Почти полночь - Дж. С. Андрижески

Более того, Тай, по крайней мере, была смертельно опасной.

Она была живым оружием.

Даже в своём юном возрасте она была практически армией из одного человека.

Ник всегда знал, что рано или поздно он столкнётся лицом к лицу с истинными мотивами Сен-Мартен помогать Тай, Малеку, Уинтер и даже ему самому. Он также знал, что в тот или иной момент эти причины вступят в прямое противоречие с его потребностью защитить свою семью.

Для него такое развитие событий казалось неизбежным.

Это всегда было лишь вопросом времени.

Он не раз предупреждал Уинтер об этом.

Каждый раз Уинтер уверяла Ника, что до этого никогда не дойдёт, хотя Ник никогда не был до конца уверен, верит ли в это сама Уинтер.

Лара Сен-Мартен руководила крупнейшей в мире оборонной компанией.

Хотя на личном уровне ей могли нравиться «свои» видящие — и, возможно, даже нравились некоторые из них, особенно Тай и Малек, — на самом деле Уинтер, Тай, Малек, Кит и сам Ник были не более чем активами компании.

Они были инвестицией не только для неё, но и для Архангела.

Сен-Мартен приютила их у себя. Она помогала им различными способами, предоставляла им ресурсы, готовила и обучала их, как могла, защищала их, скрывала от внимания М.Р.Д., расовых человеческих властей и даже полиции Нью-Йорка, но всё это всегда, с самого начала, делалось с очень конкретными, но невысказанными условиями.

Она не отдала бы их добровольно.

Она бы не позволила им уйти так просто, ни по какой причине… скорее всего, никогда.

До тех пор, пока она не перестанет видеть в них непосредственную пользу для целей своей организации, они будут принадлежать в первую очередь Ларе Сен-Мартен, а потом уже им самим.

Ник всё ещё был погружён в свои мысли, пытаясь выработать стратегию, найти какой-нибудь способ убедить генерального директора Архангела…

…когда прямо за его спиной раздался громкий звук, похожий на раскат грома.

От этого звука у него по спине пробежали мурашки.

Волоски на руках и затылке встали дыбом.

Как и все остальные на поляне, за исключением двух мёртвых вампиров, Ник повернул голову. Он вытянул шею и уставился в направлении, откуда донёсся звук.

Каким-то образом он уже знал, что увидит.

Звук исходил из пространственного разлома.

Ник уставился на него вместе со всеми остальными.

Он смотрел на мерцающий сине-зелёно-золотой свет. Он смотрел на клубящийся дым или туман, на проблески звёзд вдалеке, на вспышки сверкающего света и красок. В шоке, в слепом ужасе он осознал, что трещина стала уже, чем была, когда он смотрел на неё в последний раз. Вместо полутора-двух метров, теперь она казалась в ширину чуть больше метра, может, метр двадцать.

Ещё один грохот заполнил поляну, и затем она стала шириной примерно в 90 см.

Межпространственный портал закрывался.

Он, бл*дь, закрывался, и Ник ничего не мог сделать, чтобы это остановить.

Все они уставились на этот сужающийся просвет пространства и времени.

Не только Ник и его друзья, но и Лара Сен-Мартен, офицеры МоРДы, члены Поводка и высокопоставленные представители человеческих расовых властей — все они застыли на месте, прервав свои занятия, чтобы посмотреть, как закрывается дверь.

Какая-то часть Ника хотела убежать.

Он хотел схватить Уинтер, Малека и Тай, чтобы каждый из них схватил за руку кого-нибудь, кто был бы рядом с ними: Джордана, Морли, Кит, Чарли.

Но Уинтер была слишком далеко, а руки Ника были связаны.

Его лодыжки были связаны.

Он мог только стоять на коленях и смотреть, как исчезает отверстие разлома.

Единственная дверь, которую он когда-либо находил, которая могла вернуть его в родной мир, закрылась прямо перед ним, и он ни черта не мог поделать.

Две стороны портала плавно соединились, и ещё один оглушительный раскат грома заставил зубы Ника болезненно завибрировать.

Портал исчез.

Ник, Уинтер, кусты, деревья, грязь, круг, где они все стояли на коленях, погрузились в отупляющую тьму. Сама гора возвышалась над ними, невыразительная тень на фоне ночного неба, безмолвная и неподвижная.

Затем трава зашелестела на ветру.

Звёзды купола тускло засияли в полой чаше искусственного неба, выглядя разочаровывающе фальшивыми и двухмерными теперь, когда Нику напомнили о разнице.

Ему захотелось закричать.

Ему хотелось кричать до тех пор, пока они не избавят его от страданий по-настоящему.

Но он не мог.

Оставалась ещё Уинтер.

Оставались ещё двое детей, его друзья-люди, Джордан.

Он мог только стоять на коленях, пока каждая клеточка его тела была холодна как лёд.

Глава 4. Металлическая комната

Ник находился в металлической, похожей на коробку комнате для допросов.

Снова.

Люди-агенты задавали ему назойливые, агрессивные, обвиняющие вопросы.

Снова.

Казалось, всего день назад он был в точно такой же комнате, как эта.

На самом деле, это могла быть даже та самая комната, где его держали, когда полиция Нью-Йорка обвинила его в убийстве семьи Танака в Верхнем Истсайде Манхэттена. Теперь, в отличие от того, что было тогда, он действительно совершил то, в чём его обвиняли.

Однако, как ни странно, казалось, что на карту поставлено меньше.

Раньше он боялся, что его разлучат с его парой.

Он боялся, что скажет что-нибудь не то, или что его посадят, если он не найдёт способ обелить своё имя.

Теперь казалось, что не имеет никакого значения, что Ник сделал или не сделал.

Что бы они ни решили, он не будет иметь никакого влияния на это решение.

Неважно, что он скажет или не скажет; скорее всего, это вообще не будет иметь значения.

У Ника сложилось отчётливое впечатление, что допрашивавшим его людям тоже было наплевать на преступления, о которых они его допрашивали. По крайней мере, их не волновало ни его, Ника, потенциальное участие в этих преступлениях, ни то, что он мог бы сказать по этому поводу.

Всё происходящее напоминало спектакль.

Всё в этом казалось предопределённым.

Всё ощущалось так, будто они ставили галочки, нежели пытались что-то у него узнать.

Ник уже чувствовал, что все, кто приходил его допрашивать — подразделения Полиции Нью-Йорка по борьбе с государственной изменой, агенты, присланные Ч.Р.У. и Поводка, грёбаная команда МоРДы — все они выполняли формальные процедуры, а не проводили расследование по-настоящему.

Нику ничего не оставалось, как играть с ними в эту шараду и ждать, каков бы ни был исход.

Через несколько часов после начала процесса он начал задаваться