Звездная академия. Дипломатия галактического уровня - Ольга Райская

— И, собственно, все, — подытожила Хунька. Я закатила глаза, а муж явно разозлился, хотя изо всех сил старался не показывать виду. Но в бирюзовых глазах бушевал шторм золотых искр.

— Что нам это дает? Считай, что мы сдаемся, и отгадок ребуса не будет, — спокойно произнесла я.

— Верник, ключевое слово — живой! Он не отпустит ее живой. Чтобы Кебрим отстал, твоя тетка должна умереть! — воскликнула Фархунда.

— Ты с ума, что ли сошла? — вскипела я, вскакивая с места.

— Ну не по настоящему же умерла, а так чуть-чуть, чтобы этот хмырь в маске поверил в ее смерть, — спокойно ответила подруга, — и, вообще, сядь и выслушай меня до конца. Сами вы все равно ничего толкового не придумали.

Мне пришлось сесть, но пока ничего не прояснилось, и я заметно нервничала. Дарин успокаивающе накрыл мою дрожащую руку своей и легонько ее пожал.

— Так вот, — продолжала Хунька, — если мать Алейны умрет, то у нас будет уже два трупа и оба — представители Темного Круга. А два это уже не один, особенно если симптомы будут одинаковые.

— Что ты этим хочешь сказать? — до сих пор не понимала — к чему она клонит.

— Две смерти с одинаковыми симптомами — это карантин, Аля, — пришел на помощь муж, — разносчики инфекции либо устраняются, либо изолируются, а тела подлежат немедленной ликвидации. Но для объявления карантина нужно установить причины смерти хотя бы номинальные. Я правильно тебя понял?

Дарин уставился на Хуньку, которая многозначительно кивнула в ответ.

— На самом деле, вирусы имеют тенденцию мутировать, а представители Темного Круга живут очень обособленно от Коалиции. Поэтому, я думаю, достаточно будет невинной лжи, о том, что какой-нибудь вирус обыкновенного гриппа, который давно не опасен для жителей Коалиции, так как наши организмы выработали против него иммунитет, смертельно опасен для жителей Темного Круга. Можно устроить показательную дезинфекцию прибывших и проводить их восвояси, — подытожила Хунька.

— А что, — улыбнулся Дарин, — вполне может сработать.

— План неплохой, только там одна малюсенькая деталь, которая меня напрягает — это смерть моей тети, — выдохнула я.

— Это может стать проблемой, — согласился со мной муж, — я, конечно, слышал, о неких ядах, способных на некоторое время погрузить человека в состояние, очень напоминающее смерть. Но боюсь, здесь ничего подобного найти не удастся. Времени же у нас в обрез.

— Что бы вы без меня делали, хитро усмехнулась Хунька.

— Не зли меня, — честно предупредила я, — лучше говори сразу.

— Да я и хочу сразу, а ты мне слова сказать не даешь, — обиделась она, — помнишь мой волшебный чемоданчик со средствами?

— Да-а, — закивала я.

— Это не оттуда ли было чудо-средство, пробудившее нежные чувства тангира Стшарсси к вашему всуню? — уточнил Дарин.

Отпираться никто не собирался, тем более, что уж говорить, попалились мы тогда на славу.

— Хунь, так что там с чемоданчиком? — в нетерпении спросила я.

— Есть у меня один волшебный флакончик с одним чудодейственным средством, — загадочно начала она и сделала многозначительную паузу. Мы не перебивали, а слушали очень внимательно, — его используют Великие шаманы с Шатри-7, ну те, что будущее предсказывают. Они говорят, чтобы рассказать о жизни, нужно сначала умереть. Это средство погружает человека в летаргический сон, причем все жизненные процессы организма замедляются настолько, что этот сон практически неотличим от смерти.

— Но ведь тетя Морхана не шаман с Шатри-7, — все же, не выдержала я.

— Верник, ну чему тебя в Летной школе учили? Шатри-7 — земная колония, сырьевая база, а Великие шаманы — самые обыкновенные люди. И хотя в вашей родословной много рас отметилось, все же тетка твоя на большую половину землянка, как ни крути.

— А как рассчитать нужную дозировку? — спросил Дарин, что-то набирая в комме.

— С дозировкой там все просто: один флакон — одно погружение в мир грез. Я же просто так, на всякий случай покупала, не думала, что пригодится, — ответила Хуня, честно хлопая желтыми глазищами.

— А действует оно сколько? — похоже, эти двое уже почти все решили, а меня что-то смущало в придуманном плане.

— Ну, вообще, человек может спать неделю…

— Неделю? — воскликнула, перебив подругу.

— Да, неделю. Что тут такого? Но можно разбудить и раньше, у меня антидот есть, — буркнула обиженная Хунька.

— То есть, мы ее сможем привести в чувство сразу же, как минует опасность? — на всякий случай решила уточнить я.

— В течение минуты! Аль, ну что ты мне не веришь, что ли?

Хуньке я, конечно, верила, но все равно на душе было тревожно.

— Навир Тавилас утверждает, что сейчас эпидемия кассиопейской лихорадки на Кхарме и смерть таштора вполне можно выдать за гибель от этого мутировавшего вируса. Легар тоже согласен, так как будет еще один бонус для Коалиции, ведь враг подумает, что у нас есть мощное бактериологическое оружие против него, — сообщил муж.

Что ж. Осталось дать указания Алейне и молиться, чтобы все прошло гладко.

Глава 24.

До наступления назначенного часа свидания Алейны с матерью оставалось совсем немного времени. В блоке легара собралась вся наша компания, к которой присоединился доктор Тавилас. Сигнал с камер, установленных в переговорной, проецировался на пустой стол в гостиной деда. Мы видели, как нервничает Алейна. Она просто не находила себе места, нервно меряя шагами помещение.

То и дело звучали сигналы коммов деда и тангира. Им докладывали обстановку. Бабушка Пелагея даже не подошла к столу, а тихо сидела на диване и задумчиво смотрела в одну точку. Такой я ее, пожалуй, никогда не видела. Мы обе переживали, ведь от исхода сегодняшней операции зависело, воссоединится ли наша семья окончательно или нет.

— Они появились, — раздался из комма деда голос охранника.

— Они — это кто?