Под маской порока (СИ) - Кириллова Наталья Юрьевна

Увы, но сегодня роль моего верного и сурового стража выполнял лишь Гален. После случившегося в подвале я до сих пор ещё ни разу не видела Вэйдалла: вчера после школы я упросила Гален сделать крюк и заехать к собрату, однако на месте выяснилось, что Вэйдалла дома нет и, как сказал открывший нам дворецкий, милорд не уточнил, когда вернётся. И запах, вернее, отсутствие такового ясно подтверждал, что Вэйдалл и впрямь сейчас где угодно, но точно не у себя дома. В «Гнезде» он меня не навестил, записку или письмо не прислал и на следующий день за нами заехал Гален, чтобы отвезти меня, Стасию и Тиану на гуляния. С собратом Вэйдалл созванивался накануне, как я узнала в ходе расспросов, но нет, мне передавать ничего не просил, даже обычного привета.

Забавно, как поменялась ситуация за короткий срок. Неделю назад Вэйдалл бегал за мной, а Гален от меня. Теперь же Гален не отходит от меня ни на шаг, зато Вэйдалла только с собаками и искать. А я завтра утром улетаю домой и что же, мы ещё и целую неделю не увидимся? Вэйдалл не скажет «до свидания», не поцелует на прощание и не улыбнётся? Так и будет скрываться от меня, раз за разом прокручивать в голове свой укус и всё сильнее винить себя в произошедшем?

— Давненько я не был на общественном пляжу, — Гален уселся рядом со мной на расстелённое на песке покрывало, задумчиво оглядел играющих в мяч девушек. — И мода на купальные костюмы сильно изменилась с прошлого века… или уже с позапрошлого?

Вивиан и её подруги ещё скромно одеты — хоть и коротенькие, но всё-таки платья или шорты с завышенной талией и довольно закрытый лиф. Зато на сирен в максимально открытых купальниках, смоделированных и сшитых Стасией, откровенно засматривались все присутствующие парни.

— Хватит пялиться на женские си… на женскую грудь, — огрызнулась я.

— Я не пялюсь, я оцениваю последнюю моду, — парировал Гален невозмутимо. — Но если ты настаиваешь, могу попялиться на твою грудь.

Пляж, небольшая песчаная полоса, обрамлённая соснами, действительно считался почти общественным — насколько я знала, сюда часто приходила молодёжь из Тирса, как знатная, так и кто попроще. Он располагался ближе к городу и сюда даже можно доехать на машине по кривой, ухабистой дороге в две колеи. Ровная, посеребрённая садящимся медленно солнцем гладь озера расстилалась перед нами огромным искрящимся зеркалом, отражающим ясное небо в редких хлопьях облачков. Справа, над макушками деревьев, поднимались шпили и башня «Гнезда», в прозрачном воздухе далеко разносились голоса, смех, музыка из привезённого кем-то патефона и плеск воды у берега. Друзья Вивиан, шумная компания в дюжину с лишним человек, рассеялись по пляжу: кто-то играл в мяч, кто-то резвился на мелководье, кто-то, как и я, сидел на покрывале, наблюдая за общим весельем со стороны.

Аиша идти отказалась, зато Стасия и Тиана с восторгом ухватились за приглашение и в результате уговорили и меня. Гален в ответ на мою записку с сообщением, что мы с подругами назавтра присоединимся к компании Вивиан, прислал один-единственный вопрос, во сколько за нами заехать. Спорить и возражать, отстаивая свою независимость, я не стала, рассудив, что лучше уж Гален будет со мной с самого начала и лично всё проконтролирует, чем если вдруг заявится внезапно посреди вечеринки и испортит всем настроение скандалом и обвинениями, что я, мол, опять что-то от него утаила. О своём признании в любви он больше не заговаривал и вообще вёл себя, словно вчера не сказал ничего особенного, и я тоже на всякий случай ни о чём таком не упоминала. Это же Гален — скорее всего, он и впрямь признался лишь из-за госпожи Олуэн, для отвода глаз и чтобы наверняка убедить нашу классную. Не мог он взять и серьёзно признаться мне в любви. Возможно, попозже, через год-другой, когда мы все разберёмся и убедимся в своих чувствах друг к другу…

— И если уж говорить о том, кто на кого смотрит, то во-он тот мальчик всю дорогу на тебя таращиться, — продолжил Гален невозмутимо. — Может, глаза ему выдавить?

