Рай с привкусом тлена (СИ) - Бернадская Светлана Змея

Я горько усмехнулась, признавая поражение.

— Вы прекрасно знаете, что на такое условие я не пойду.

Дон Верреро изобразил огорчение.

— Как знаете, донна Адальяро. Как знаете. Мое дело предложить… А бой был бы весьма занятным!

— Всего доброго, дон Вильхельмо, — отрезала я, не пытаясь больше соблюдать правила вежливости. — Я подожду мужа в карете.

Настроение было испорчено окончательно, и даже победа Джая и Хаб-Арифа в сегодняшних поединках не могла избавить меня от уныния.

Вскоре вышел Диего с целым караваном из закованных в цепи грязных, побитых и окровавленных рабов. Не могло быть и речи о том, чтобы везти их всех в карете: на запятки все просто не поместились бы. Поэтому Диего воспользовался услугой предусмотрительного Вильхельмо и нанял для перевозки рабов отдельную телегу с телохранителями.

Едва усевшись в душную карету, Диего тут же обратился ко мне:

— Чего он хотел? Что у тебя за тайны от меня?

Вызов в его голосе недвусмысленно давал понять, что пустых отговорок он не потерпит. Тяжело вздохнув, я сказала полуправду:

— Никаких тайн, Диего, что ты. Он предложил мне сделку на будущий бой.

— Какую сделку? — подозрительно прищурился он.

— Совершенно неприемлемую, — чистосердечно призналась я. — Предлагал высокую ставку за то, чтобы Джай бился с Несущим Смерть насмерть.

Бровь Диего удивленно изогнулась.

— Насколько высокую?

— Какая разница?! — искренне недоумевая, воскликнула я. — Предложи он мне хоть целую Арену со всеми рабами Кастаделлы разом, я не согласилась бы на такое.

— Хм, — Диего задумчиво побарабанил по колену пальцами, а затем добавил, приглушив голос: — Если бы точно знать, что ты понесла, можно было бы и рискнуть…

— Даже не думай, — холодно отрезала я, пытаясь подавить глухое раздражение. — Я не собираюсь отправлять Джая на верную смерть.

Диего неопределенно пожал плечами.

— А почему Вильхельмо не хотел разговаривать об этом при мне?

— Вероятно, опасался твоих возражений, — солгала я без малейших угрызений совести. — Посчитал меня слишком слабой и слишком азартной.

Муж одарил меня рассеянным взглядом, но ничего не сказал. В молчании мы подъехали к поместью.

Когда почувствуешь моё тепло,

Посмотри в мои глаза:

Там таятся мои демоны.

Не подходи ближе,

Здесь слишком темно!

Здесь прячутся мои демоны.

Demons (Imagine Dragons)

Проклятое солнце словно вырвалось из разверзшегося пекла и жжет огнем голову и плечи. Неудобная телега с ржавой клетью вместо навеса, к которой пристегнуты наши кандалы, заставляет пересчитать каждый камень мостовой. Вспотевшие запястья, скрученные за спиной, неприятно трутся об оковы, а слишком близкое соседство с терпко пахнущими потом и страхом телами рабов вынуждает меня то и дело задерживать дыхание. Мы все поставлены в унизительную рабскую позу, и мое не до конца зажившее колено болезненно упирается в твердый дощатый пол, соприкасаясь с коленом Зверя. Однако все эти досадные мелочи не способны лишить меня воодушевления. Приподнимаю голову и смотрю исподлобья в темные глаза Хаб-Арифа. Он ловит мой взгляд и самодовольно ухмыляется в ответ. Косится на нашу приунывшую добычу и едва заметно поводит лоснящимся на солнце татуированным плечом.

Мы победили, и победа пьянит похлеще вина.

Путь до поместья недолог, и вскоре стражи отпирают клеть, грубо выдергивают нас из телеги одного за другим. Я морщусь, осторожно выпрямляя затекшие колени, но нас уже хватают за цепи и толкают к раскрытым воротам, где презрительно поглядывает в нашу сторону старшая донна Адальяро. Вель выбирается из кареты, опираясь на руку своего красавчика, они перебрасываются несколькими приглушенными фразами.

Дальше мы разделяемся. Двоих угрюмых новичков уводит в подземелья живодер Хорхе: им предстоит малоприятная процедура клеймения. Нас же ведут на жилой этаж, где Вель дает телохранителям распоряжение отпереть оковы. Прежде чем мои руки и шею освобождают, я успеваю поймать на своем теле ее задумчивый взгляд, от которого меня бросает в дрожь, но она тут же опускает ресницы.

