Раиса Николаева - Артефакты древних могильников (СИ)

— Это так действует амулет, что мне дал Саннаэтель, — пояснил Таггерт. — Самое удивительное, что этот амулет воспринимает магию и Темных, и Светлых, я могу на него воздействовать, так же, как и Саннаэтель.

— А где он его взял? — заинтересовалась Миранэль, и тут же сама и ответила на этот вопрос: — В Древних захоронениях, вот где. Скорее всего, этот амулет оставил ему отец. Не знала, что они находили такие амулеты, — тихо про себя пробормотала Миранэль. — И все равно, Таггерт, — продолжила она с жаром убеждать Темного. — Это очень опасно. Ты не должен так рисковать. Сибилл очень силен, ты можешь не справиться с ним!

— Ну почему ты так меня недооцениваешь? — обиделся Темный, снова приняв свой облик. — Мой отец стоял на несколько ступеней выше к престолу, чем отец Даххарста, а это говорит не только о его родословной, но и о магической силе. Я также силен, как и Даххарст, возможно у меня меньше опыта и знаний, но поверь мне, со мной справиться совсем не просто. К тому же на моей стороне будет внезапность, думаю, у меня все получится.

— Только не убивай его, — попросила Миранэль.

— Я и не собирался. У меня к нему нет никаких претензий. То, что он братику немного кожу подпортил, так я ему за это даже благодарен. Я и сам собирался так поступить.

Миранэль тихонько засмеялась, но потом новая мысль отвлекла ее от обсуждения судьбы Даххарста.

— Значит, твой отец занимал очень высокое положение в вашей королевской иерархии, и если бы все так не случилось, то ты был бы в числе претендентов на престол? — пораженно спросила она.

— Да, наверное. Отец Даххарста не давал маме развода, а она уже носила меня. Мой отец не хотел, чтобы я родился вне брака, тогда бы я стал незаконнорожденным, ну и…

— Ты, наверное, очень страдал, что лишился этой возможности?

— Возможности стать одним из претендентов? — уточнил Таггерт. — Не особенно. А теперь это и вовсе не важно. Даххарст вылетел из претендентов, женившись на Светлой, ну и я бы тоже… — Таггерт не договорил, испытующе посмотрев в глаза Миранэль.

— Что «тоже»? — не поняла она.

— И я тоже вылетел бы, поэтому какая разница.

Миранэль непонимающе смотрела на него, потом догадка озарила ее.

— Ты хочешь сказать…

Он коротко кивнул и, упав перед ней на колени, быстрым шепотом произнес:

— Миранэль, я прошу тебя стать моей женой!

От неожиданности она на секунду опешила, потом такая радость, засветилась в ее глазах, она опустилась на пол рядом с ним, обвила его шею руками, и, задыхаясь от счастья, ответила:

— Я принимаю твое предложение, я стану твоей женой и буду рядом с тобой, чтобы не выпало нам в жизни. Буду с тобой всегда: и в радости, и в горе, и в счастье, и в несчастье.

А потом они целовались, целовались непрестанно до тех пор, пока не услышали, как Сибилл вошел в комнату.

— Ну, я пошел, — сказал Таггерт, и снова перед ней предстала ее копия, — жди моего сигнала.

Миранэль приложила ухо к двери и прислушалась к звукам в соседней комнате. Стук тарелок, расставляемых на столе, шаги Таггерта… и звук упавшего тела.

— Миранэль, — тихо позвал ее Таггерт. Она зашла в спальню и застала Темного, крепко связывающего Сибилла шнуром с оборванного балдахина, сам балдахин валялся рядом с кроватью. — Что дальше? — все так же тихо спросил он, подняв глаза на девушку.

— Дальше я вернусь в тюрьму и постараюсь освободить Даххарста.

— А тебе откроют его камеру?

— Откроют, я там специально забыла свою сумочку, как только поняла, что придется возвращаться. Я бросила ее под стол, чтобы была уважительная причина для возвращения. Боюсь только одного — вдруг мне не хватит магических сил, чтобы освободить Даххарста от штырей? — грустно призналась она.

