Первый элемент - Алина Розова

Наверное, как-то глуповато смотрю на ректора, перевариваю информацию, его то ли недоверие к местным врачам, то ли глупую мысль, что мои знания нужно проверять. Потом опускаю взгляд на проректора, отвечаю:

— Ранение в плечо не смертельно опасно, как вы и сами понимаете. Магистру Эшфорду повезло с тем, что меч не задел бронхиальную артерию. Проблема не в самой ране и потери крови, а в том, что меч был артефактом. Не будь проректор магом, восстановился бы достаточно быстро… а рану я зашью.

— Зачем? — Искренне недоумевает ректор.

Смотрю на пожилого мужчину волчком.

— Чтобы красиво выглядело, а не торчало. — Поясняю терпеливо, не вдаваясь в подробности необходимости наложение шва.

— Ну, да. Грех для своего счастья не постараться… — Задумчиво отвечает, понятливо кивая.

— Что? — Поднимаю глаза.

— Нет-нет, ничего. Работай, не буду мешать. Если что — я у себя.

И ректор склоняет передо мной голову, прощаясь, разворачивается и уходит.

— Постойте. А «у себя» — это где? — Спрашиваю вполне разумную вещь.

— М. По коридору, где находится кабинет Кристофера и направо. Там справа мой кабинет.

Киваю, благодарю и прощаюсь с магом Воды. Он уходит.

И я остаюсь один на один с проректором. Я стою над ним, прислушиваясь к хриплому дыханию, смотря на бледное лицо, ещё несколько минут. Меня чуть не пробивает на слёзы, но я беру себя в руки, не позволяя плакать, глубоко вздыхаю, медленно выдыхаю и иду за всем необходимым для того, чтобы зашить рану в мед. пункт.

Мне там кое-как отдают бутылочку со спиртом (странно, что это бутылочка, а не баночка), бинты, вату, иглу и нить. Здешней нити не доверяю совсем, понимаю все риски, возможность воспаления раны, но всё равно решаю, что рана слишком большая — выше риски попадания инфекции. Буду следить за состоянием пореза.

Я долго и тщательно готовлюсь к операции. В первую очередь, завариваю себе восстанавливающий отвар, выпиваю его, несколько минут заставляю себя посидеть на кресле, где сидел ректор, тупо уставившись на лежащего проректора. Когда чувствую, что сил на операцию достаточно, приступаю к работе — максимально аккуратно зашиваю рану, перед этим залив проректору снотворное зелье. Наложив пять швов, заканчиваю. Сверху закрепляю магической закупоркой, чтобы его магия не уходила через повреждённые каналы. Потом всё это дело обрабатываю и перевязываю. Красота!

— Сам себя не похвалишь, никто не похвалит. — Улыбаюсь я спящему проректору.

Благо (вовсе нет), магистр Эшфорд не отвечает, я укрываю его одеялом и со спокойной душой ухожу. Перед сном ещё зайду, пока он точно не очнётся.

Сама плетусь на самый верхний этаж, заваливаюсь в свой родной чердак, устало падаю на кровать и моментально засыпаю.

* * *

Это продолжалось бесконечно долго. Магистр Эшфорд все лежал, не приходя в состояние, я все переживала, тысячный раз перебирая у себя в голове разные исходы событий. Всё пыталась понять, почему в тот день он бросился прикрывать меня собой, а не отбил меч каким-нибудь пульсаром. Почему не бросился на противника? Почему не сделал что-то более разумное и правильное? Зачем прикрывать глупую адептку первого курса, жертвуя собственной жизнью? Он прекрасно видел это странное свечение, я уверена, он знал, что с этим мечом не так. Он прекрасно знал и понимал всё, но почему-то поступил так глупо…

Мой организм, кажется, сильно устал за это время. Я плохо спала, даже если очень хотела. Поэтому в основном варила зелья для проректора и перечитывала параграфы в учебнике. Чаще удавалось списываться с Женевьевой. Единственное, я всё никак не решалась рассказать о том, что произошло. Я сама это никак переварить не могу, не то что кому-то рассказывать. Виолетта, спасибо ей огромное, не настаивала на том, чтобы я рассказала об этом подробнее. По академии и так ползут разные слухи, и все уже знают о том, что произошло в общих чертах. Узнала я об этом как всегда, очень неожиданно.

Сидела в столовой, вяло помешивая суп в тарелке. Есть не очень хотелось, я просто понимала, что организму нужно поесть, потому что последний прием пищи был вчера вечером, а сейчас уже обед. Если я упаду, то кто магистра Эшфорда на ноги поставит? Тот доктор, который осматривал его тогда? Даже вздрагиваю от этой мысли.

— Можно я присяду? — Доносится весьма любезное сверху.

— Рискни. — Отзываюсь моментально, даже не подняв головы. Мне совершенно не было интересно, кто там, даже желания смотреть не было — не хочу никого видеть и на разговоры не настроена совершенно.

Через пару секунд ошарашенного молчания, попытка повторяется:

— Цветочек, за что ты так со мной?

Цветочек?

Поднимаю глаза на мага. Это Мейл. Какая же я противная…

— Ох, Мейл, прости, пожалуйста, я… немного не в духе. — Говорю я. Стыдно было жутко, почему же я даже не посмотрела?..

— Да ничего. — Улыбается маг любезно, и глазами показывает на место напротив меня. — Так можно я сяду?

Коротко киваю. Может, хоть разговор пойдет мне на пользу.

— Я слышал, что произошло на турнире. Как магистр Эшфорд? — Спрашивает маг, приступая к трапезе. Завидовала его аппетиту, если честно.

— Потрясающе. — Отвечаю ровным тоном.

Мейл поднимает на меня глаза неестественного синего цвета, внимательно смотрит, понимает, что разговаривать на эту тему я не хочу, поэтому только кивает чему-то своему. Ложка таки достигает его рта, когда он всё-таки делает свои умозаключения.

В столовой раздаются свои шумы и звуки, адепты куда-то спешат, кто-то смеётся и шутит, жизнь вокруг, оказывается, идет. Кажется, только я снова отстаю от этой молодежи, забившись в свои проблемы и недовольства. Но жизнь словно издевается надо мной — если не одно, то другое, даже радоваться больше не хочется, честно.

Я так хочу домой.

— Откуда ты слышал? — Спрашиваю через некоторое время, всё-таки откладывая суп. Есть расхотелось окончательно.

— Турнир целителей весьма популярен. Родители многих адептов побывали на нем. — Отвечает просто, грустно проследив за тем, как я отодвигаю от себя тарелку.

Дальше объясняться и не нужно было. Слухи, особенно про то, что кто-то где-то поранился, или вообще умер, разносятся весьма быстро.

— А сама ты как? — Спрашивает ещё через некоторое время Мейл, внимательно смотря на меня.

— Нормально. — Отзываюсь просто, даже не задумываясь особо над вопросом. Не знаю, насколько звучало убедительно. Я некоторое время смотрю в окно, потом на часы, висевшие на стене. Нужно приготовить микстуру, иначе потом будет поздно. Беру поднос за ручку, закидываю сумку на плечо и встаю: — Прости,