История Эверис Фэлс - Екатерина Котова

— Можно подумать, ты с самого начала знал⁉ — обиженно уставилась в окно эртонка, сложив руки на груди.

— Вообще-то знали все. — брякнул Толлгарт и я чуть было не бахнула ему подзатыльник. Йен стоически молчал, но по выражению лицу его чувства были схожи с моими. Вот балда! У Джара бывало такое, что вот он как ляпнет, так диво даюсь, откуда в таком рассудительном и терпеливом парне иногда проявляется такое бестакство. Ливана вскинулась и удивленно посмотрела на меня:

— Ты знала? — тихо спросила она, а я кожей ощутила, как в карете сгущается туча.

— Он мне с самого начала не понравился. — неловко ответила ей.

— Ты видела, что он изменяет мне с другими девушками? — перефразировала эртонка, понимая, что я увиливаю от прямого вопроса.

Неловко замолчала, ощущая дурость момента и в тишине кареты бахнуло мое:

— Да.

Это было жестоко. И я приготовилась к отборной брани и заслуженной ругани, возможно, даже истерике, но за всю поездку она не проронила ни слова, что угнетало вдвойне. Я чувствовала себя виноватой, но трогать ее молчание не стала.

В лаборатории подтвердилось, что в крови Рея сильное седативное дозой на небольшую виверну, так что я выдохнула, кажется, Йен тоже. А Джар по приезде встал в позу, когда я заявила, что останусь присмотреть за северянином.

Йен обшарил карманы друга и открыл светлую дорогую дверь квартиры. Ливана с любопытством заглянула в холл, но осталась ждать снаружи, нарочито меня игнорируя. А я настолько устала за сегодняшний вечер, что не в силах была адекватно на все это реагировать и что–то с этим делать.

— Я остаюсь здесь, Джар. — упрямо повторила, не в силах больше спорить на повышенных тонах.

Друг недовольно осмотрел интерьер, словно он мой отец и отдает свою кровиночку замуж за какого–то хлыща из деревни Кукища, а это родовой сарай нерадивого жениха. Не понимаю, при чем здесь обстановка⁈

Йен, тем временем, взвалив товарища, отбуксировал его в спальню, явно хорошо здесь ориентируясь.

— Это неправильно. Ты не должна здесь быть. — сжал он кулак здоровой руки. А его лицо выражало борьбу противоречий вселенского масштаба, словно я ломала его стереотип о морали.

— Это все из-за меня. Я не могу так просто уйти. — крутила треклятую застежку на рукаве, к которой и Ливана не осталась равнодушной. И самое удивительное было то, что я чувствовала неловкость! Проклятье!

— Скорее не хочешь. — как–то странно протянул он.

— Ты прав, не хочу. — тихо ответила ему, но прозвучало как-то громко. Лицо его исказилось на мгновение, он застыл, а затем направился было к двери, потом остановился, и стремительно сократил расстояние.

— Не знаю, что у тебя в голове, Эв, но прошу тебя не делай глупостей! — с каким–то нажимом проговорил приятель. А на меня так накатило все то, что случилось и за этот вечер, и за предыдущие. Я уже наделала столько опрометчивых поступков, что теперь даже не знаю, как это разгрести! Я попала в западню, из которой не могу выкарабкаться и вынуждена быть пешкой в чужой игре. И что теперь? Когда надо все повернуть вспять? Как забыть? Как заставить сердце не трепетать и не ждать новой встречи, заглушить мечты о каких–то возвышенных глупостях. Охладеть к насмешливым взглядам и горячим поцелуям, перестать плавиться как свечной воск от прикосновений. Не томиться в предвкушении встречи и не лететь на крыльях к назначенному времени. Что со всем этим делать⁈ Свобода не стоит любви…или стоит? Или любовь и есть свобода?

— Я так запуталась. — произнесла в слух, крутившуюся в голове последнюю мысль и опустила голову вниз, обдумывая итог, устало потерла глаза. Он меня не радовал. Мне нужно было отказаться от всего этого. От всех чувств и чаяний. Я так упорно сопротивлялась, что не заметила, как невидимой нитью Рейдар Фрейгъерд привязал меня к себе. Настолько крепко, что порой я не могла уснуть, сгорая от чувства. Это была она…любовная лихорадка.

— Ты можешь обо всем рассказать мне. Я с тобой и за тебя всегда, чтобы ни происходило. — от его слов, у меня глаза стали на мокрое место. Адариец обнял, оказывая поддержку. Как он всегда так точно чувствовал, что со мной происходит. Но самое удивительное было то, что я пропустила тот момент, когда отчаянно влюбилась в мужчину, что волей случая забрался в окно моей жизни. И эта мысль настолько поразила и одновременно ввергла в ужас, что в слух произнесла:

— Я в полной виверновой заднице, Джар. — искренне проговорила, беря себя в руки, смахнув рукавом момент слабости.

— Из-за Крамера и двойной помолвки? — усмехнулся он, не веря в то, что сказал. Это был нонсенс.

— Маркус — это полный провал моего плана. — села я на кушетку, что не так давно намочила в дрызг. Думала, испортила, но нет, стоит себе чистенькая. Было бы неплохо, если бы так было и с моей подмоченной репутацией и всем остальным. Постояло и все само собой испарилось. Красота!

— Мне не нравится северянин, но Крамер мне не нравится еще больше. –адариец взъерошил затылок привычным жестом. — Ладно, напиши мне на утро, пожалуйста. И, Эверис… Уверен, Фрейгъерд спасал свою репутацию, но, смотрясь в благородное зеркало твоих глаз. Подумай об этом. — бросил он фразу и вышел, притворив дверь, оставив меня с непереводимой последовательностью слов. Рей что? Я даже с минуту посидела, повторяя ее, но разум отказывался анализировать. Хотя и к пифии не ходи, тут понятно, что Джар не жалует северянина ни под каким соусом. Одно командирство чего стоит. А выведенная из строя виверна. Могли прессануть и всю команду. Команда! И тут только поняла, что пропустила момент, когда северянин с эртонкой ушли, предпочитая не вмешиваться в наши с другом разборки.

Превозмогая усталость, корявым почерком накарябала послание Даллу. Наверное, это был самый жуткий из моих каллиграфических потуг. Строчки прыгали туда-сюда, при чем с разным наклоном, фразы рваные и короткие как пишут малограмотные люди в деревнях, обороты примерно такие