— Так я могу перенести в камеру Саннаэтеля! — обрадовано предложил Таггерт. — Его сил точно хватит! Когда зайдешь в камеру, приложи руку к амулету на груди. Это будет сигналом, что я могу перенестись к тебе со Светлым. Я почувствую, я уже это проверил.

Миранэль вспомнила, как в ванной, не желая идти в спальню к Сибиллу, она машинально приложила руку к амулету, словно набираясь сил перед очень неприятным и тягостным делом. Наверное, тогда Таггерт и почувствовал ее. Что ж, это все намного упрощало. Она двинулась к двери, но Таггерт дернул ее за руку и притянул к себе. Несколько жадных поцелуев, и она направилась к тюрьме.

Миранэль успела почти дойти до здания, когда Исилите преградила ей дорогу. Эта встреча была не просто нежелательна, она была очень опасна. Лицо Исилите, а особенно, глаза не сулили Миранэль ничего хорошего. Сердце на секунду сжалось от страха, на одну малюсенькую секундочку. Но вместо того, чтобы отступить, Миранэль тряхнула головой, гордо вздернула подбородок и твердым шагом, словно таран, двинулась к сопернице, собираясь снести ее со своего пути.

— Куда это ты идешь? — любезно настолько, что сводило скулы, спросила Исилите.

— Я в камере Даххарста забыла одну вещь, пришлось возвращаться, — сухо, стараясь побыстрее закончить этот неприятный разговор и продолжить путь, ответила Миранэль.

— И что эта за вещь, которая тебе так срочно понадобилась? — Исилите не отступила ни на миллиметр.

— А тебе какое дело? — грубо ответила Миранэль и попыталась оттеснить ее плечом с прохода, но этот номер с Исилите не прошел. Она стояла, не шелохнувшись, как скала. Миранэль немного запаниковала. — Нам с Сибиллом очень понадобилась одна вещица, которую я здесь забыла, вот, иду забирать, — уже более миролюбиво, надеясь, что Исилите, наконец, отстанет, сказала она.

Но в глазах Исилите, наоборот, засветилось явное любопытство. Миранэль снова испугалась. «Этой дряни Исилите вполне хватит наглости пойти вместе со мной в камеру и обыскать сумочку, — в ужасе думала она. — А в сумочке… ничего нет. Вот я дура! Могла бы положить в нее пару вещичек, увидев которые, Исилите убежала бы с выпученными от возмущения глазами. И у меня было бы алиби, объясняющее, ради чего я прерывала вечер и оставила любовника в одиночестве, — расстроившись от собственной недальновидности, со злостью на саму себя думала Миранэль. — И что мне теперь делать? Впрочем, кто мне мешает рассказать ей об этом?»

От этой мысли лицо Миранэль озарилось улыбкой, которая очень не понравилась Исилите. Она с подозрением спросила:

— А где Сибилл? Почему он сам не пошел, тебя отправил в тюрьму?

Вопрос Исилите был вполне резонен, но Миранэль уже знала, что ей отвечать:

— Он не может, — честно и совершенно искренне ответила она. Но заметив, как напряглось лицо Исилите, медовым голосом, сочащимся ядом, ласково добавила: — Алые атласные ленты удерживают его руки привязанными к столбикам кровати, повязка на глазах не дает видеть, ему остается только слушать и ждать, когда мои шаги раздадутся у двери его спальни. Он ждет меня, изнывая от страсти, зная, что за вещицу я сейчас принесу. Не вещицу, а игрушку, ну, из этих самых, ты понимаешь, о чем я, не так ли? — Исилите дернулась, словно ее ударило током, а Миранэль с наслаждением любуясь этими подергиваниями, подливала и подливала масла в огонь: — А хочешь, я тебе ее покажу? Может, и ты когда-нибудь такой воспользуешься? — Исилите побледнела, как мел, с ненавистью глядя на Миранэль, а та все не унималась: — А может, ты со мной пойдешь? А что? Хорошая мысль. Думаю, твое присутствие придаст еще большую пикантность и остроту происходящему.