Елена Звездная - Герцогиня оттон Грэйд

— Тебе не стоит на это смотреть. — Ладони неслышно подошедшего герцога скользнули на мою талию, вмиг напомнив, что на мне лишь тонкая нижняя сорочка.

— Надпись смотрится несколько неожиданно, — заметила я, почему-то очень отчетливо ощущая тепло рук его светлости.

— Вынужденная мера. — Дыхание лорда Грэйда коснулось моих волос.

В следующий миг герцог притянул меня к себе, обнял, словно закутал в теплые объятия, склонился к виску и выдохнул:

— И вы напрасно надеетесь, леди оттон Грэйд, что я не раскусил ваш коварный план накануне.

— К-к-какой план? — замерев, осторожно поинтересовалась.

— Впрочем, мне некого винить кроме себя, — продолжил его светлость, — я напугал вас.

Опустив взгляд, заметила, что руки Дэсмонда без одежды вовсе…

— Да-да, я голый и бесстыдник, — усмехнулся герцог.

Чуть склонившись, разглядела и сапоги, и брюки и, возмущенно выдохнув, уже хотела было указать на это, но…

— Ангел мой, не советую впредь совершать столь провокационные действия, особенно в момент, когда я вас обнимаю.

И разжав руки, лорд оттон Грэйд стремительно покинул спальню, скрывшись в ванной комнате. Затем оттуда донесся плеск воды. Постояв еще некоторое время, я, повысив голос, спросила:

— Дэсмонд, вы не ложились?

— Не было возможности, — послышался ответ.

— А сколько сейчас времени? — из-за надписи я не сразу обратила внимание на положение солнца.

— Практически полдень. — Шум воды стих.

Дэсмонд, в полотенце на бедрах и со вторым в руках, вошел в спальню.

Смущенно отведя взгляд, с трудом произнесла:

— Вам стоит одеться.

Лорд оттон Грэйд повел себя неожиданно странным образом — скомкал и отшвырнул полотенце, которым вытирал ладони. Затем сложил руки на груди, от чего весь облик мага внезапно стал внушительным и пугающим, после хрипло и даже несколько зло произнес:

— Я не сдержусь.

Недоуменно нахмурившись, переспросила:

— Простите, что?

Не говоря ни слова, его светлость вдруг обхватил меня рукой за талию, переместил к стене, прижав к холодной поверхности всем своим практически обнаженным телом, и, упираясь рукой в стену, склонился к моим губам.

Поцелуя не последовало, напротив, лорд оттон Грэйд замер, тяжело дыша и глядя в мои широко распахнутые от испуга глаза. И взгляд его стремительно темнел, в нем читался дикий, неутоленный, неистовый голод…

— Мне кажется, вам не мешало бы распорядиться о завтраке. — Слова сорвались невольно.

Вскинув бровь, герцог хрипло поинтересовался:

— Вы полагаете, завтрак окажет мне помощь?

— Неоценимую. — Только сейчас заметила, что от испуга мои ладони прижаты к его обнаженной груди, в попытке оттолкнуть черного мага.

Усмешка его светлости наглядно продемонстрировала, что он крайне невысокого мнения о моих умственных способностях, а после последний представитель династии Грэйд тихо поинтересовался:

— Ариэлла, как вы отнесетесь к тому, что я потребую исполнения супружеского долга прямо сейчас?!

Я оказалась не готова к подобному повороту событий вовсе, но было бы лицемерием отрицать, что мне известно о данной малоприятной стороне брака. Жаль, мой голос все же дрогнул во время ответа:

— Я отнесусь к этому, как и полагается леди-супруге.

— Это как? — нахмурился герцог.

Судорожно выдохнув, ответила:

— С пониманием и должным смирением.

Закрыв глаза, Дэсмонд тихо и весьма отчаянно простонал. И это спровоцировало мой весьма недовольный вопрос:

— А что вас не устраивает, лорд оттон Грэйд?

— Ну что вы, ваша светлость, — он продолжал стоять, закрыв глаза, — я поистине дьявольски счастлив, что моя собственная жена возляжет со мной на постель исключительно из понимания, зато с должным смирением.

А затем, взглянув на меня, недобро добавил:

— Впрочем, мы, черные маги, люди не гордые, от пожертвований не отказываемся. Учтите, вы обещали мне смирение, Ари.

И не произнеся более ни звука, герцог подхватил меня на руки, чтобы решительно уложить поперек постели. И тут же, накрыв собственным телом, прижался к моим губам.

От страха затрясло, и эта нервная дрожь пугала куда более вмиг похолодевших пальцев и вырвавшегося из груди испуганного вскрика. Лорд оттон Грэйд не остановился, сжимая мои запястья, он продолжал, согревая прерывистым дыханием, осторожно целовать меня. Осторожно, бережно, крайне нежно и совершенно неопасно. И поцелуй продолжался, продолжался и продолжался, до тех пор, пока не стал частью меня, частью моего восприятия мира, частью чего-то, что оказалось неожиданно приятно. И когда нервная дрожь сменилась затаенной истомой, Дэсмонд остановился, слегка подул на мое лицо и, дождавшись, едва открою глаза, улыбнулся и тихо произнес:

— Мне дьявольски импонирует ваше смирение, леди оттон Грэйд.

Осознав, в каком виде нахожусь, вспыхнула от смущения и попыталась было встать, но его светлость удержал и, чуть склонив голову к левому плечу, лукаво поинтересовался:

— Ари, неужели вы действительно полагаете, что на этом ваш супружеский долг можно считать выполненным?

Покраснев настолько, что теперь я отчетливо ощущала, как полыхают щеки, с трудом вспомнила строки из священного писания о грехе зачатия, после страницы из свода правил этикета, предписывающего определенное поведение для леди в первую брачную ночь, и… и осознала, что случившееся никоим образом не может быть завершением акта консумации брака. Как минимум по причине того, что:

— Вы должны выше приподнять край ночной рубашки, — едва слышно сказала я, чувствуя, как вновь начинаю дрожать всем телом.

— Серьезно? — искренне изумился лорд оттон Грэйд.

— Боюсь, что так… — Каждое слов давалось с неимоверным трудом.

Смотреть на герцога было бесконечно стыдно, и потому, произнося вышесказанное, я взирала лишь на загорелое плечо черного мага и никоим образом не могла видеть выражение лица его светлости. Да и не желала.

— Вот как, — задумчиво произнес Дэсмонд. — Что ж, давайте попробуем.

И переместившись ниже, так что вместо плеча я увидела притворно сосредоточенное лицо последнего представителя династии Грэйд, его светлость церемонно взялся за край сорочки, и с таким видом, словно вешает как минимум флаг флотилии, переместил его чуть выше.

— Достаточно? — послышался вопрос.

Вынужденная приподняться, я взглянула на собственные обнаженные почти до колен ноги, мучительно вспомнила строки из свода правил леди и тихо сообщила:

— Боюсь, что нет.

Взглянув на меня совершенно синими глазами, в которых читалось неприкрытое веселье, Дэсмонд произнес: