Пара варвара - Руби Диксон

он и является. — Сказал, что у него нет настроения для общения, поэтому пойдет разведать, что там впереди.

— Ооо… — моей воши это совершенно не нравится, и от разочарования она запускает тихое мурчание, как раз в тот момент, когда Салух разрывает один из ремешков кожаных сапожек Тиффани. Он встает и уходит за новым, и пока он этим занят, к счастью, моя вошь свыкается с мыслью, что Хэйдена здесь нет, и замолкает.

Тиффани оглядывается вокруг.

— Что это был за звук?

О-оу.

— Ты это о чем?

Я потираю живот. Мне придется притворяться, что у меня расстройство желудка, если я не хочу, чтобы меня разоблачили. Я не готова увидеть сочувствующее выражение лица Тиффани, когда она поймет, что из всех мужчин я резонирую именно Хэйдену.

— Мне показалось, я слышала… резонанс, — нахмурив брови, она оглядывает вход в пещеру, после чего переводит взгляд на меня. — Это была ты?

— Я тебя умоляю! — я выдавливаю из себя смешок. — Ты уверена, что где-то рядом нет твоего парня? — я указываю на Салуха, который стоит к нам спиной. Его хвост дергается, и я вижу, как она устремляет взор на его задницу. Я не могу упрекнуть ее за это. У него в самом деле отличная задница. — Вполне возможно, что его вошь после прошлой ночи не вполне удовлетворена.

Тиффани, опустив голову, снова заливается девичьим хихиканьем, и я слышу, как в ее груди начинается ее собственный резонанс. Меня гложет ревность. Хотя я очень счастлива за нее. Правда, счастлива. Просто мне грустно, что я сама так несчастна. Погрузившись в свои мысли, я потираю свою грудь.

Мгновение спустя возвращается Салух, и тут же Тиффани начинает напевать, словно кошка в течке. Она снова хихикает, и грудь Салух подхватывает песню.

А я? Что до меня, то меня уже тошнит. Они от счастья такие смешливо радостные, что это сводит меня с ума. Меня это бесит. Я хочу радоваться за нее. Правда, хочу. Но я потерялась в своих собственных мыслях, и ни одна из них не в восторге от перспективы просыпаться рядом с Хэйденом всю оставшуюся жизнь.

Я… просто не представляю, что делать.

* * *

Наш тайный резонанс? Грязный секрет, о котором мне не хочется никому рассказывать?

Он продлится вплоть до полудня.

По меркам большинства охотников пеший переход до главных племенных пещер занимает полдня. Но людям приходится ходить в снегоступах, что нас замедляет. Добавь к этому рюкзаки и сани, полные груза, которые тащат за собой мужчины, в то время как рядом идут женщины и старики?

Мы медленно движущаяся, широко растянувшиеся группа. Мы с Тифф тащимся где-то ближе к передним рядам, идем рядом с Салухом и Таушеном. Таушен, дай бог ему здоровья, болтает без умолку, пока мы идем, и, похоже, даже не возражает, что Тиффани держится за руку с Салухом. Он вроде в хорошем настроении, и я надеюсь, что это из-за того, что он просто весельчак от природы и не возлагает надежды на меня… потому что это было бы скверно.

Хэйден по-прежнему далеко нас опережает, маяча пятном голубизны и выделанной шкуры над линией горизонта. Я довольна, что он держится вдалеке, поскольку моя вошь хранит молчание.

Спустя несколько часов ходьбы оба солнца-близнеца уже высоко в небе, освещая слабым светом заснеженную землю, и холодный воздух становится, пожалуй, даже слишком теплым. Мы делаем перерыв в тени обледенелого утеса, подходит Кайра и садится рядом со мной и Тиффани. Я забираю ее пухленькую дочку из ее рук, чтобы дать ей отдохнуть, и некоторое время я провожу, обнимая ее и целуя ее миленькую, круглую мордашку. Кайра выглядит более уставшей, чем мы с Тиффани, и я уверена, что это из-за ребенка. Кай — пухленькая малышка всего два месяца от роду, здоровая, хорошо упитанная, и постоянно извивается, как змея. У Кайры рюкзака нет, тем не менее выглядит она жутко измотанной.

— Хочешь, дальше эту маленькую гусеницу понесу я? — спрашиваю я Кайру, целуя Кай в щечку. Ребенок такой бледный, бледно-синий, но у него практически полностью человеческие черты лица, за исключением мягкого пушистого покрова на коже, который есть у ша-кхай. Схватив меня за нос, она заливается радостным детским хихиканьем, словно это самое захватывающее в жизни.

— Ты не против? — Кайра кажется выжатой. — Она становится довольно тяжелой, а снегоступы лишь усугубляют положение.

— Ну конечно, не против. Я верну ее, если мне станет невмоготу, — обещаю я, зная, что не сделаю ничего подобного. В этой малышке и есть все счастье и широкие улыбки, и мне хочется прижимать ее к себе вечно. Я целую ее малюсенький носик, и мне совершенно плевать на то, что она снова хватает меня за лицо и вонзает свои крохотные ноготки мне в губу. Все, что она делает, невероятно мило.

— Не оглядывайся, но там идет Ворчун, — шепчет Тиффани. — Не сомневаюсь, что он вернулся, чтобы поорать на нас.

Я прижимаю Кай к себе чуть сильнее и не поднимаю глаз, даже тогда, когда слышу хруст снега под приближающимися шагами.

— Почему мы остановились? — мрачно спрашивает Хэйден. — Чем быстрее мы доберемся до пещеры, тем раньше самки смогут отдохнуть. На открытой местности небезопасно находиться.

— Они слишком устали, — отвечает Салух рассудительным голосом. Он не встает со своего места возле Тиффани. — Дай им несколько минут передохнуть. У нас еще полно времени, чтобы дойти.

Хэйден насмешливо фыркает.

Моя глупая вошь выбирает именно этот момент, чтобы начать мурлыкать. Громко. Вообще-то, слишком громко. Как будто ее возбуждает сварливость Хэйдена.

Вот дерьмо.

На мгновение я склоняюсь над ребенком, надеясь, что никто ничего не заметит.

— Джоси? — шепчет Тиффани.

Ну, думаю, уже поздновато снова симулировать расстройство желудка. Я усаживаюсь прямо и оглядываюсь на Хэйдена. Вид у него ни капли не уставший, весь такой огромный, с мускулистыми руками и раздраженный. Нахмурившись, я окидываю его сердитым взглядом.

— Серьезно? Неужели ты не мог подождать минут десять, когда мы продолжали бы идти дальше? Тебе нужно было вернуться и спровоцировать во мне реакцию?

— Я? Ты в этом обвиняешь меня? — в выражении его лица одновременно отражается и раздражение, так и неверие.

— Джоси? — спрашивает Кайра. — Не… Постойте. Ребята, вы что, резонируете?

— Не по своему выбору, — сердито отвечаю я. Хэйден вернулся намеренно, дабы, оказав на меня давление, форсировать события, разве нет? — И мы ни черта по этому поводу не станем делать. Я ему не пара, а он не моя.

— Бог ты мой, — выдыхает Тиффани. — Что вы намерены предпринять?

Помолиться о чуде?