— Дорогая, зайди ко мне на несколько слов, — властно произносит красавчик, неприязненно глянув в мою сторону.

Вель повинуется, но прежде чем уйти, просит рабынь принести нам воды для мытья.

Мы оба входим в комнату Зверя. Непривычно оживленная Лей вьется вокруг него вьюном; усадив на низкую лавку, принимается обмывать влажной тряпицей татуированную голову, бычью шею и мускулистые плечи. Время от времени недобро косится на меня, заставляя почувствовать себя лишним, но я невозмутимо берусь за другую тряпицу и тщательно обмываю себя над небольшой деревянной лоханью.

Девчонка наверняка предпочла бы завершить мытье жаркими поцелуями, но я коротко велю ей убраться. Фыркает, словно дикая кошка, но все же оставляет нас одних. Ничего, еще успеет как следует приласкать своего победителя.

— Ты был хорош, — начинаю я, отдавая ему должное.

— Да и ты вроде не сплоховал, — одобрительно кивает в ответ Хаб-Ариф. — Теперь нас четверо.

— И это значит, что в следующий раз нас должно стать восемь.

Зверь ловит мой многозначительный взгляд и задает вопрос:

— Будешь говорить с ними сегодня?

— Нет, — подумав, качаю головой. — Слишком рано. Вначале к ним следует присмотреться.

— Ко мне ты не присматривался, — хмыкает он.

— В тебе я был уверен. Кровожадная сучка ди Гальвез слишком изобретательна, чтобы ты не жаждал отмщения.

Зверь вздрагивает, словно от удара хлыстом, в темных глазах появляется настороженность. Впервые я заговорил с ним о бывшей хозяйке, и ее незримое присутствие между нами в одно мгновенье делает комнату неуютной, а воздух — чрезмерно вязким.

— Откуда ты…

Его взгляд скользит по шрамам на моей груди, животе — и он осекается на полуслове. Понимает.

— Она и все остальные, кто поработил нас, — все получат возмездие. Но помни, что нам следует быть начеку. Эти парни… пусть пока пообвыкнутся. Сегодня им пришлось несладко, но это не повод проявлять к ним мягкость. До темноты еще много времени — покажем площадку, обсудим ошибки. К следующей субботе они должны быть готовы. Ты со мной?

— Я всегда с тобой, — серьезно отвечает Зверь, и мы крепко пожимаем друг другу предплечья.

Новые рабы, Кйос из горных низовьев Лиама и Тирн из кочевых кланов, слегка огорошены и растеряны. После клеймения рабыни помогают им отмыться, смазывают ожоги и синяки, перевязывают полученные в бою царапины и подают подносы с сытной едой. Затем — знакомство с новой госпожой. Вель, будто добрый ангел, улыбается и заверяет, что здесь им не причинят вреда. Они верят едва ли, с опасением глядя то на нее, то на мрачного красавчика, стоящего за ее спиной, то на нас со Зверем.

На площадку выходим, когда солнце прекратило низвергать на иссушенную землю адское пламя и укатилось за верхушки фруктовых деревьев, чтобы вскоре утонуть в морских волнах. Невзирая на помятые бока, содранные костяшки пальцев и заплывшие синяками лица, начинаем тренировки.

После наступления темноты, изрядно выдохшиеся, моемся и возвращаемся в поместье, чтобы разойтись каждый в свою клетку. Я не слишком доволен сегодняшней тренировкой: парни нам попались юные и неопытные. Страх, вместе с болью крепко вколоченный в них бывшими хозяевами, сковывает их движения, путает разум. Теперь я уже не так уверен, что мы сможем сделать из них непобедимых бойцов к будущей субботе, и это меня удручает. Надеюсь, что в следующий раз жеребьевки не будет и нам позволят выбрать противников покрепче.

Но едва я переступаю порог своей комнаты, как мысли о поединках вытесняются мыслями о Вель. Не терпится увидеть ее, однако я вынужден соблюдать осторожность. Чутко прислушиваюсь к звукам в коридоре, и когда улавливаю негромкие женские голоса и хлопанье двери, дергаю плотный гобелен и иду прямиком в хозяйскую спальню.

Вель, уже переодетая в длинную ночную рубашку, сидит за столиком у окна и задумчиво вертит в пальцах крупную виноградину. Отблески масляной лампы мягко ложатся на ее лицо. Она так красива в этот миг, что с нее можно писать картину.