Гори, гори ясно! - Ольга Петрова

не вызвать дополнительного обвала. Вовка не двигался и молча таращился то на меня, то на яму.

— Беги, зови мужиков на помощь! — заорала я на него диким голосом. Паренек очнулся и понесся в сторону деревни, а я осторожно, на четвереньках, подползла к краю того, что только что было колодцем, заглянула вниз и увидела земляные завалы, из которых проглядывали обломанные бревна сруба. И где-то там, под этим всем, остался Макс! А я абсолютно ничего не могу сделать! Только молиться тем самым неведомым силам, чтобы он чудом остался в живых. И безответно звать его, отгоняя мысли о том, что с тем же успехом можно было бы обращаться к могиле.

Сильные мужские руки подняли меня на ноги, оттолкнули подальше. Я как во сне отошла в сторону.

Прибежавшие мужики быстро оценили ситуацию и, подбадривая друг друга матными словечками, а заодно выражая свое отношение к сложившейся ситуации, организовали спасательную операцию. Двое принялись разрывать завал, остальные стали срывать землю по краям, чтобы предотвратить дальнейшее обрушение. Минуты тянулись мучительно, я сидела, обхватив голову руками, и представляла себе, как каждое мгновение вытягивает из Макса жизнь. Кто-то положил руку мне на плечо, я подняла голову и увидела, что рядом стоит бледный Костя.

Земля была рыхлая, а спасателей много, но время продолжало утекать. Я боялась взглянуть на часы, как будто незнание, сколько уже ушло времени, каким-то чудесным образом могло его остановить. Копавшие скрылись в колодце с головой, землю уже не откидывали, а поднимали наверх ведрами. Потом начали вытаскивать обрушившиеся бревна, а затем снизу раздался крик:

— Вот он!

Мы с Костей подлетели к яме, пытаясь разглядеть, что происходит внизу. Там, по пояс в жидкой грязи, двое мужиков осторожно доставали из-под обломков бревен Макса, не подающего признаков жизни. Перед глазами все поплыло, душа провалилась в обледеневшие пятки, но снизу крикнули: «Живой!», и я с облегчением выдохнула.

— Живой, живой! — пошло по рядам столпившихся вокруг зевак.

Макса обвязали веревкой под мышки и осторожно подняли наверх, бережно придерживая. Вытащили из колодца и положили на принесенное кем-то одеяло. Вокруг мгновенно собралась толпа. Макс лежал с закрытыми глазами и не шевелился, и я с ужасом подумала, что спасатели ошиблись, но тут он открыл глаза, обвел всех безумным взглядом и попытался сесть. Мы с Костей с двух сторон помогли ему приподняться.

— Макс, ты как? — спросил Костя.

— Пока не понял, — хрипло ответил он. — Но вроде все цело. Только шея болит.

— Ну повезло тебе, парень, — сказал один мужчина, и я узнала в нем того, кто оттащил меня от края провала. — Твое счастье, что бревна поперек ямы застряли и тебя закрыли.

— Меня бревном по шее шарахнуло, я отключился, свалился в воду и сразу пришел в себя, — начал припоминать Макс. — Понял, что сверху придавило так, что разогнуться не могу. А вода ледяная, так я на свае сидел, то одну ногу подожму, то другую.

— Страшно было? — сочувственно спросила какая-то женщина.

— Сначала нет — я и не понял, что произошло. А потом стало страшно: темно, холодно, земля сверху сыплется. Мне показалось, целая вечность прошла, прежде чем я расслышал, что меня выкапывают.

— Живой? Ну и слава Богу! — раздался зычный голос. К нам проталкивался Федотов, попутно разгоняя зевак.

— Нечего здесь толпиться, вам что, больше заняться нечем?

Федотов остановился возле Макса, свирепо уставился на нас троих и сердито вопросил:

— Слушайте, археологи! Вы что тут, соревнования на выживание организовали? Мало пожара, так еще и обвал устроили?

— Мы же не виноваты, — с негодованием воскликнула я.

— Понимаю, что не виноваты! Но нельзя же так, — староста беспомощно развел руками. Вернее сказать, рукой, но мне почудилось, что и пустой правый рукав его рубашки тоже красноречиво пошевелился.

— Чего сидите-то? Тащите его в дом, да вымойте добела… То есть… дочиста, короче!

Помыться и переодеться Максу бы и в самом деле не мешало: он походил на заготовку для лепки фигуры человека в полный рост. Федотов тем временем увещевал народ разойтись — «дайте парню прийти в себя!» Макс отказался от нашей помощи и дошел до дома сам, а там мы принялись его отмывать. Особенно сложно было выскрести грязь из волос: она забилась намертво, превратив их в копну каменных завитков. Воду мы набирали из бочки на улице, и поливали его настолько усердно, что Макс протестовал и вопил, что его не для того выкапывали, чтобы собственные друзья утопили. Наконец, он вырвался от нас и ушел на двор, где стал обливаться сам, благо к тому времени все уже разошлись. Без всякого сомнения, чтобы разносить по деревне новость о том, что в очередной раз учудили незадачливые археологи. Видимо, он решил окатиться целиком, предварительно раздевшись до полного неглиже, потому что после нескольких залихватских уханий и кряканий мы услышали его растерянное «ой» и последовавшее за ним «ах!». «Ах» воскликнул женский голос, и было непонятно, чего в нем больше, испуга или восторга. Сразу после этого в дом вбежал смущенный Макс, прикрывающийся полотенцем, а за ним вошла зардевшаяся Варвара.

— Варя, подожди меня, я сейчас, — сконфуженно пробормотал Макс, пятясь в комнату.

Он захлопнул за собой дверь и уже через мгновение появился в синих трениках модели «мечта каждой женщины». Я уже начала соображать, какое бы нам с Костей вспомнить срочное дело, чтобы оставить их с Варварой наедине, но они сами вышли во двор. Послышался смех и веселый разговор, за которыми последовало затишье. Мы с Костей заговорщицки переглянулись и на цыпочках рванули к окну. Осторожно выглянули, но, к нашему разочарованию, никого не увидели. Подошедший тихонько сзади Макс тоже заглянул в окно через наши спины и заинтересованно спросил:

— Что показывают?

Мы разом отпрянули от окна и рассмеялись.

— Ну что, впечатлил девушку? — полюбопытствовал Костя.

— Костя! — одернула я его.

— Вообще-то я имел в виду, что несчастный случай и последующее спасение Макса произвели на Варвару такое впечатление, что она лично прибежала проверить, что он жив-здоров, — заметил Костя. — А ты что подумала, хотел бы я знать?

— То и подумала! — проворчала я.

У меня, да и у Кости тоже, уверена, так и