать…

Я не могу без тебя, Иштар…

От рыданий содрогается тело.

Холодный ветер пробирается под тонкую ткань, обжигая своими леденящими иглами.

Всхлипываю, не замечая под собой мощную вибрацию песка.

Горячее дыхание лизнуло кожу.

— Камаль… — мой тихий шепот слился с его рыком, уносясь вдаль.

Исходящий от трэпта жар согревал меня, обволакивал заботой, поддержкой.

Еще громче завыла, крепко стискивая под собой кулаки.

Когда-то я обратила Ратмира в пыль… Предала их двоих…

Сдерживая вой, погрузила пальцы в песок, приподнимая их над ровной гладью, разрешая лёгкому ветру сдуть пыль с моих рук.

Молю его забрать мою муку, обратить в прах…

Трэпт медленно заключает меня в кольцо своего туловища, ограждая от той боли, что вырывалась наружу. От пронзающего ветра, от той тьмы к какой я рвалась.

Связь с трэптами давала мне сил жить дальше, заглушала на время мою невыносимую боль.

С нежностью провожу по песку кончиками пальцев, выводя на нем плавные линии.

Мое дыхание замедлялось, а веки тяжелели.

Тихое рычание над головой, превращалось в убаюкивающую мелодию.

Закрываю глаза и уплываю в сновидческое марево, где не было скорби. Где еще детьми мы с братом бегали по песчаным барханам, очарованные мощью древних созданий. Где когда-то я верила в любовь и боготворила богов…. Где в мыслях была властна над своей судьбой.

Позволяю себе заснуть и снова очнуться в руках своего обеспокоеного верного друга.

Глубокая морщина залегла между его бровями.

Он тяжело сглотнул. Желваки на его лице отчетливо выделялись в свете выглянувшей из-за облаков луны.

Мой пустой, неживой взгляд был устремлен на мужчину.

Шрам молчал, он знал, что никакие слова не помогут мне облегчить боль от огромной сочащейся раны, которая возникает в груди после потери самого близкого человека.

Мы смотрели друг на другу и видели в наших взглядах только скорбь, что разрывала наши сердца, ту, что осела на дне наших душ неподъемной глыбой.

Тошнота медленно подобралась к моему горлу, не давая вырваться крику.

Закусываю губу, заглушая вырывающийся тихий скулеж.

По изуродованному лицу Шрама потекли горячие слезы:

— Ш-ш-ш… — прижимает к груди, укачивая как ребенка.

Звук давался ему тяжело, а язык едва ворочался от непосильного груза, свалившегося на его плечи…

Ведь он обещал ему… нас беречь и защищать.

Смерть Иштара изменила всех нас…

— Сделай уже что-нибудь! Так больше не может продолжаться! — глухой и хриплый крик Шрама вырывает меня из беспокойного сна. — Если не поможешь ей, я лично порву тебя на куски и выколю твои проклятые желтые глаза!

Устало поднимаюсь с теплой постели и прислушиваюсь к их спору.

— Это связь убьет ее, — тихо прохрипел от отчаяния мой друг.

Я представила, как Шрам сейчас от безвыходности схватился за голову, устремляя взгляд в пол.

— Мне больно смотреть, как она умирает. Растворяется в этом безумии каждую чертову ночь! Иштар… если я… — голос Шрама дрогнул.

Сжимаю под собой атласную простынь.

— Если я… позволю ей умереть… — тихо продолжает мужчина. — Ее окутывает тьма, что с каждым мигом затягивает в свою погребальную яму. Она не просто танцует в пустыне, испытывая судьбу на прочность….она призывает свою смерть! Каждую ночь я думаю, что она будет для нее последней…

— Не забывай, кто она… — спокойный ответ Рашита. — Хоть она и потеряла свою силу и бессмертие, но в ее жилах по-прежнему течет кровь Древних! Она потеряла не мужчину, а истинную пару… тебе стоит помнить об этом! А значит…

Звонкий разъяренный удар по столу кулаком:

— Если она сдохнет, клянусь всеми стервятниками и кто еще остался в этом чертовом пекле… я посажу тебя на кол, ты будешь медленно гнить на нем, пока не сдохнешь!

— Значит, так тому и быть, — ровный беззаботный голос Рашита. — Прими то, что неизбежно.

Отворачиваюсь от своей закрытой двери и безразлично смотрю на мрачные стены.

— Скоро Иша вступит в свое совершеннолетие…. Я не могу проследить за обеими. Ты будешь присматривать не только за Шалли, но и за его матерью, пока я обеспечу им безопасность на день единения! — тяжело вздохнув, приказал Рашиту Шрам.

Грузные удаляющиеся шаги.

Моя девочка…

Глава 49

— Наша дочь так быстро повзрослела, Иштар, — тихо произношу, цепляясь взглядом за отблеск серых скал. — Порой мне кажется, что я так и не смогла стать ей по настоящему хорошей матерью… — тяжело сглатываю, опуская глаза на свою руку, в которой лежал мой брачный браслет.

— Шалли так старается быть похожим на тебя, — всхлипываю, с трудом продолжая говорить. — Каждая рассказанная о тебе история впечатывается в его храброе сердце, рисуя твой образ. Иногда мне становится так страшно за него… В нем я вижу тебя. Его характер точно неуправляемый ветер. Он бесстрашен, безрассуден и не боится смотреть смерти в глаза. А ведь ему еще не так много лет, он даже не вступил