И я-сирена, и я-человек чувствовали чужое мужское внимание, интерес, восхищение, но я-человек волновалась за Вэйдалла и пыталась понять, как долго он ещё будет меня избегать, а сирене хватало и эмоций Галена, обжигающих, ярких, недвусмысленных.

— Мальчик? — я поймала взгляд молодого человека, игравшего в одной команде с Вивиан. Симпатичный, широкоплечий, с каштановыми волосами и голубыми глазами. Вивиан нас всех представляла друг другу, но я, признаться, не запомнила ни одного имени. — Какой он мальчик? Вполне себе взрослый парень.

— Конечно мальчик. Сколько ему — двадцать три, двадцать пять? По сравнению с нами так, плюнуть, растереть и забыть.

— О да, деда Гален, куда ему, малолетке, до вас, старцев почтенных, — съязвила я.

— Я ещё слишком молод, чтобы становиться дедушкой, — парировал Гален. — К тому же прежде нам надо завести детей.

Опять он за своё!

— А я и для детей ещё слишком молода.

— То есть Дрэйку и Норду детей можно, а нам нельзя? Я специально попросил Вэйда уточнить — их девушке было всего двадцать два, когда она забеременела. Тебе исполнится двадцать один, самый детородный возраст.

— Во времена твоей смертной жизни он, может, и считался детородным, а нынче на дворе одиннадцатый век, здравомыслящие девушки уже не торопятся замуж и залететь, едва двадцать стукнет, — прошипела я раздражённо, и вдруг взгляд мой задержался на юной леди Дарро, ловко отбившей подачу. — Ты знаешь, зачем Вивиан нужна ордену?

— Нет, — качнул головой мужчина. — Вэйд, правда, полагает, что это как-то связано со стремлением одного из старших собратьев избавить Дрэйка от привязки.

— Разве от привязки возможно избавиться? — удивилась я. — И, выходит, леди Аннет действительно… продала дочь братству?

— У семьи Дарро некоторое время назад были финансовые трудности… большие трудности… и нежданно-негаданно братство явилось, словно добрая сказочная фея, и пообещало решить их проблемы. Взамен они, вернее, старший собрат Рейнхарт потребовал себе юную прелестницу Вивиан, сохранённую в чистоте и лучшем виде, пока в младой деве не возникнет необходимость. Насколько мне известно — и насколько я знаю Рейнхарта, — он также недвусмысленно намекнул Аннет, что в случае отказа не просто окончательно утопит род Дарро финансово, но и с удовольствием организует кому-нибудь из них скоропалительный несчастный случай. Леди Аннет была не настолько горда и безрассудна, чтобы рисковать жизнью кого-то из детей, и потому согласилась. Она нам свою дочурку, мы ей — финансовое благополучие на протяжении пяти лет. Только вот какая незадача выходит — сейчас Дрэйк увидит свою девушку и уже никакая Вивиан и никакие шаманские практики Рейнхарта не отвлекут его от связанной пары. Отсюда вопрос — на кой Дирг теперь братству и Вивиан, и спонсирование её семьи?

— То есть семью Дарро ждёт… повторное банкротство? — опешила я.

— Увы, — отозвался Гален равнодушно.

— И ничего нельзя сделать?

— Что тут сделаешь, Ева? Роду Дарро, точнее, атрийской его ветви уже давно ни Дирга не принадлежит. Вся их недвижимость — поместье в Тирсе да городской особняк в столице Атрии. И всё! Другие дома, земли, часть имущества ушли с молотка ещё до предложения братства, если и вовсе не при жизни супруга Аннет, заядлого игрока, мота и пьяницы. Думаешь, орден всё это им вернул? Кость он им кинул, подачку для подтверждения собственной щедрости. Завтра, или через неделю, или через месяц старшие поймут, что атрийские Дарро им и даром не нужны и перестанут оплачивать счета семейки Вивиан и выдавать им деньги на карманные расходы. А может, вообще попросту забудут об их существовании. Или если Беву повезёт — а он у нас везучий змеиный сын, как ни посмотри, — то вдруг через месяц братство прекратит существовать? В любом случае Аннет придётся продать остатки имущества, один из домов или даже оба, переехать в жильё поскромнее и учиться жить по средствам. Или заткнуть рот гордости и отправиться с в прямом смысле протянутой рукой по дальним родственникам. Хотя вряд ли кто из других ветвей рода примет четверых совершеннолетних и трудоспособных иждивенцев себе на шею.